Страница 5 из 17
– Что за ахиняя? Какая еще стенка?
Ровный и холодный тон епископа не изменился, но мне казалось, что сдерживается он с трудом.
– Ну дык, вестимо, сай бискуп – эта вот стеночка... – самым плебейским жестом ткнул я пальцем в стену, испорченную его светлейшеством. – У меня туточки, сталбыть, энта была... как ее... колехция, вот.
– Не юродствуй, Хигарт! – рявкнул-таки сайэр Хильдис. – Прекрати изображать недоумка!
Его левая рука сжалась в кулак, и уже начала подниматься вверх, словно боевой магистр вознамерился от души грохнуть по столешнице. Но в последний момент передумал... И правильно, хватит на сегодня поломанной мебели. Епископу что? – пришел, ушел, а с меня Баррах опять начнет вычитать за испорченную обстановку.
Кстати, вопреки предположениям сайэра епископа и собственным моим словам, трудился я в «Гоблине» отнюдь не за крышу над головой, еду и выпивку, – был полноправным совладельцем заведения, и четверть приносимого трактиром дохода по праву принадлежала мне. А также половина выручки от нашего вечернего тотализатора. Однако не повод, чтобы ломать «мебеля».
Епископ помолчал, словно устыдившись своей вспышки. Затем продолжил прежним спокойным тоном, причем предпочел сразу взять быка за рога:
– Нам нужна твоя помощь, Хигарт. Мы просим помочь, и надеемся, что ты не откажешь в нашей просьбе.
Вот даже как... Просим... Признаюсь, я ждал совсем другого, оттого и изображал дебиловатого недоумка. Например, предполагал, что епископ задаст простой вопрос: а не собираюсь ли я наконец расплатиться за годы обучения в Храме? Такая наука дорогого стоит... А я бы в ответ продемонстрировал ему редко просыхающего вышибалу, опустившегося и прочно позабывшего былые знания. Хотя сегодняшняя проверка – драка с якобы троллем, за которой епископ наверняка наблюдал магическим зрением, – весьма бы осложнила мое лицедейство...
Но сайэр Хильдис произнес лишь то, что произнес. Просьбу о помощи, а не требование отслужить долги.
– «Мы» – это кто? – уточнил я. – Храм? Церковь Святейшего Сеггера? Инквизиция?
– Присаживайся, – кивнул на стул епископ, – не люблю смотреть на людей снизу вверх. И отложи наконец свой топор.
Давно бы так... А то расселся, как у себя дома, а хозяин перед ним навытяжку стоит. Да я с самим Феликсом Гаптором разговаривал, так и тот после второй фразы сказал: садись, адепт, в ногах правды нет, и обращайся без длинных титулов, по-простецки, – Ваше Надпрестольное Святейшество...
– Мы – это всё то, что ты перечислил, – объяснил сайэр Хильдис. – Церковь, Инквизиция, Храм... А еще королевский совет Туллена и его высочество принц Орвас, местоблюститель императорского престола Аккении.
Заинтриговал, однако... Если уж такие могущественные силы (причем каждая из них обычно блюдет свои собственные интересы) объединяются для какой-то затеи, то... То что же они затеяли, раздери меня псы Кронга? Опять решили попытать счастья, начав сообща новый великий поход на Темную Сторону? Едва ли, раны от предыдущего еще толком не затянулись... Да и к чему им тогда Хигарт? Всего лишь один лишний человек и один лишний боевой топор, пусть даже такие знаменитые...
Его светлейшество не стал томить меня долгим неведением.
– Все названные силы очень заинтересованы в поисках – и в находке, разумеется, – некоего древнего артефакта. Вернее, в поисках его составных частей, ибо как единое целое он в настоящий момент не существует.
Фи-и... Размечтался, думал, что-то действительно интересное. А господам магам всего лишь захотелось получить новую чудодейственную игрушку.
Демонстрировать показной интерес к тому, что ничуть меня не заинтересовало, я не стал, меньше знаешь – дольше живешь. Сказал епископу прямо:
– Беда в том, что я в поисках вашего артефакта никак не заинтересован. Есть же специалисты, профессиональные охотники за Небесными Кристаллами, за артефактами Древних, за старым оружием... Почему бы не обратиться к ним?
– Они занимаются мелочами. Детскими игрушками. А здесь речь идет о судьбах всего нашего мира, извини за высокопарность.
Не извиню... Не дождетесь, сайэр епископ.
...Стрелы падали градом – выпущенные не из луков, и не из арбалетов, и не из духовых трубок, которыми иногда пользуются синекожие дикари Уорлога... Метали стрелы – без помощи каких-либо механических приспособлений – кружащие в воздухе крылатые создания. Птицами назвать их язык не поворачивался: ни единого перышка, угловатые костистые тела, перепончатые кожистые крылья. Не знаю уж, каким способом, физическим или магическим, гнусные твари отстреливали свои «стрелы», – длинные и зазубренные костяные шипы. Но как-то отстреливали, и очень быстро, буквально на глазах, выращивали новые...
Бьерсард метался над головой с бешеной скоростью, почти невидимый, слившийся в размытое пятно, – не рука управляла топором, но он рукой. Обломки костяных стрел падали мне под ноги, цели не достигла ни одна... У остальных не было подобного оружия, способного создать непробиваемый щит. А обычные щиты и доспехи стрелы прошивали насквозь...
Оставалось одно – бежать, бежать со всех ног к лесу, искать спасение от зазубренной костяной смерти под сплошным покровом гигантских, непробиваемых крон вековых гевелей...
И мы бежали, хотя в лесных дебрях поджидали не менее поганые сюрпризы... Кажется, бегство в сторону врага называется наступлением?
Тогда мы наступали. Мы рвались к Тул-Багару...
...Бежавший рядом Кх׳наар не разминулся с очередной стрелой. Упал, попытался вскочить, пробитая навылет нога подломилась... Я подхватил его свободной рукой, потащил к спасительной стене деревьев, а над головой Бьерсард продолжал свою пляску, и удерживающая его рука уже не ощущалась, казалась чем-то чужим, инородным, по ошибке пришитым к моему телу...
Потом, уже в лесном полумраке, я смотрел, как распадается на глазах тело Кх׳наара – стрелы проклятых тварей оказались пропитаны магическим ядом – неизвестным, но чудовищным по своему действию... Кх׳наар был еще жив, он заживо разваливался на куски, и ему было очень больно, он дико кричал, пока оставалось чем кричать, а я – двадцатилетний мальчишка, надежда и лучший боец Храма – все никак не мог набраться решимости, пустить в ход Бьерсард и прекратить мучения...
Потом мы – все, кто уцелел – пошли вперед, по колено в крови, по трупам тех, кто пробовал заступить нам путь...
Мы рвались к Тул-Багару.
Мы спасали мир.
Давно и не мною замечено: если маг (или, хуже того, великий маг) подряжает простого смертного воина исполнить какое-либо опасное поручение в далеких и враждебных краях, – то речь всегда идет о спасении мира, не больше и не меньше.
Уверен, что мифический герой Элвес, о котором до сих пор спорят ученые мужи: жил он или нет на самом деле? – даже великий Элвес совершал свои прославленные подвиги не ради того, чтобы всего лишь добыть дарующие вечную юность яблоки для царя Гензекриса, или же для его супруги – пояс Владычицы нельфияд... Нет, наверняка древнему герою тоже напустили тумана: мир на грани гибели, не достанешь яблоки – и настанет всеобщий конец, а Владычица нельфияд – новая ипостась Темного Властелина, ясней ясного. Отчего-то маги и их сюзерены обожают объявлять Повелителями Зла и Врагами Рода Человеческого тех владык, чьи земли или артефакты им приглянулись...
Прошли века, прошли тысячелетия, – не изменилось ничего. Всё так же юные дурачки, только и умеющие хорошо махать мечом, верят магам и в очередной раз отправляются спасать мир...
А с меня хватит. Наспасался. Прошел по колено, – да что там, по уши в крови прошел к Тул-Багару, – и до сих пор не знаю, зачем совершил это, оставив за спиной гору трупов... Никаких чудодейственных артефактов в древней и необитаемой башне не нашлось. И мир, по большому счету, остался тем же. Наверное, был какой-то высокий смысл в том, чтобы над Тул-Багаром взвился вымпел с изображением пылающего факела, – не знаю, мне не объясняли... Не знаю и не хочу знать. Потому что тогда придется решать, придется взвешивать на невидимых весах собственной души: что мне дороже, пресловутый «высокий смысл» или погибшие друзья?