Чудовищ не бывает

— Мне пора.

Эрика поднялась и положила свою руку на ее:

— Пора? Хочешь — поживи у нас с сестрой. Я могу у нее спросить.

— Ну уж нет.

— Тогда я к тебе приеду.

— Нет. Мне надо заниматься.

Эрика отдернула руку и промолчала. Они знали друг друга три года, с лета перед началом занятий в гимназии. Алиса понимала — следует что-нибудь сказать, но она устала. Сил не осталось. У нее не было сил. Она открыла сумку и достала расписание автобусов. Строчки цифр. Часы, минуты. Она не могла заснуть прошлой ночью, лежала и ждала, когда подействует таблетка, уставившись в незнакомый потолок, ворочалась на матрасе, слишком тонком для ее повзрослевшего тела. Единственное, чего она сейчас хотела, — сесть в автобус, прислониться головой к окну и закрыть глаза.

— Почему вы сняли дом в такой глуши?

— Не знаю, — ответила Алиса.

— У вас там есть знакомые?

— Нет, никого.

Она вышла из автобуса. Тот оставил после себя облако дорожной пыли. На сине-белом знаке было написано: «Салтудден, 5 км». Алиса вытащила велосипед из канавы и протерла рукой сиденье. Гоняла она быстро. Раньше асфальта не было, только гравий. Вдруг она вспомнила Соню и Ивана. Как они все вместе ездили на экскурсии. Шаркающий звук на поворотах. Скольжение. Вспомнила, как быстро крутила педали и как ноги почти немели, потому что на велосипеде без передач педали приходилось крутить вдвое быстрее. Вдвое быстрее, чем родителям. Когда они исчезали за вершиной холма и скрывались из виду, Алису охватывал страх. А потом совсем рядом раздавался их смех. Велосипеды лежали в траве. Иван с засученными рукавами, Соня указывала в канаву, озерцо, мутную лужу, полную медленно передвигающихся мелких черных букашек, пульсирующих, точно сердце под кожей.

Лес растворился, превратившись в размытую движущуюся тень. Ветер бил в лицо, отчего слезились глаза. Запыхавшись, Алиса остановилась у шлагбаума. Грудь готова была разорваться. На обочине торчала сломанная вешка, а на теневой стороне белела полоса грязноватого снега.

Как-то там лежала мертвая косуля. Алиса тыкала в нее палкой. Мясо сгнило и стало мягким. Шкура — как тонкий мешок. Палка вошла внутрь без сопротивления, как в воду. Девушка вытащила ее, и из черного отверстия выползли личинки.

Когда она вошла, стол был накрыт. Соня уже поела и мыла посуду у раковины. Не успев отдышаться, Алиса села на свое место. Ее подташнивало. На ужин был цыпленок в масляном соусе. Она знала, что почувствует, когда сунет в рот кусок и примется жевать. Жирный соус, скользкое мясо. Она зачерпнула еду половником, положила в тарелку.

— Ты что-то бледная, — сказала Соня.

— Гнала быстро. На велике.

Мать выключила воду.

— Как ты вообще себя чувствуешь?

— Говорю же, гнала слишком быстро.

Соня взяла из раковины стакан и теперь держала его в руках. Белая пена стекала по пальцам.

— Ты ведь скажешь, если что-то будет не так?

Алиса поднялась к себе. Записная книжка лежала на письменном столе. Девушка стянула красную резинку. Странички были тонкие и чистые, как вода. Она захлопнула записную книжку и сунула под учебники.

Вверх-вниз, вверх-вниз, на поворотах гремит, когда шины наезжают на гравий. Тишина, дыхание, волосы, развевающиеся вокруг головы. Иван сейчас далеко впереди. Он исчезает. Он забыл, что я там. Он всегда обо всем забывает. Он забыл ноты. Он сказал, что мне следует остаться в церкви, но сама я не хочу быть там. Сегодня он опять посмотрел на меня так, точно меня там не было. Мне захотелось заорать во все горло. Я хочу, чтобы он стал таким, как прежде. Иногда я думаю, что внутри него кто-то другой. Тот, кто забыл, кто я такая.

Скоро он скроется из виду. Мне нужно крутить педали быстрее. Нельзя дать ему скрыться.

Он сказал: когда-нибудь меня здесь больше не будет. Когда-нибудь я стану деревом в лесу. Оно растет в такт с твоими руками, ты всегда сможешь обхватить его, а когда дерево сгниет, ты уже будешь очень старой, будешь старухой со скрюченной спиной, а кожа на твоих щеках сморщится и покроется пятнами, совсем как кора.

А потом?

Потом мы умрем.

Когда она вошла, в доме никого не было. Стоя возле мойки, Алиса съела хлебец с икрой. По тонкому слою воды, покрывавшему лед на озере, пробежала легкая рябь. Что-то заставило девушку обернуться и посмотреть сквозь дверной проем в гостиную. Звук — на этот раз тихий. Она видела диван, а за ним укрытую мебель. Алиса опять повернулась к окну, стряхнула крошки с рук. Ей надо выйти. Голова тяжелая, надо ее проветрить, а уж потом подняться к себе и засесть за учебники.

Она взяла велосипед и поехала по проселочной дороге. Сразу за фургоном дорога разветвлялась. Алиса свернула вниз, к воде, к маленькому закрытому заливу и рыболовецкой гавани с лодочными сараями. Вдали, у одного из сараев, стоял припаркованный пикап защитного цвета. Какой-то мужчина грузил сеть в моторную лодку. При появлении Алисы он встал и уставился на нее. Она повернула велосипед и поехала дальше. Миновав шлагбаум, вместо того, чтобы ехать по проселку, свернула налево. Асфальт почернел, стал гладким, с ослепительно-белыми линиями. Высокие обочины превращались у канавок в рыхлый гравий. Алиса держалась посреди линии разметки. Природа здесь сделалась совсем скудной. Низенькие сосны, скалы. Через километр показалось море. Алиса выехала на парковку над вытянутым мысом. На вывеске значилось: «СПА- и конференц-отель, Салтудден“». За парковкой темнели здания. Вблизи — современное невысокое строение с большими узкими окнами. От парковки дорога вела на мыс, к главному зданию, а дальше — вниз, к пристани. Еще одна дорога, обозначенная как частная, тянулась вдоль высаженных в ряд деревьев на мыс, к двухэтажному зданию, построенному в том же стиле, что и главное. И ни души вокруг. Ни единой машины. Алиса слезла с велосипеда и направилась к главному зданию. Она сложила ладони домиком и заглянула в окно. Большая комната, со вкусом обставленная дубовой мебелью, светлые ткани. На стенах картины. На широкой двуспальной кровати — два белых халата с логотипом отеля. Алиса заглянула и в другие окна. Все номера похожи друг на друга. И из каждого можно открыть дверь и выйти прямо на скалу.

Алиса обогнула угол гостиницы. Отсюда видно было дорогу, ведущую к пристани. На развороте, в конце дороги, стоял черный трейлер с тем же логотипом, что и на халатах. Дверь в домик поменьше была открыта. Оттуда вышел мужчина с мусорным мешком. Он бросил мешок в фургон и снова скрылся в доме. Алиса поспешно повернулась и направилась к велосипеду.

Алиса почти добралась до шлагбаума, когда сзади посигналили, и велосипед вильнул в сторону. Переднее колесо наехало на рыхлый гравий обочины. Девушка попыталась затормозить, но велосипед заскользил, и она грохнулась в канаву. Алиса выругалась. Спина болела. Девушка поднялась и попыталась вытащить велосипед на дорогу, но на краю канавы поскользнулась. Велосипед опять съехал. Кожу на икре саднило. В нижней части голени щипало. Сквозь светлые колготки просочилось несколько капель крови.

Автофургон проехал мимо и остановился чуть впереди. Шофер стоял у обочины над Алисой, держа в руках солнечные очки. На вид он был на пару лет старше нее. Если бы не одежда — грубая рабочая куртка, грязные джинсы, изношенные резиновые сапоги, — она бы, возможно, посчитала его симпатичным или даже милым. Алиса посмотрела на фургон. Логотип. Парень, похоже, работает в гостинице.

— Давай помогу.

Он протянул руку. Алиса смерила его взглядом, отвернулась и взялась за руль.

— У меня и в мыслях не было пугать тебя, — сказал парень. — Я тебя спутал с другой девушкой.

— И решил так над ней подшутить, да?

— Она, по крайней мере, не свалилась бы с велосипеда.

Он усмехнулся, и Алисе захотелось толкнуть его. Она чуть не разбилась насмерть. Что бы он тогда делал? Вероятно, сбежал бы. Парень явно из тех, кто прячется от ответственности. Такие жизнью не жертвуют. Алиса собралась с силами и вытащила наконец велосипед на дорогу. Цепь соскочила. Она поставила велосипед на подножку и присела рядом. Парень неподвижно стоял позади нее, ничего не говоря, но она чувствовала на себе его взгляд. Он может с ней сделать все что угодно. Они тут одни. Только лес, дорога в бесконечность и ни души. Она надела цепь на верхнюю часть звезды, приподняла заднее колесо и крутанула его. Цепь встала на место. Алиса взялась за руль. На тыльной стороне ладони остались следы масла и черные полосы. Парень перевел взгляд с ее лица на окровавленную ногу: