Страница 16 из 28
А.Д. Дело в том, что Никлас Спитман в свое время изменил значение термина “мировой остров”, применив его не к Евразии, а к совокупности англосаксонских держав и их стратегических сателлитов. Спитман изложил свою версию постулата Макиндера: “Кто контролирует береговое пространство контролирует мир”. Под береговым пространством он понимает не весь Хартланд, а именно его прибрежные зоны, прежде всего Западную Европу и Китай, за которые, собственно, и идет борьба между евразийцами и атлантистами, между жителями Хартланда и “разбойниками моря”. И если принять эту версию геополитики, то Китай, при всех его экономических и военно-политических успехах, не может играть никакой самостоятельной роли. Это не более чем арена столкновения двух геополитических полюсов, как было совсем недавно, во времена противоборства Чан Кайши и Мао Цзэдуна. Но если мы отвлечемся от геополитики или признаем традиционную геополитику неверной вот тогда Китай по своему экономическому, демографическому, идейному потенциалу сможет действительно претендовать на роль мировой державы. Пока я склонен рассматривать ситуацию с классической точки зрения, согласно которой Китай предстает весьма расширенной, но все же прибрежной зоной, за контроль над которой ведется борьба геополитических полюсов, одним из которых выступает американско-атлан-тистский Мировой Остров, истинным и единственным врагом которого является наша с вами Родина, Россия-Евразия с центром в Москве. Я бы хотел обратить ваше внимание на суммы западных инвестиций в китайскую экономику, которые в 10, 20, а то и 30 раз превышают инвестиции в экономику России. С врагом, даже потенциальным, так себя не ведут. “Образ врага” предполагает совершенно иное отношение. Мягкая реакция Запада на площадь Тяньаньмынь свидетельствует о том, что ни один сектор серьезной и ответственной американской политики не будет поддерживать единую Россию в ее противостоя- нии с Китаем. С геополитической точки зрения подобные варианты исключаются, поскольку существует совсем иная драматургия глобального географического и геополитического конфликта. Поэтому, независимо от актуального состояния России, Китай следует рассмат- ривать как промежуточную стихию, где сталкиваются проевразийские тенденции и тенденции проатлантистские, которым политика Ден Сяопина соответствует в гораздо большей степени.
А.Н. Мне кажется, что последние события все-таки выводят нас за рамки традиционной геополитики в некую виртуальную географию, определяемую не столько торговыми путями, по которым движутся караваны или каравеллы, сколько линиями оптиковолоконной связи, по которым движутся информационные потоки. Вот тот финансовый кризис, который развивается у нас на глазах он неожиданно начал трактоваться по-разному. Сейчас все ищут его истоки и пытаются понять, как это соприкасается с политической сферой. И здесь мы сталкиваемся с удивительным явлением. Действительно, прямые американские инвестиции в Китай составляют 16 миллиардов долларов, а уровень общих иностранных инвестиций перевалил за 50 миллиардов. Казалось бы, Китай прочно встроен как элемент в глобальную финансовую систему точно так же, как и Россия. Но в китайской зоне влияния, а это сегодня практически вся Юго-Восточная Азия, за последние 15-20 лет накоплены огромные финансовые ресурсы. Мы видим, как вокруг Китая стягивается какая-то огромная финансовая масса, которая, по крайней мере, сопоста- вима с финансовой мощью Америки, если брать ее изолированно. То есть на пороге XXI века мы оказываемся перед лицом каких-то глобальных изменений структуры мировой экономики. Возникает объединенная европейская валюта, китайские финансовые круги ставят вопрос о собственном расчетном центре, об изолированной или очень защищенной валютной бирже Азии, которая будет вырабатывать свою денежную единицу. И доллар в перспективе 15-20 лет, а то и меньше попадает в сложнейшую ситуацию. Потому что если огромный массив долларов, который был выброшен на мировые рынки за последние пятьдесят лет, в эру после Бреттон-Вудских соглашений, передавших доллару статус мировой валюты, если весь этот массив черно-зеленых бумажек хлынет обратно в Америку, то экономика США будет поставлена в совершенно непе- реносимые условия. Понятно, стратеги американской политики делают и будут делать все возможное и даже невозможное, чтобы как-то переломить неблагоприятное для них развитие событий, зациклить на Америке всю мировую фи- нансовую систему. Некоторую пристрелку по азиатским и европейским рынкам они уже провели. Россия же в этих событиях не играет никакой роли. Если мы посмотрим на финансово-экономическую политику ельцинского руководства, то увидим, что, с одной стороны, налицо попытка максимально вести рубль в рамках американского доллара, а с другой предпринимаются политические попытки сбалансировать ситуацию. Зна-чит, есть глубинные противоречия, которые показывают, что даже геополитически центр силы, противостоящий США, сместился из Москвы к Берлину и Пекину, что он раздвоен уже не по географическим условиям, которые оставались неизменными последние несколько сотен лет, а по причинам экономическим и финансовым, куда транслирована традиционная геополитическая доктрина.
Г.Т. Дело в том, что после Второй мировой войны американцы стали трактовать геополитику так, будто Америка пуп земли, и сейчас так трактуют, хотя именно классика геополитики гласит совершенно иное. Но интересы перевешивают все на свете. В частности, для Америки было традиционно поддержание целостности России. Вильсон в 1918 году, одним из знаменитых четырнадцати пунктов, которые определили Версальский мир, утвердил нетерпимость расчленения России. И был прав, потому что знал: если начнут делить Россию, Америке ничего не достанется все захватят японцы, англичане, французы. Но ситуация изменилась, сформировался транснациональный финансовый капитал, которому, по большому счету, наплевать на любые государственные границы. Ему наплевать, будет в России унитарное государство, три республики, объединенные слабой конфедеративной связью или сорок враждующих между собой монархий важно, чтобы все ключевые позиции были заняты представителями этого капитала, и они фактически заняты. Важен контроль за сырьевыми и энергетическими ресурсами, что Америка в России уже имеет. Другое дело, что нас будут дробить до удельных княжеств, которыми легче управлять, которые легче контролировать в борьбе за Евразию. Россия еще сидит на геополитическом Хартланде, но она уже отделена от него, мы за 80 лет это пространство фактически не освоили. Американцам необходимо контролировать Хартланд в борьбе с новыми Соединенными Штатами Европы. И ради контроля над Евразией они должны сотрудничать с Китаем, потому что соперничать с ним значит обречь Америку на глобальное поражение. Надо Китай как-то обуздать и сделать партнером. А Бжезинский дает конкретные рекомендации, какую именно цену следует заплатить, чтобы привлечь Китай окончательно на свою сторону. Цинизм здесь абсолютный. Для достижения этой, главной для него цели, Бжезинский советует сдать буквально всех. О сдаче России я не говорю она подразумевается как бы сама собой. Но Бжезинский готов сдать Японию, важ-нейшего союзника США в Азии, ибо там, цитирую автора, “ей не суждено играть главную политическую роль”. Никчемность Японии сравнительно с Китаем для США доказывается категорически: “Какой еще непотопляемый авианосец? Это чепуха! Не надо нам Японии!” А раз сдается Япония, то Тайваню вообще цена три копейки в базарный день. Кроме того, Великому Китаю как выражается: “Великий Китай”! отдается часть бывшей советской Средней Азии, после того как Америка добьет там позиции России. Наконец, Китай может быть приглашен на ежегодную встречу руководителей “семерки” заметьте, не “восьмерки”, как нас убеждают ельцинские пресс-папье-секретари, а “семерки”. И раз их рабочие встречи наше руковод-ство восприняло как что-то необыкновенное, будто прислуживать там, в прихожей сидеть все равно что у врат рая, то китайцы теперь должны на коленях в “семерку” приползти и руки целовать Бжезинскому, который допустил их в эту великую систему? Логика, прямо скажем, своеобразная. И 40 миллиардов долларов ежегодного дефицита США в торговле с Китаем американцы, похоже, склонны рассматривать как скрытые чаевые за хорошее поведение. Если прочесть последнее выступление Клинтона 25 октября в “Голосе Америки”, то по Китаю многие мотивы перекликаются со статьей Бжезинского. То есть давайте привлечем, как-то ангажируем, втянем еще сильней, уступками и всем прочим это нелегко, но мы тем самым обеспечим свой глобальный азиатский план, и уже тогда наступит время сводить счеты, при нашем полном контроле за мировой ситуацией. Да, у китайцев есть горький опыт общения с Америкой после Даманского. Потому что, вступая в подобные отношения со Штатами, быстро становишься мальчиком на побегушках. И пример российских метаний здесь очень показателен. То 17 апреля Ельцин подписывает с Цзян Цзэминем договор против гегемонизма, а то буквально через месяц парафирует основополагающий акт об отношениях России с НАТО, который де-юре означает согласие на расширение этого военного блока, а де-факто поддержку Москвой однополяр- ного американского мира. То есть американская дипломатия вбила клин между КНР и РФ, потому что лишила Россию возможности самостоятельно маневрировать на европейском пространстве, связала ее формулой “шестнадцать плюс один”, совета, который находится под контролем США. Китайцы, конечно, из вежливости обошли этот вопрос на последней встрече Ельцина с Цзян Цзэминем, но не простили ему такого “и вашим, и нашим”.