Скелет (ЛП)

— Бешенство? — спрашивает он.

Мой палец ласкает изгиб спускового крючка, сердце, кажется, замирает в груди, его вес слишком тяжел для моих костей.

— Да. Мне сообщили об агрессивном койоте, который был убит на Митчелл-стрит несколько недель назад. Его проверили, и результат оказался положительным на бешенство. Я разбросала лекарственную приманку по полям, но, похоже, опоздала. Может, я использовала недостаточно лекарств. Надо было сделать еще один круг, но я увлеклась другими… приоритетами, — признаю я, сопротивляясь внезапному желанию взглянуть на Джека.

Тихие нити вокруг нас туго натягиваются, завязываясь узлом у меня в горле. Тишина никогда не беспокоит меня, когда я остаюсь одна в поле, наблюдая за поведением дикой природы. Но когда я с другими людьми, тишина часто гложет, царапает мой разум, вызывает зуд в мыслях. Это как живая дыра, которая просит заполнить ее, лишь бы мое воображение не затащило меня туда, куда я не хочу идти.

— Никаких колких замечаний, Джек? — спрашиваю я, подпитывая пустоту, когда она начинает поглощать меня. Но, честно говоря, я также удивлена, что он не воспользовался возможностью отчитать меня за самопровозглашенную ошибку. — Я наблюдала за ней почти столько же, сколько нахожусь здесь, в Уэст-Пейне. Из всех здешних жизней ее мне больше всего нравится, и я только что призналась, что ее страдания — моя вина. Нечего добавить?

Тишина. Зайка спотыкается вдалеке.

Я сглатываю, когда мой палец вздрагивает на спусковом крючке.

— Давай, — шепчу я сквозь узел, стягивающий мои голосовые связки. — Ты же так радуешься, прокручивая нож в ране.

Молчание Джека кристаллизуется у меня под кожей, обжигая, как прикосновение льда. Мой взгляд не отрывается от Зайки, ее язык снова вываливается из открытой пасти.

— Черт возьми, Джек, просто сделай это уже…

— Кайри…

Мой выстрел останавливает его на полуслове, сила взрыва эхом отражается от насыпи ручья. Зайка падает в траву и не шевелится.

— И этого хватит, — шепчу я.

Я перекидываю рюкзак через одно плечо, а винтовку — через другое и поднимаюсь, не оглядываясь, иду прочь, чтобы забрать еще одну душу.

Ту, чью не хотела забирать.

Глава 8

Окрасить в красный

ДЖЕК

Три дня.

За это время я находил кусочки Мейсона в своих ежедневных обедах. Ногти в йогурте. Яички в салате с тофу. Внутренности в дорожной кружке с яичным супом.

Когда я подошел к Кайри, чтобы расспросить о ее выходках, ее ответ был таким: «Ты сказал избавиться от тела… Переваривание — это фантастическая форма утилизации, Джек.»

После этого я решил, что пришло время кремировать вещественные доказательства, которые она подарила мне вместе с половиной Мейсона. Все улики следует сжечь, а пепел использовать для удобрения моих гималайских маков.

Все, кроме бедренной кости.

Я сохраню ее в надежном месте. Когда дело доходит до Кайри и ее непостоянного темперамента, разумно иметь в запасе хотя бы одно доказательство.

Пока осенний ветерок разбрасывает оранжевые и красные листья по Мейн-стрит, я сажусь на скамейку у тротуара и листаю свой альбом для зарисовок. Я видел Колби только на своих рисунках.

Он пропал без вести.

Не удивлюсь, если в следующий раз он начнет появляться в моих салатах.

Перевернув чистый лист, я легонько провожу карандашом по бристольской бумаге, и царапающий звук графита по поверхности доставляет мне глубокое удовлетворение. Обычно я предпочитаю более грубую и плотную бумагу. Мне нравится текстура, тонко изломанные линии в каждом мазке. Но для этого конкретного эскиза требуется более мягкая поверхность, чтобы передать все тонкие нюансы черт.

Я поднимаю взгляд на свой объект, карандаш замирает над страницей, прежде чем начать растушевывать высокие скулы.

К тому времени, когда я подбираю цвет радужек почти до идеального оттенка бледно-голубого, я вижу, как объект моего рисунка выходит из-за стола через панорамное окно бара. Она без особых усилий смешивается с группой шумных студентов колледжа на выходе, она скрывается среди них, пока они направляются по тротуару.

Я улыбаюсь про себя тому, насколько она умна. Прячется у всех на виду. Непросто для красивой женщины, которая легко привлекает к себе внимание. Интересно, не является ли ее чрезмерно экспрессивная индивидуальность частью ее метода; убедиться, что все знают, какая она откровенная, общительная и восхитительная, чтобы, когда она выйдет на охоту, никто и не вспомнил тихую, послушную девушку, которая смешалась с толпой.

«Это была не первая наша встреча».

Мне трудно поверить, что я забыл кого-то столь запоминающегося, как Кайри. И наше соперничество, чтобы выиграть время и разобраться во всем, привело лишь к тому, что агент Хейз задержался слишком надолго.

Чем больше я копаюсь в докторе Кайри Рот, тем меньше узнаю. Для такой замечательной женщины ее жизнь до Уэст-Пейна кажется ничем не примечательной, скорее хорошо отрепетированной. Я не могу найти ничего неправильного или уникального в Кайри Ли Рот. За исключением, конечно, ее типажа.

Я знаю, какой тип жертв привлекает ее внимание.

Сложив свои вещи в сумку, я надеваю кепку и перехожу улицу.

Я позаимствовал кое-какую одежду из шкафа Брэда и взял бейсболку, которую он любит надевать после работы, с его стола. Прежде чем войти в бар, я опускаю козырек на глаза и толкаю дверь. Сначала меня встречает отвратительный взрыв поп-музыки.

Нахожу столик в дальнем углу, за которым последние полчаса сидела Кайри. С этой точки зрения я сразу замечаю ее цель, пьяный парень агрессивно флиртует с молодой девушкой двадцати с чем-то лет возле тускло освещенного стоика.

Она выбирает жертв из категории распутников.

Когда подходит официантка, я заказываю скотч и расплачиваюсь кредитной карточкой Брэда. Проходит всего двадцать минут, прежде чем я замечаю, как цель Кайри подсыпает раздавленную таблетку в пиво девушки.

Адреналин от охоты бурлит в моих венах.

Пока объект выводит слабую девушку на холодный ночной воздух, я следую не слишком далеко позади, следя за тем, чтобы камера, установленная на верхней полке витрины, запечатлела бейсболку Брэда.

План встал на свои места естественным образом. Брэд признался агенту Хейзу на первой встрече, что Мейсон высказал свои опасения непосредственно ему.

А потом Мейсон пропал.

Теперь я практически вручаю агенту Хейзу главного подозреваемого с уликами на серебряном блюде.

Хотя я хотел бы заявить, что это все ради Тандердома, дикий жар, обжигающий мою кровь, говорит об обратном. Я слишком долго отказывал себе, побуждая к созиданию. И удовольствие от убийства — это лишь отчасти то, что заставляет мое сердце бешено колотиться в груди.

Как и я, объект слишком нетерпелив, и его импульсивная натура заманивает жертву в переулок всего в нескольких кварталах от бара.

Я отступаю за угол и готовлю шприц. Когда слышу характерный звук расстегивающейся ширинки, я атакую.

Обхватив его рукой за плечи, я оттаскиваю его от одурманенной девушки и вгоняю иглу в шею. Нажимаю на поршень прежде, чем у него появляется шанс дать отпор. Когда он обвисает у меня на груди, я опускаю его на асфальт, затем быстро проверяю жизненные показатели девушки и уношу ее из переулка.

С ее телефона я отправляю сообщение «SOS» ее последним контактам, но, в конечном счете, оставляю ее на волю случая. Я уже рискую, охотясь с федералом на хвосте. Я не могу отбросить инстинкт самосохранения, лишь бы убедиться, что девушка в безопасности.

— Если попадусь федералам, — говорю я, таща жертву Кайри в конец переулка за лодыжку, — С таким же успехом могу умереть в лучах славы.

Я хихикаю, испытывая редкую эйфорию. Или, может быть, она просто полностью свела меня с ума. Меня сбивает с толку девушка с маково-голубыми глазами и игривой улыбкой. Она — моя явная слабость.

Закрываю багажник своей машины с приятным щелчком, запечатывая жертву внутри.