Порочная Связь

Глава 3. Крейтон

Знаете, кто задевает мужчину за живое? Жена, которая уходит от него уже во второй раз. К счастью, я достаточно уверен в себе, чтобы справиться с этим. Однако мне начинает надоедать выступать в роли детектива, чтобы выяснить, куда моя жена сбежала на этот раз.

Но мне никогда не надоест слушать, как она поет. Я стою в задних рядах толпы в кегельбане и впервые вижу Холли на той сцене, на которой она набралась мужества, чтобы попытаться воплотить в жизнь свою мечту.

Она чертовски великолепна, и я далеко не единственный, кто так думает. Эти люди, которых, она, вероятно, считает своими, просто потрясены ее талантом. Как и должно быть.

Когда последняя нота стихает, я начинаю пробираться сквозь толпу к сцене. Я понятия не имею, что скажу ей, но, полагаю, это не имеет значения. Одно лишь мое присутствие здесь говорит само за себя.

– Еще рюмочку, Холли? – кричит кто-то из толпы, перекрывая восторженный рев зрителей, но Холли наклоняется вперед и старается перевести дыхание. Я ни разу не видел, чтобы ей это требовалось. Похоже, моя жена сегодня выпила не одну рюмочку.

Осознавая, что все камеры направлены на меня, я решительно поднимаюсь на сцену.

– Я думаю, что тебе уже достаточно, моя дорогая.

Она вскидывает голову и смотрит мне в глаза.

– Это не тебе решать, – говорит она заплетающимся языком.

– Нет, мне. Мы уходим отсюда.

– Я не вернусь в Нью-Йорк. Не сейчас.

Я замираю, слыша это категорическое утверждение.

– Думаю, нам лучше отложить это обсуждение до того времени, когда ты протрезвеешь.

– Хорошо. Но я еще не закончила.

Она хватает микрофон со стойки и кричит:

– Как насчет еще одной песни?

Толпа начинает реветь.

– Давайте вернемся к классике Рибы^[3], – кричит Холли. – Мне хочется спеть «Представь себе».

Толпа снова разражается криками, на этот раз просто оглушающими. И когда начинает играть музыка, я совершенно уверен, что уже слышал эту песню, но никогда не вслушивался в слова. Но когда Холли поет, каждая строчка доходит до моего сердца.

Все, что она рассказывала мне о своей матери, которая постоянно сходилась с любыми мужчинами, лишь бы они имели достаточно денег, чтобы их прокормить, снова всплыло в моей памяти. Эта песня была посланием мне, и, думаю, я понимаю его смысл.

Чего я не понимаю, так это того, как, черт возьми, заставить ее поверить в то, что она не просто какое-то украшение моей жизни. Она и есть моя жизнь.

Холли не из тех женщин, которых можно убедить словами. Теперь я уже это знаю. Ей нужно, чтобы я доказал это делами. И знаете что? Это я могу сделать, черт побери.

Ее чистый, проникновенный голос тянет последнюю ноту целую вечность, и бар ходит ходуном от аплодисментов и восторженных воплей. На этот раз я долго не жду. Я делаю шаг к ней, подхватываю ее на руки и спрыгиваю со сцены.

– Что ты?..

– Я отвезу тебя домой.

– Но я не собираюсь…

– К тебе домой, Холли.

– О!

Она обхватывает меня руками за шею и крепко держится, пока я протискиваюсь сквозь толпу и выхожу в холл.

И тут я чувствую, как кто-то похлопывает меня по плечу, и оборачиваюсь.

Это мужчина. Огромный мужчина.

– На сегодня она закончила, – говорю я ему. – Ты сможешь получить ее автограф в другой раз, парень.

– Если бы мне был нужен ее автограф, я получил бы его гораздо раньше, когда заезжал за ней вечером.

Я замираю.

– Логан, все в порядке, – начинает говорить Холли.

Но я даже не жду, пока она закончит фразу. Я поворачиваюсь и направляюсь к двери.

Как только она произнесла его имя, меня охватило чувство собственника, такое яростное, что я почти утрачиваю здравый смысл. Мне нужно скорее выбраться отсюда, иначе я спущу ее на пол и накинусь на этого парня. Я объяснюсь с ним тем способом, который он будет в состоянии понять, – на кулаках, пока не прольется кровь одного из нас или нас обоих. Я лишь надеюсь, что у него достаточно здравого смысла, чтобы не идти за нами.

Но когда я несу Холли к автомобилю, который взял напрокат, я слышу его тяжелые шаги за спиной.

– Я не дам тебе утащить ее, пока не услышу от нее, что она хочет уйти с тобой.

Я оставил машину незапертой, решив, что никто ее не угонит. Я хватаюсь за ручку, рывком открываю дверцу, сажаю Холли на сиденье и захлопываю дверцу.

Холли что-то кричит, но я блокирую дверцы, прежде чем она успевает открыть свою. В ее состоянии ей потребуется время сообразить, как справиться с этой хренью. Спасибо тебе, «Кадиллак».

Я поворачиваюсь к Логану.

– Очевидно, я в невыгодном положении, потому что ты знаешь, кто я, а я совершенно уверен, что Холли никогда не упоминала никого по имени Логан.

Он скрещивает на груди свои мускулистые руки. Он, похоже, фунтов на тридцать тяжелее меня, но я привык боксировать с Кэнноном. Вдобавок к этому я чертовски зол и готов защищать свое право на мою женщину. И я не боюсь крови, если это донесет до него мою мысль.

– Я не собираюсь встревать между мужем и женой, – начинает он.

– Тогда развернись и отправляйся обратно.

Но он продолжает, будто я и не говорил ничего.

– Но мне не нравится, что женщина, с которой я куда-то пришел, уходит от меня с другим мужчиной.

Я расслабляю руки и сжимаю пальцы в кулаки.

– Ну, ты, черт возьми, можешь быть уверен, что не ты уйдешь с ней сегодня вечером. Так что тебе придется проглотить это. – Даже на плохо освещенной стоянке я вижу, как дергается мускул у него на подбородке. – Если ты намерен застолбить свое право на женщину, предлагаю тебе найти ту, которая свободна.

Он ухмыляется.

– Единственная причина, по которой ты смог утащить ее, та, что я не пытался застолбить права на нее.

– Значит, тебе не повезло. В следующий раз, когда мы будем в этом городе, я угощу тебя пивом в знак благодарности. Но сейчас я хотел бы отвезти свою жену домой, прежде чем ее вырвет во взятой напрокат машине.

Я произношу слово «жена» с нескрываемым удовлетворением и делаю на нем особое ударение.

– Мне кажется, что парню с такой женой нужно научиться удерживать ее при себе.

Почти то же самое говорил мне Бун, когда сверлил мне мозги несколько часов назад в Нэшвилле.

– Тебе лучше перестать делать то дерьмо, из-за которого она сбегает от тебя, или ты, черт возьми, потеряешь ее. – Вот вам избитая мудрость от Буна.

Для пущей убедительности он посмотрел на ружье с обрезанным стволом, висевшее над входной дверью, когда выдал последнее предупреждение:

– Эта девушка – хорошая девушка. Не заставляй ее плакать, иначе мне придется вмешаться. Я считаю ее членом моей семьи.

Но мои объяснения достаточно успокоили его, чтобы он рассказал мне, куда она направилась. Маленький городок, в котором она выросла, был последним местом, где я стал бы искать ее, так что я должник Трэшера. А вот этому засранцу Логану я ничего не должен.

Логан, прищурившись, смотрит на меня.

– Разговор еще не закончен. – Он кивает головой в сторону машины. – Но он может подождать.

Я тоже поворачиваюсь к машине и вижу, что Холли отключилась, прижав голову к окну. Вот дерьмо!

– Ты знаешь, как доехать до дома ее бабушки? – спрашивает он в тот момент, когда та же мысль приходит мне в голову.

С недовольством я признаю, что понятия не имею. Он начинает объяснять мне, как проехать, и тут Холли приходит в себя и стучит в окно.

Черт. Мне знаком такой взгляд. Я поспешно открываю дверцу, Холли тут же высовывается из машины, и ее рвет прямо на гравий около колеса. Я обхожу дверцу и собираю волосы Холли в неопрятный хвостик. Я слышу, как рядом открывается и закрывается машина, но мое внимание приковано только к Холли.