Страница 41 из 57
Ноуланд бросил на друга недовольный взгляд и тяжело вздохнул, затем потрепал Сару по руке.
– Увы, мисс Шератон, Локвуд прав. Его мачеха настолько хитроумна, что смогла безнаказанно – по крайней мере пока – убить трех мужчин. Как не прискорбно мне об этом говорить, она не склонна к бескорыстию и потеряет немало денег, если поможет вам принудить Локвуда к женитьбе.
Сара секунду смотрела в пространство и вдруг мгновенно насторожилась, словно укушенная каким-то крохотным насекомым.
– Ну, так вот решение очень просто. Тристану достаточно написать завещание, по которому его состояние достанется кому-то другому, а не его сестре.
– А сестру я должен оставить без гроша? – возмутился Тристан. – Ввергнуть всех, кто мне дорог, в нищету, чтобы у Люсинды не было причины их убивать? Гениальный план, Сара, счастье еще, что я сам до этого не додумался!
Ноуланд уставился на ковер, видимо, ожидая ответного хода Сары.
– Ты все это выдумал! – внезапно воскликнула Сара. – Ты нанял вот его… – она указала на Ноуланда, – этого актеришку, чтобы разыграть передо мной спектакль в надежде, что я испугаюсь и убегу…
– Боюсь, Сара, это правда. Мой тебе совет: скажи Люсинде правду о своем ребенке, а потом возвращайся в Сан-Франциско. Если ты не будешь мешать ей, она не станет тратить время и силы на то, чтобы тебе навредить.
Подбородок Сары задрожал.
– Но я действительно жду ребенка! Проклятие!
– Тогда поезжай в Сиэтл, – предложил Тристан дружелюбно, – и помирись со стариной Джорджем.
– Но это не его ребенок.
Теперь Тристану окончательно стало ясно, что ситуация хуже, чем он мог подумать.
– Господи, Сара!
– Я его не бросала! – прорыдала она в платочек. – Он разорвал нашу помолвку, когда узнал, что у меня есть любовник!
– Тогда, – негромко проговорил Ноуланд, – разумнее всего сообщить этому мужчине, кто бы он ни был и где бы ни жил, о его грядущем отцовстве и потребовать, чтобы он выполнил свои обязанности.
– Как, если он женат и все деньги принадлежат семье его жены. Он скорее умрет, чем признается в связи со мной!
Пропасть становилась все более глубокой, и Тристан даже заподозрил, что знает ответ на вопрос, который тем не менее необходимо было задать:
– А твоей семье известны детали случившегося?
Сара кивнула:
– Меня выгнали из дома. Папенька по-настоящему вышвырнул мои вещи на улицу, так что все это видели. Я пыталась держаться и надеялась на лучшее, но теперь… Теперь все стало совсем плохо.
Боже, какая каша! Тристан встретился взглядом с Ноуландом и приподнял бровь в безмолвном вопросе. Кивнув, Ноуланд мягко проговорил:
– Если вы позволите, мы с Локвудом ненадолго оставим вас, мисс Шератон, чтобы попытаться все же найти для вас какой-то выход.
Сара кивнула, после чего уткнулась в свой промокший платочек и снова принялась рыдать.
Тристан молча пошел к двери, Ноуланд за ним.
– Проклятие, Локвуд! – проговорил он приглушенным голосом, встревоженно оглядываясь на Сару. – Совершенно ясно, что она не может вернуться к своим родным. Неужели ты не питаешь к ней совершенно никаких чувств?
– Никаких. Конечно, я с радостью обеспечу ей денежную поддержку на ближайшие месяцы, но сейчас самый главный вопрос – это куда ей отправиться?
– Да, задача. В Лондоне оставаться ей нельзя, это ясно. Если вспомнить, что она наговорила Люсинде, ей точно угрожает опасность.
Тристан кивнул.
– Скажи, кто живет в твоем загородном поместье?
– Пока одни только слуги, но когда светский сезон закончится… Мои родители вряд ли похвалят мое чувство христианского сострадания; скорее они меня прикончат.
– В любом случае, если Люсинда захочет разыскать Сару, то любая резиденция твоих родственников станет объектом для розысков после того, как она обследует мое жилище. Но если Сара поселится на хорошем постоялом дворе где-нибудь на значительном удалении от Лондона…
– На постоялом дворе, который будет выбран совершенно наугад, чтобы никаких логических догадок относительно ее места пребывания не просочилось в общество…
– Вот именно. Может быть, даже где-то на побережье. Предоставь это мне, Локвуд. Я выберу место и позабочусь, чтобы Сара благополучно устроилась в убежище.
– Я сегодня же открою для нее аккредитив и…
– Нет, – возразил Ноуланд, качая головой. – Лучше не иметь никаких бумаг, которые бы прямо связали тебя с мисс Шератон. Я оплачу ее расходы, а ты сможешь вернуть мне долг по прошествии некоторого времени. Чем больше времени пройдет между затратами и оплатой, тем труднее будет кому-то проследить путь этих денег.
– Временами ты меня просто изумляешь.
Ноуланд довольно улыбнулся:
– Спасибо, что заметил. И раз уж ты настроен признавать мои заслуги, давай договоримся, что с этого мгновения распоряжаться данным делом буду я. Тогда, если тебя спросят, куда поехала мисс Шератон, ты сможешь честно ответить, что не знаешь, а как только она будет устроена, я заставлю ее написать Люсинде письмо, в котором она признается, что ребенок не твой, и скажет, что возвращается домой, чтобы попытаться призвать к ответу его настоящего отца.
Все это звучало достаточно разумно, и, кажется, ситуация улаживалась достаточно хорошо. Тристан кивнул и незаметно посмотрел на Сару, надеясь, что на этот раз она не проявит излишнего упрямства.
Стоя рядом с ним, Ноуланд тихо заметил:
– Думаю, сейчас самый подходящий момент для меня выйти вперед и сыграть роль благородного рыцаря. Чем быстрее закончатся ее связи с тобой, тем меньше осложнений будет в твоей жизни позже. Не думаю, чтобы мисс Шератон и леди Симона смогли бы когда-нибудь подружиться.
– Я тоже, – признался Тристан и, кивнув, пожал другу руку, после чего торопливо ушел из гостиницы. Садясь в ожидавшую его карету, он думал о том, насколько странно выглядит все происшедшее. Он ожидал, что ощутит огромное облегчение, когда Сара прекратит преследование, но его чувства по-прежнему пребывали в смятении.
Отчасти он испытывал грусть из-за того, что Сара поставила себя в такое отчаянное положение. Поездка в Англию ради отвратительной игры стала для нее не только необходимой, но превратилась в единственно приемлемый выход. Правда, если в конце концов у Сары все устроится, она будет даже счастлива тем поворотом, который уготовила ей судьба.
Но сильнее всего было ощущение того, что ему достался редкий и неожиданный шанс заново начать собственную жизнь. Вот только что ему делать с этим шансом… Пока кругом были одни вопросы и никаких ответов.
Стоит ли ей последовать совету Фионы и положится на свое чутье? Симона сидела на переднем сиденье кареты Таунсендов и размышляла. Возможно, она делает ошибку? Возможно, ей следовало остановить это предприятие сразу же, как только Эмми его предложила? Однако теперь сожалеть было уже поздно. Она этого не сделала в основном потому, что в те секунды, когда ее протесты могли бы принести хоть какой-то результат, ее больше занимала сама возможность встречи с Тристаном.
К тому моменту, когда Эмми надела накидку, шляпку и перчатки и вышла на улицу, было поздно высказывать сомнения, которые наконец пробились сквозь ее первое чувство нетерпеливого ожидания.
– Ты моя самая лучшая подруга, Симона. Может, все-таки еще не слишком поздно?
– Если бы это было так, я бы отказалась участвовать в этом. Ты нарываешься на скандал.
– Знаю, – согласилась Эммалина с радостной улыбкой. – Зато нам весело, правда?
Проклятие! Что случилось с застенчивой малышкой, которая совсем недавно предпочитала прятаться за пальмами?
– Тебе перестанет быть весело, если твой брат все узнает.
Эмми фыркнула.
– Да, полно, Симона! – Она беззаботно махнула рукой. – Мы с мистером Грегори будем говорить о перевозках товаров и учетных книгах. Тристан может войти в любой момент – и на самом деле мне кажется, что ему будет приятно видеть, что я интересуюсь его компанией.