Страница 2 из 42
Коллега из Иргенча наконец-то соизволил сделать свою работу и Луна скрылась на время за невесть откуда взявшейся на чистом небе тучей. Путник спешился, погладил коня по морде, угостил его куском сахара напоследок и шлепнул по крупу. Да, разбойник говорил что дарит ему коня, но он явно ожидал, что его кормилец вернётся. Конь, конечно, породистый и статный, но с собой забрать его не получится. Надо будет купить такого же по окончании задания, иначе в Александровской Слободе не поймут. Как можно вернуться в Империю из южных пустынь без породистого аргамака? Нет, решительно не поймут. Надо будет ещё загореть напоследок, знатные девицы это любят.
Путник пешком поднялся на небольшой холмик, взглянул ещё раз на звёзды, несколько мгновений постоял молча, а после со вздохом опустился на землю и пополз. Ужом проскользнув между камнями и пучками жёсткой травы он приблизился к своей цели, о чём свидетельствовал гомон множества голосов. Впереди большой лагерь повстанцев, туда ему и надо проникнуть. Местные дикари, хоть и не были способны к хоть какой-то дисциплине, но охранять свои поселения, даже временные, умели неплохо. Сказывалась непрекращающаяся многовековая война всех против всех. Ничего, скоро и здесь воцарится мир. Вопрос лишь с том, какая держава его установит.
Путник умел наколдовать воды, если поднапрягся, то и дождь смог бы вызвать, но вот отводить глаза не умел. Пришлось прибегнуть к врученному ему по папенькиной протекции ордену Алексея Тишайшего. Шестилучевая звезда, сделанная из тёмного металла слегка завибрировала, когда он сжал её в кулаке и тут же смолкла. Безлунная ночь непостижимым образом стала серой, и он смог разглядеть замершего у камня часового. Путник потихоньку пополз прямо на него — иного пути пробраться в лагерь не было, он знал это точно. Шпион, несколько лет назад внедрённый в ряды повстанцев тайной службой, и исправно исполняющий обязанности палача, сообщил в одном из своих донесений, что островитяне передали повстанцам некоторое количество световых ловушек. Пренеприятнейшая штука, они взрываются при приближении противника с внешней стороны охраняемого периметра. Да к тому же эти островные подлецы изыскали-таки способ как обучить свои мины отличать человека от всего остального, что населяет эту бренную землю — тушканчиков, например, или пустынных волков. Проход в заминированном периметре имелся только один, и именно его охранял часовой. Бородатый воин с намотанным вокруг головы платком сидел на песке, прислонившись спиной к камню и прикрыв глаза. Опытный охотник не пытается рассмотреть что-то в темноте, он слушает. Но это не беда, активированный орден Тишайшего скрадывает награжденного им не только от зрения наблюдателя, но и от слуха. Некоторые даже уверяют, что охраняемый орденом объект и запах перестаёт издавать.
Путник прополз мимо часового, едва не задел того локтём, но всё обошлось благополучно. Он преодолел ещё несколько десятков шагов, заполз в своеобразный переулок между несколькими палатками, встал на ноги и вышел на свет, поправляя штаны. Вроде как отлучался по естественной надобности.
В полевом лагере мятежников творилось форменное безобразие, даже по меркам пустынных дикарей. Ну что ж, папенькины агенты подготовили почву, осталось лишь запустить процесс, и эта честь предоставлена ему.
— Добрый человек, подскажи где водички взять можно? — ухватил он проходящего мимо воина за полу толстого стёганого халата. Тот окинул взглядом согнувшегося едва не до земли косматого дервиша и махнул рукой в сторону колодца, возле которого выстроилась очередь желающих утолить жажду.
— Спасибо тебе, добрый человек! — крикнул мнимый дервиш в спину уходящему воину.
Когда находишься в лагере врага под прикрытием, ни на мгновение нельзя прекращать играть роль. Даже когда остаёшься наедине с самим собой. Особенно когда остаёшься наедине с собой.
Путник подошёл к очереди и пристроился в конец. Очередь продвигалась медленно, возле колодца дежурил специальный служитель, внимательно следивший за тем, чтобы воду набирали не быстрее, чем подземный источник успевает пополнять запасы. По его сигналу к колодцу подходил очередной страждущий и наполнял кувшин или бурдюк. Дервиш подождал пока двое человек не наберут воды и прикрыл глаза. Он мысленно потянулся к протекающей на глубине медленной речушке. Ощутил её всю, нашёл исток, прочувствовал весь её путь, и после этого направил в сторону, обходя колодец. После этого он призвал всю воду, до какой мог дотянуться и забрал её, направив в небо. В шумном лагере на несколько мгновений стало немного тише. Это замолчали от удивления все, кто сейчас утолял жажду или совершал омовение. В этот самый момент мимо дервиша проходил с кувшином в руках человек, только что наполнивший его из колодца. Он замедлил шаг и с недоумением уставился на кувшин, из которого упругой струёй в небо ударила вода, после чего наклонил его, из носика не упало ни капли. Он заголосил, подняв кувшин над головой, ещё через мгновение к нему присоединился колодезный служитель, с факелом в руках наклонившийся над колодцем и пытающийся разобрать в темноте блеск воды. Над лагерем раздался крик множества возмущённых голосов. Дервиш выскочил на свет факелов, воздел руки к небу и завопил со всей возможной громкостью:
— Горе, горе нам! Небо забирало воду в наказание за грехи наши! Мы допустили неверных иноземцев на нашу священную землю!
После этого он побежал в глубину лагеря, продолжая выкрикивать что-то про грехи, богов, водяное проклятие и виноватых во всём этом проклятых чужестранцев. Побегав немного по лагерю и учинив неразбериху, он замолк, смешался с толпой и в конце концов затаился в тени большого шатра, принявшись наблюдать. В толпе замелькали клинки, кому-то показалось, что это всё хитрость торговцев, придумавших очередную уловку, дабы вздуть цены на воду и нажиться на честных воинах, взявших в последнем сражении богатую добычу. Толпа тут же принялась с упоением резать и грабить сопровождавших армию торговцев и блудниц, но этой добычи надолго не хватило. Тогда жадный взгляд одного из распалённых воинов упал на старого колдуна, пытавшегося вымолить у духов воду, стоя на коленях у колодца. Воин поднял над головой кривую саблю и завопил. Дервиш выскочил из тени, подскочил к колдуну, отвесил ему зубодробительного пинка и погнал бедного старика прочь из лагеря. Воин крикнул ему вслед что-то одобрительное и побежал обратно к палатке торговца.
— Беги!
Дервиш сорвал с пояса и кинул старому колдуну бурдюк с водой. Старик схватил бурдюк, мелко закивал, тряся чахлой бородёнкой и побежал в пустыню. Зад у него поболит, конечно, но жив останется. Тоже маг, всё-таки. Дервиш вернулся в лагерь изалёг у палаток, укрываясь в тени.
К этому времени пущенный лже — дервишем слух о виновности иностранцев вызрел до нужной стадии. Толпа же успела нагулять аппетит в ходе разграбления торгашей и обратила голодный взор на стоящий особняком десяток палаток, окруженных тонкой цепью солдат в красных мундирах с пиками наизготовку. Дервиш хищно улыбнулся, наблюдая за происходящим из своего убежища. Вооруженные кривыми саблями воины медленно сжимали кольцо вокруг палаток иностранцев. У них нет ни единого шанса против магов из благородных семей, а как минимум двое таковых в лагере сейчас находятся — дервиш знал это точно. Однако, он не желал победы ни воинам пустыни, ни магам, ему требовалось лишь столкнуть их лбами друг с другом. Пройдёт совсем немного времени, у кого-то не выдержат нервы и тогда кривая сабля ударит, а солдат в красном мундире отобьёт выпад наконечником копья. Последует ещё несколько ударов, и рано или поздно один из них достигнет цели. Неважно, вспорет ли сабля красный мундир или бритвенно — острое жало копья пронзит кожаный доспех — результат будет один. Начнется свалка, и тогда откинется полог и из палатки выйдет безукоризненно одетый хладнокровный бледнокожий человек. Он неторопливо осмотрится и небрежно взмахнёт рукой, после чего всем планам островитян придёт конец. Им придётся убраться с южных рубежей Империи, хотя бы на некоторое время. Император выразит благодарность, его супруга протянет руку для поцелуя, и репутация молодого сына князя Плечеева укрепится.