Чудовищ не бывает

Алиса помахала гостям, словно и сама тут работала, и направилась к полке с брошюрами. Она быстро сунула руку за брошюры, на миг испугавшись, что ключа там больше нет, что они убрали его, однако вдруг пальцы ее нащупали что-то прохладное. Алиса вытащила ключ и вставила его в шкафчик возле стойки. Внутри в ряд висели ключи: «Спортзал», «Сауна», «Дом», «Лодочные ангары 1 и 2».

«Маяк».

«Мы организуем экскурсии, — сказал Рогер Эдвик, — на окрестные острова».

Алиса сняла ключ и опустила его в карман. Следом за ним туда отправились ключи от лодочных ангаров. Затем она заперла шкафчик. И уже собралась было уходить, когда заметила Анни. Та посмотрела на шкафчик и перевела взгляд на девушку.

— Алиса, ты что это удумала? Зачем тебе ключи?

— Я попозже верну, — пообещала Алиса. — Пожалуйста, не говори никому!

Я недавно видела тебя у Лео, — сказала Анни, — видела, как ты выходишь из сарая. Лео сказал, ты явилась к нему и расспрашивала про папу.

Алиса оглянулась. Постояльцы по-прежнему сидели, уткнувшись в книги. Она подумала о Лео. Он как стена — непробиваем. Темные пятна на костяшках пальцев. Тело на полу. Кровь. Она течет, капает на пол. Изогнутая лестница. Волна крови выплескивается из башни, накрывая все вокруг, красные скалы, море. Словно закатное солнце все подожгло и устроило ужасный пожар. Желание разрушать.

— Он рассказал, что сделал?

— Ты о чем?

— В тот день, когда Иван исчез, Лео ездил с нами к маяку. Но все эти годы молчал. Потому что единственным человеком, который знал об этом, была семилетняя девочка, которая ничего не запомнила.

Анни опустила руки.

— Лео хороший человек, — сказала она, — он видит тех, кто вокруг, он по-настоящему смотрит на них — со всеми вытекающими последствиями. О чем ты говоришь, я не понимаю, зато знаю, что он точно никому не причинил бы зла.

— Там, на маяке, мы были втроем, — проговорила Алиса, — а вернулись лишь двое. С чего ты решила, что Лео тебе все рассказал? Он опять начал пить, а ведь десять лет ни капли в рот не брал.

— Да… — согласилась Анни, но совсем тихо, почти шепотом.

Над стойкой на стене висели часы. Времени оставалось мало. Алиса прошла мимо Анни, перехватив взгляд, украдкой брошенный кем-то из сидящих в фойе постояльцев. Выйдя на улицу, она направилась к лодочным ангарам. Лодки там и правда были — темнели, словно тени. В одном из помещений были разложены газеты, на которых стояли ведра с краской и моющим средством. Прежде все казалось предельно ясным — вот она берет ключи, лодку и ведет ее на свет. Но сейчас Алиса не знала, что делать.

Она поднялась обратно, но почти возле самой парковки остановилась, хоть и знала, что зря. Однако все же развернулась и пошла назад, к гостинице. Вода в бассейне поблескивала. Холодные, бледные отсветы. Алиса дотронулась ладонями до окна, прижалась лбом и закрыла глаза. Ей хотелось снова увидеть Юнатана. Еще раз. Тогда, в машине, когда он спросил, чего она хочет, Алиса солгала. Сказала, что ничего не хочет.

Свет вдруг едва заметно изменился. Наполнился движением. И она снова увидела ее. Фигуру под ющиеся со дна. Прямые, как стволы деревьев. Алиса открыла глаза.

Он стоял перед ней. Иван. Босой, в подвернутых до колен джинсах. Его пустые глаза блестели. Он тянул к ней руки прямо через стекло, будто это была вода.

Алиса вздрогнула, отступила и едва не споткнулась, но удержалась на ногах и бросила взгляд на окно бассейна. Там никого не было, и тем не менее она побежала прочь. Лишь у парковки она остановилась и, обернувшись, посмотрела на светящиеся окна гостиницы. Девушка никак не могла отдышаться. Она подняла велосипед.

— Анни сказала, что ты здесь.

Сердце подпрыгнуло. Алиса повернулась и увидела, что на валуне сидит он. Юнатан.

С мокрыми волосами, одетый в спортивный костюм. Тусклый свет фонаря над табличкой выхватывал из сумерек его лицо.

— Прости, — проговорила Алиса, — я знаю, что ты не хочешь меня тут видеть.

— Ничего ты не знаешь, — он поднялся и положил руку на седло ее велосипеда.

Свою руку Алиса тут же убрала.

— До твоего приезда мне ничего не нужно было, — сказал он, — я просто проживал день за днем. Единственное, чего я хотел, — это чтобы все дни были похожи один на другой, чтобы ничего не случилось. — Юнатан помолчала. — С ней не случилось. Все остальное меня не заботило. Пока ты не вывела меня из себя тогда, на дороге… Мне так захотелось отомстить тебе. Засунуть в мусорный бак. Ты ушла, а я чуть не побежал за тобой. Так и представлял себе, как ты идешь в такой красивой чистенькой одежде, а я, в грязной куртке, в перчатках, подбегаю и хватаю тебя. И я будто увидел себя со стороны, твоими глазами. И ужаснулся. Последние несколько лет — они словно провалились в никуда, а я все топчусь на месте. И ничего не достиг. Мне столько всего хотелось сделать, я поступил на медицинский, но потом передумал. Я был уверен, что, если уеду, мама умрет. Я это знал. И знал, что если это произойдет, то жить я не смогу. — Его пальцы на черном кожаном сиденье казались особенно бледными. — Теперь все изменилось, — продолжал он, — я смогу сделать все, чего не мог прежде. Я могу все на свете. Как захочу, так и будет. И знаешь, единственное, чего мне хочется, — это быть с тобой. Я бы хотел никогда не говорить того, что сказал. Хотел бы, чтобы ты перестала меня ненавидеть.

Она смотрела ему в глаза, и на миг в голове у нее появилась невероятно четкая картинка. Как они много лет спустя сидят вдвоем за столом на кухне. В доме, который принадлежит им обоим. А потом картинки принялись сменять друг дружку. Он будет любить ее. Он знает, кто она. Та самая девочка, которая так и не вернулась.

— Знаешь, что тебе надо сделать? — сказала Алиса. — Тебе надо еще раз поступить на медицинский. И стать тем, кем хочется. А все остальное уже не вернуть.

Юнатан взял ее за руку:

— Я тебе не верю.

— Ты меня не знаешь.

— Ты любишь гулять, — проговорил он, — ты всегда собираешь волосы в хвост. Иногда, когда ты задумываешься, так крепко сжимаешь кулаки, что на ладонях остаются отметины от ногтей. Но ты сама этого не замечаешь. Ты любишь природу, даже крохотных насекомых.

— Это еще не значит, что ты меня знаешь.

— Это больше, чем ничто.

— Нет, — возразила Алиса, — это ничто и есть.

— Ты тоже что-то чувствуешь, — не отступал он, — я это знаю. Ты не можешь просто исчезнуть.

Она медленно подняла голову.

— Могу.

Алиса положила ладонь на сиденье, туда, где была его рука, и зашагала к дороге. Гравий под колесами шуршал, а потом начался асфальт и все стихло. На нее опустилась темнота. На миг Алиса приостановилась. Дыхания не хватало, а грудь была готова разорваться.

Она сунула руку в карман и нащупала там ключ, а после села на велосипед и покатила прочь.

Когда она притормозила возле рыбацкого причала, на небе уже светила луна, а вода между лодочными сараями холодно поблескивала.

Алиса увидела ее сразу же — лодка покачивалась у причала чуть поодаль.

Это была моторка с приборной панелью и навесом, пришвартованная возле самой рампы. Алиса подошла к лодке, открыла молнию на навесе и залезла внутрь. Завести лодку можно было только ключом. Алиса пощупала под приборной доской, открыла бардачок. Ничего. Спереди она разглядела два навесных мотора. И несколько канистр бензина. Она вылезла на рампу и, еще раз окинув взглядом судно, посмотрела в сторону парковки, на трейлер и сложенный рядом брезент. Этим зеленым брезентом накрывали лодку, когда та стояла на берегу.

Когда та стояла рядом с фургоном.

Алиса вспомнила палку, воткнутую в землю возле фургона. И подумала про отца. Про его тело в маяке. Назад ходу нет. Придется идти дальше. Она должна добраться до маяка.

Алиса доехала до дороги. Шум позади заставил ее свернуть на обочину. По лесу ехала машина. Алиса оттащила велосипед в сторону. В машине сидела Соня, бледная, полная решимости. Мать показалась Алисе похожей на привидение. Машина проехала мимо, нырнула под гору, а затем поползла наверх, к морю и дому. На миг в свете фар блеснул спрятанный за деревьями фургон.