Испорченный кадр

Владислав Крисятецкий

Испорченный кадр

Часть первая

1.

Моя проблема в природной лени. Нет, можно говорить о невезении, усталости, занятости. О несовершенстве "технологий во благо потребителя". О настроении и погоде упомянуть. И всё же главная причина известна мне, и уж конечно, не является секретом для моей семьи. Думаю, в курсе даже Стас, который теперь рискует остаться без нормального подарка.

Но это мы еще посмотрим, а пока верно лишь то, что я вышел из пункта выдачи с пустыми руками, примкнув к рядам обманувшихся заказчиков без плана Б. Что дальше? Пройтись по соседним магазинам? Позвонить Марго? Или сразу Ларе, уж она-то должна знать, что там в шорт-листе пожеланий мужа?

Мой взгляд блуждает по окрестностям, пока не натыкается на уличный вернисаж по ту сторону проспекта. Задумываюсь. Идея сомнительная и заманчивая одновременно. Прежде всего своей новизной. Такого лучший друг никак не ждет. Тем более, от меня. Где я, и где высокие материи. Но почему нет? Бутылки, гаджеты, подарочные карты, абонементы на футбол… Всё это уже было. Теперь кальян этот дурацкий, который наши дамы почему-то сочли удачным подарком ко дню рождения. Купит сам, если сильно надо, решаю я. В Турции, куда они с Ларой снова собираются, или где поближе. Сегодня я новатор. Вспомнивший о трепетной душе.

Перехожу через дорогу. Даже немного волнуюсь от предвкушения и от собственной смелости. Внедряюсь в малолюдные коридоры из полотен, откуда на меня с надеждой смотрят городские и сельские пейзажи, натюрморты, женщины в неглиже, домашние животные и цветастые абстракции. Но всё это кажется каким-то банальным даже для обывателя вроде меня. Иду, почти не останавливаясь, и уже начинаю разочаровываться в своей затее, когда мои ноги сами замедляют шаг.

Кажется, я нахожу то, что искал. На одном из стендов, возле которого на складном стуле сидит человек в капюшоне. Картины приятных светлых тонов не имеют очевидного сюжета, но привлекают мое внимание. Предметы на них различимы, и вместе с тем лишены четких границ, они словно вдруг возникают и тут же скрываются в тумане. Что-то в этом есть. Стимулирует воображение, не грузит повседневностью.

– Ищете что-то конкретное, уважаемый? – слышу вальяжный хрипловатый голос.

Я собираюсь осведомиться о ценах и вдруг теряю дар речи.

Из-под капюшона старенького плаща на меня с интересом смотрит лицо Катранова. Он тоже узнает меня и расплывается в нахально-обаятельной улыбке. Той самой, что кружила головы девчонкам начала девяностых. Конечно же, время не оставило без внимания его внешность. Но это точно он. Легенда из моего далекого детства.

– Искусство сближает, – протягивает он в своей шутливой манере. – Привет, Димуль.

– Привет, Вить, – роняю не без смущения. – Ты нашелся в неожиданном месте. Что могу сказать. Спасибо, что живой.

Улыбка Катранова становится шире и еще дружелюбнее. Он протягивает руку к висящей рядом сумке, и через пару секунд из нее показывается горлышко металлической фляги. Ничего не меняется.

2.

Вернуться домой поздно вечером представлялось перспективной идеей, но на деле она оборачивается провалом. Вопреки моим ожиданиям, Марго не спит. Когда я проскальзываю в квартиру, стараясь быть ловким и бесшумным, моя жена сразу зажигает ночник и садится в постели, внимательно рассматривая меня.

Немая сцена длится недолго, но даже за это время характерное покалывание от ее взгляда становится ощутимым. Ставлю картину на пол прихожей и вхожу в комнату. Навстречу своей участи.

– Где был? – начинает она бесстрастно.

Я миролюбиво сажусь на край дивана. Совершая свою первую ошибку. Пора бы запомнить, что у некоторых хищников обостренное обоняние.

– Твою мать, Беляев, – ее голос понижается до ядовитого шипения.

– Подожди. Я всё объясню, – поспешно встаю, надеясь защититься.

– Лучше сделай это поскорее, пока по комнате на начали летать предметы.

Похоже, не блефует. Я и правда стараюсь говорить оживленнее.

– Встретил старинного приятеля. Мы не виделись больше двадцати лет. Кстати, он помог мне выбрать…

Рассеянно киваю в сторону картины. Ошибка номер два.

Марго с недоумением смотрит на перевязанный веревкой сверток.

– Что это. Ты собирался забрать подарок для Стаса. Никогда не видела кальянов в форме багетной рамы, – в ее серьезном голосе слышны угрожающие нотки.

– Кальяна не будет. Брак при пересылке. Нам вернут деньги. Вместо него подарим картину, – отвечаю как можно спокойнее. Чем только подчеркиваю свое опьянение.

Она моргает, не вполне понимая смысл сказанного.

– Тебе не кажется, что в таких случаях принято советоваться?

Слышу первые раскаты грома. И это не причуды весенней погоды.

– Я принял решение, Марго. Как мужчина и как лучший друг.

Иногда создается впечатление, что заложенная во мне программа содержит системный сбой. В данном случае, нацеленный не на улаживание, а на обострение конфликта.

Жена пристально смотрит мне в глаза, онемев от такой наглости. Затем протягивает руку, хватает подушку и швыряет в меня.

– Знаешь, что, друг? – тяжело дыша от подступивших эмоций, произносит она. – Забирай-ка ты свой подарок, свою борзость и свой перегар. И вали спать на кухню. Твое счастье, что мне рано вставать.

Хочу ответить что-то колкое насчет "моего счастья", но на сей раз успеваю внести в программу коррективы. Дерзко подмигнув хозяйке, непокорный пес послушно скрывается на кухне. Оставляя картину в прихожей.

3.

Раскладушка оказывается за шкафом. Именно там, куда я поставил ее в прошлый раз. Даже толком не запылилась, хотя времени минуло уже порядочно. Достаю и прислоняю к стене, водружая сверху подушку.

Спать надо и давно пора, но не хочется. Не спеша завариваю чай, сажусь на свое обычное место во главе стола. Передо мной закрытая дверь. Я упираюсь в нее отсутствующим взглядом, и вскоре сами собой приходят воспоминания.

Катранов был звездой нашего двора. Да что там, всего городка. Хедлайнером, как сказали бы теперь. Душой компании, как говорили тогда. Казалось, ни одно важное дело, ни один праздник, ни одно крупное событие не могло обойтись без его участия. Без него было скучно, неуютно, скомканно. Его энергия заражала и заряжала. А весело прищуренные глаза поддерживали тех, кому было плохо, и вдохновляли стоявших на перепутье. Они с любопытством наблюдали за всеми попадавшими в поле зрения. И, казалось, никого не забывали.

В том числе и меня. Мы с ним не были приятелями, как я сказал Марго. Или его приятелями были все жители города. Да, мы часто виделись, так как жили по соседству. Здоровались, иногда перебрасывались парой фраз. Но о том, чтобы подружиться с ним, я даже не помышлял, настолько недостижимым казался мне его уровень. Он был лет на десять старше. Легкий, яркий, жизнерадостный. С харизмой и авторитетом. Бесшабашное обаяние уживалось с внутренней силой. Артистичный, искрометный. Казалось, мог бы сыграть в кино какого-нибудь знаменитого персонажа. Вроде Робин Гуда. Или графа Монте-Кристо.

Ну, а мне просто хотелось быть хоть немного похожим на него. Светлым, неунывающим. И при этом простым, без раздувания щек на публике. Научиться играть на гитаре, чего так и не произошло. Выпивать и не пьянеть, а становиться только остроумнее. Покорять девчонок, не прилагая особых усилий. Сохранять детский интерес к жизни и к людям. Быть собой. В любой ситуации.

У меня не вышло. Отчасти потому, что наш город рано лишился своего героя. И как-то слишком быстро забыл о нем.

Конечно, Катранов не был ангелом. Иногда он пил больше, чем нужно, и не с теми, с кем нужно. А еще у него случались приводы за драки. После одной из них он надолго сел в тюрьму.

Я так не узнал всей этой истории, а с годами стало забываться и то, что было известно. После одной из посиделок они с дружком Чулиным собрались по домам. За ними с целью "шарахнуть на троих" увязался хронический пьяница и задира Кочетков. Вместе они пошли к мосту, под которым Катранов и Чулин часто сиживали в компаниях. С гитарой, песнями, вином и красивыми девушками. Дело было поздно вечером, и что произошло на этот раз никто не видел. То есть, все так думали.