Страница 67 из 92
Глава 26
— Им невозможно управлять, — мертвецки уставшим голосом констатировала Зверева.
Девушка без движения лежала прямо на земле. Ее грудь нервно вздымалась от тяжелого дыхания, а сил не хватало даже чтобы пошевелить пальцем.
— Четыре часа и уже сдалась? — с упреком отозвался я, лежа в трех метрах поодаль.
— Ничего я не сдалась, — обиженно фыркнула Анна, — если я активирую контур еще раз ты ведь помрешь!
— Говоришь так, будто сможешь, — усмехнулся я и медленно поднялся на ноги.
Моему примеру Зверева не последовала. По лицу вижу, что попыталась, но изнеможденное женское тело отказывалось слушать садистку хозяйку.
— Соколов! — думала, что прорычала Зверева, хотя этот звук больше походил на стон умирающего тюленя.
— А что, разве можешь? Докажи, — пожал я плечами и медленно зашел в самый центр беседки. Точки наивысшей концентрации всей витающей вокруг Силы Императора.
Вместо ответа донеслось лишь сердитое сопение. Рычать Анна больше не пыталась.
— Вот полежу минутку, — все же нашла Зверева в себе силы заговорить, — и ты пожалеешь о том что на свет родился.
— Ага-ага, — поддакнул я, после чего сгреб в мешочек охапку из тринадцати осколков и вышел наружу.
Кусочки рунической кладки беседки, которые я с таким трудом отковыривал последние три дня тускло мерцали алым сиянием и источали ядовитый пар.
— Нет, ребятки, назад я вас не верну, — покачал я головой и побрел к ближайшей лунке.
Одной из тринадцати, что я выкопал с равными промежутками по окружности «вертолетной» площадки. Добравшись, я навис над ямкой и аккуратно, словно садовник, опустил один камушек туда и плотно прикопал сверху, а потом еще примял ногой для надежности.
— Так-с, один есть. Еще двенадцать, — деловито проговорил я сам себе и направился к следующей.
Стоять на ногах было довольно тяжело. Мышцы ломило, кости хрустели, а сознание то и дело пыталось провалиться в спасительный сон. Да еще и рунические осколки в руках источали такую стойкую ауру сокрытой внутри Силы, что хотелось отбросить их в сторону и сбежать как можно дальше.
Только вот нельзя.
На то, чтобы Зверева научилась по своей воле активировать защитный контур ушло три с половиной дня. Ровно половина отпущенной нам недели, а план был еще далек от завершения.
— Что ты там делаешь? — спросил слабый женский голос, когда я «засеял» уже седьмую лунку.
— Реализую второй этап плана, — спокойно ответил я.
— Без меня⁈ — тут же возмутилась Анна.
— А ведь правда, — призадумался я и опустил мешочек перед все еще лежащей без движения девушкой, — не забудь сходить поесть как закончишь, продолжим через час.
С этими словами я направился в палатку Зверевой. Брошенные мне в спину ругательства я пропустил мимо ушей и, скидывая одежду на ходу, направился в душ.
Все-таки запросить установку в палатке целого ванного блока было не самой плохой идеей со стороны Анны. Контрастный душ и правда расслабляет, и приводит физическую оболочку в тонус.
Спустя пятнадцать минут я лежал на светло розовой кровати с вытянутой вверх рукой. Потраченный в ноль эфир восстанавливался не так быстро, как хотелось бы. А крепость моего лучшего защитного кокона из сплетений черного ветра и магической материи продержался внутри активированной беседки всего лишь тринадцать секунд.
— Этого недостаточно, — тяжело выдохнул я и поспешил вернуться на тренировочное поле.
Шестой день из отпущенной нам недели начался с абсолютной всеподавляющей тишины. Концентрация Силы Императора внутри сада достигла такой мощи, что больше не пропускала внутрь ни ветер, ни звуки, ни даже сигналы.
Барахлившая последние два дня связь с царскими снабженцами из оцепления исчезла окончательно, и мы с Анной остались одни.
«Око» с огромным трудом пробилось сквозь пелену, да и его хватило лишь на то, чтобы показать, что границы оцепления сместились вдвое дальше. Вглубь южной части города.
Михаил Елецкий понял, что больше не сможет нам никак помочь и эвакуировал своих людей как можно дальше от опасности.
Разумный шаг.
В целом, за прошедшие после отъезда государя дни, ситуация в мире для Михаила Елецкого была довольно стабильной. Прага действительно вернулась в состав Империи, а Европа прогнулась под жесткой рукой генерала Суворова. Шведский флот потерпел болезненное поражение от адмирала Озерецкого и был выбит из Балтийских вод.
Раз сбывались эти прогнозы Михаила Елецкого, то и насчет остальных у меня сомнений не было.
От отца за это время новостей не было, как, впрочем, и от Эмилии. Да и новости нам удавалось узнать лишь обрывками с изрядной цензурой от царских людей. Но, начиная с сегодня оборвался и этот тоненький ручеек информации.
Обеденные лучи октябрьского солнышка я встречал лежа на шезлонге и попивая кофе.
Весьма вкусный, надо заметить.
Кофеварку с императорской кухни нам привезли позавчера. И о ее приобретении позаботилась почему-то тоже Зверева, а мне и в голову не пришло подумать о кофе.
Зная, кто и зачем сюда летит, мыслил я совершенно о другом.
Меня больше волновало, как подготовить место к прибытию Ликвидатора, но и от организованных женской рукой удобств отказываться я не стал.
И пока я попивал этот удивительный и бодрящий местный напиток, Зверева тратила свой очередной перерыв на душ. Ходить вспотевшей Анну жутко бесило, а учитывая плотность наших тренировок и специфику ее дара, потела она часто.
Знал бы что это для нее это так важно, приказал бы вырыть тут бассейн. За три дня как раз бы успели, а сейчас уже поздно. Связи нет и поставки «полезностей» полностью прекратились.
Когда последние минуты перерыва Зверевой истекли, из палатки показалась Анна с просто повязанной косой волос и в обтягивающей спортивной форме с гербами царского лицея.
Прихорашиваться как на приемы Анна переставала постепенно. Сначала исчезли лишние разнообразные украшения, а потом и платья с блузками поменялись на практичные футболки.
Венцом трансформации стала эта лицейская форма, созданная из специальной ткани, способной выдерживать экстремальные нагрузки.
— В следующий раз выйдешь голой? — прокомментировал я обтягивающий прикид, который был на размер-другой меньше ее собственного. У лицеисток одолжила, не иначе.
— У тебя какие-то претензии? — пытаясь скрыть смущение хмыкнула Зверева и скрестила руки под немаленькой грудью.