Страница 45 из 47
Эпилог. Крейтон
Девять месяцев спустя
Наблюдая, как Холли в сверкающем золотом платье поднимается на сцену, чтобы принять награду лучшему дебютанту года, я чувствую, будто оказался в ирреальном мире. Всю мою жизнь у меня была привычка выигрывать. Выигрывать игру. Выигрывать пари. Выигрывать сделку. Выигрывать женщину. Но ничто из этого не сравнится с тем чувством, которое я испытал, наблюдая за тем, как Холли получает награду.
Ничто.
Лишь теперь я по-настоящему радуюсь жизни, несмотря на то что мне приходится крутиться, чтобы наши с Холли графики позволяли нам проводить как можно больше времени вместе. Хотя, если честно, я постепенно стал перекладывать все больше дел на плечи Кэннона, насколько это возможно. Он отчаянно надирает всем задницы и уже завел себе собственного помощника.
Теперь мы с Холли проводим все больше времени в Нэшвилле и все меньше – на Манхэттене. Наша квартира в Теннеси больше похожа на дом, чем пентхаус в Нью-Йорке, в основном потому, что Холли так сильно любит ее. Она расправила свои крылышки и в мире бизнеса. Она не стала генеральным директором «Хоумгроун», но часто участвует в принятии решений. Ее практицизм и прямолинейность – как раз то, что нужно этой компании, чтобы она оставалась на плаву.
Я тереблю титановое кольцо на моей левой руке, не отрывая глаз от Холли и ловя каждое ее движение, когда она принимает отполированный хрустальный приз и обнимается с ведущими.
Она подарила мне кольцо спустя несколько дней после того, как я услышал слова песни «Затерянная на Пятой авеню». Эта песня взорвала эфир и привела к тому, что Холли получила награду, которую сейчас принимает. На внутренней стороне кольца выгравированы слова Я была потеряна, лишь пока не нашла тебя. Она говорит, что подарила мне это кольцо не для того, чтобы весь мир знал, что я уже не свободен, а для того, чтобы, где бы я ни оказался, частичка Холли всегда была бы со мной. Кому-нибудь придется снимать это кольцо с моего холодного мертвого тела, потому что живым я не сниму его никогда.
Холли с ослепительной улыбкой подходит к микрофону, а ее левая рука покоится на округлившемся животе. Таблоиды непрерывно пишут о ее беременности. Этим утром мы узнали, что у нас будет девочка. И нам не пришлось долго спорить по поводу ее будущего имени. Розмари Элизабет Карас, в честь бабушки Холли и моей мамы.
О матери Холли не было слышно ничего с того раза, как она появилась у двери нашего дома в Нэшвилле, чтобы попросить денег, потому что она истратила последний цент на то, чтобы оплатить штраф за скандал в публичном месте. На ее просьбы Холли ответила:
– Ни за что на свете ты не получишь от нас больше ни одного цента, черт возьми.
И еще она пригрозила вызвать полицию.
Холли ждет, когда шум в зале уляжется, прежде чем начать свою речь:
– Привет всем. Большое вам спасибо за все это. Я даже не могу выразить, что значит для девушки из Кентукки, которая смотрела трансляции этого шоу на маленьком телевизоре в трейлере, стоять сейчас на этой сцене и принимать эту награду. Нереально – слишком слабое слово. Я хочу поблагодарить моего мужа, Крейтона Караса, который был настолько безумен, что, проведя со мной одну ночь, стал разыскивать меня, поместив объявление в прессе.
Вся аудитория разражается смехом от этого откровенного признания Холли.
– Потому что его безумие – самое лучшее, что случалось в моей жизни. Я никогда не написала бы тех песен, которые вошли в этот альбом, и того сингла, за который вы все проголосовали, если бы не встретила его. Я люблю тебя, Крей. Эту награду я посвящаю тебе.
Она на мгновение поднимает приз над головой, потом опускает его и продолжает:
– Я также хочу поблагодарить моего агента, моего менеджера и мою собственную студию, «Хоумгроун Рекордз». Прошедший год был просто невероятным. Спасибо вам всем.
Она уходит со сцены, и я поднимаюсь, чтобы пройти за кулисы и встретить ее. Холли еще этого не знает, но после торжественного приема на взлетной полосе ее ждет самолет, который отвезет нас на наш медовый месяц. У нас еще не было на него времени, учитывая наши напряженные графики, но три недели на Бора-Бора без Интернета – это именно то, что нам нужно. Я купил для нее несколько новых журналов и упаковал ее гитару. А также несколько купальников.
За кулисами Холли уже позирует перед фотографами, держа в руках приз.
Она поворачивает голову, а камеры продолжают щелкать. При виде меня Холли говорит:
– Прошу прощения. Дайте мне пару минут. И да, еще подержите вот это.
Она поспешно сует приз одному из фотографов. Он роняет камеру, которая, к счастью, закреплена на шнурке на его шее, и прижимает приз к груди.
Холли даже не смотрит, поймал он приз или нет. Она просто бежит ко мне. И когда я говорю «бежит ко мне», я имею в виду, что она на самом деле бежит в своих высоких сапогах на каблуках. Я подхватываю ее за талию и прижимаю к себе, потому что из-за платья она не может обвить меня ногами, как она обычно делает.
– Я сделала это! Я правда сделала это!
– Да, детка. Ты точно это сделала. Поздравляю тебя, Холли. Ты это заслужила.
Она обнимает меня руками за шею и шепчет:
– Я думаю, что тебе лучше увести меня отсюда, пока я не расплакалась.
Мое сердце сжимается, когда я слышу в ее словах всю силу охвативших ее чувств.
– Детка, все в порядке.
Холли поднимает голову, и действительно, слезы уже блестят в ее глазах.
– Возьми эту награду, и давай уберемся отсюда.
– Ты действительно хочешь, чтобы я извинился, и мы ушли?
Она кивает.
– Хорошо.
Я похожу к фотографу, который уже протягивает мне приз.
– Спасибо. Есть здесь какая-нибудь свободная комната?
Его глаза выкатываются, грозя выпасть из глазниц.
– Э-э-э… э-э-э… Вон туда. – Он рукой, в которой держит приз, указывает направо. – За угол и вдоль по коридору. Вторая дверь слева.
– Спасибо, – говорю я, подхватывая Холли на руки, как новобрачную. Она утыкается лицом мне в шею. – Возьми свой приз, детка.
Холли подчиняется, и я направляюсь туда, куда указал мне фотограф. Когда я нахожу нужную комнату, я плечом открываю дверь и ищу выключатель. Комната оказывается гримеркой, похожей на множество тех, в которых я бывал с Холли. Я опускаюсь на диван и стараюсь не думать обо всех тех фанатках, которых трахали на нем. Взяв приз из рук Холли, я осторожно ставлю его подальше для сохранности.
И тут появляются слезы. Надеюсь, слезы радости.
Холли сотрясается от рыданий, и я крепче прижимаю ее к себе.
– Я не могу поверить, что все это правда. Этого просто не может быть.
Она всхлипывает, и я глажу ее по спине.
– Это правда. И ты заслужила награду. Ты работала как проклятая, чтобы попасть сюда. Это настолько реально, насколько вообще возможно.
При этих словах она поднимает залитое слезами лицо.
– Настолько реально, насколько это возможно? Ты как-то говорил то же самое о нас.
– Да, похоже.
– Мне нужно время, чтобы поверить.
– У меня такое чувство, что ты скоро поверишь. В конце концов, у тебя есть приз, подтверждающий это.
Она качает головой.
– Настоящий приз здесь – это ты.
Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее губам.
– Главный приз – это мы. Самый лучший чертов приз в моей жизни. – Я встаю и снова подхватываю ее на руки. – А теперь что ты скажешь насчет медового месяца, прежде чем ребенок начнет управлять нашими жизнями?
Холли несколько раз моргает, и на ее лице появляется шаловливая улыбка.
– Медовый месяц? Куда ты отвезешь меня?