Чудовищ не бывает

Алиса открыла глаза, и звук стих.

— Не надо никуда уезжать, — сказала она, — я отлично себя чувствую. Просто приснился кошмар.

— Не в этом дело, — ответила Соня. — Завтра уезжаем. Давай договоримся: завтра нас тут не будет.

В тот день дул сильный ветер.

Алиса посмотрела на свои руки на одеяле и перевела взгляд на мать.

— Это был несчастный случай, — спокойно проговорила она, — мы сели в лодку, дул ветер… И отец выронил весло… он… упал… А позже лодку прибило к берегу. Я убежала в лес. И заблудилась. Никак не могла выбраться оттуда.

В наступившей тишине были слышны лишь шелест листьев за окном да шум разбивающихся о скалы волн. Какие-то невнятные звуки. Соня побледнела. Глаза ее заблестели. Она отвернулась и украдкой вытерла их.

— Я хочу остаться, — сказала Алиса.

Соня кивнула.

— Просто так глупо все вышло. — Алиса едва заметно улыбнулась. — Я проснулась, смотрю — а тут платье. Я и забыла, что сама его сюда принесла. Испугалась. Мне показалось, что там кто-то повесился.

— Повесился?

— Ну да. Повесился.

Алиса, 2004

Потом она брела за ним по лесу. Он непрестанно оглядывался, словно боялся, что она исчезнет.

Он тащил ящик с инструментами, и казалось, будто тот легкий, как пушинка. Когда Иван поворачивался, она видела, что костяшки пальцев у него ободраны.

Начало смеркаться. За деревьями показался рыбацкий сарай с окном, похожим на черный глаз. Отец открыл дверь и велел ей войти внутрь. Она повиновалась. Сам он остановился на пороге, молча глядя на нее. Ни слова не произнес, лишь стоял и смотрел.

Потом снял с крючка куртку и разложил ее на скамейке в дальнем углу, рядом с перевернутой лодкой. Это тут они с Иваном сидели по вечерам. Мама говорит, что они злоупотребляют спиртным. И ей это не нравится. Он кивнул и вышел. Алиса слышала, как он чем-то стучал и гремел за стенкой в сарае. Видела в узенькие щели его тень. Она поднесла к щели палец. Откуда-то вдруг потянуло холодом. Кто-то будто бы дотронулся до нее.

Она вспомнила ведущую на башню лестницу, все ее ступеньки. Запах. Словно на заливе в конце лета. Гниющие водоросли. Да, этот запах.

О нем она больше не думала.

На лодке стояла зловонная, полная старых окурков пепельница. Пол тоже был усеян окурками, некоторые — почти втоптаны в землю.

Она уселась на расстеленную на скамейке куртку. Звуки снаружи стихли. Она встала, подошла к окну и выглянула на улицу, но отца не увидела, а потом он вдруг возник на пороге. «Это только пока я не вернусь», — проговорил он. Она бросилась к двери и потянула за ручку. Подергала. Он запер ее внутри. Заперто. Она опять подбежала к окну. Он завернул за угол и остановился.

— Мне надо вернуться туда, — отчетливо сказал отец, — я обещал. — Он на миг умолк. — Я вернусь.

Она поджала ноги и закуталась в куртку. И увидела на столе паука. В сарае было так темно, что она едва его разглядела. Паук заполз ей на палец и двинулся дальше по руке.

«А вдруг не он, — подумала она, — вдруг вернется не он?»

Она снова подошла к двери. Тянула и дергала за все, что под руку подворачивалось. Ей почудилось, будто вся стена подалась. И словно откуда-то послышался какой-то звук, но снаружи никого не было. Она провела рукой по оконной раме. Нащупала щеколду. Нет, слишком высоко.

В углу валялось несколько деревянных дощечек. Она перетащила их к окну, сложила друг на дружку и, пошатываясь, забралась на них. Наконец уцепилась за щеколду и нажала на нее. Бесполезно. Нажала сильнее, щеколда подалась, окно распахнулось и ударилось о стену. Тишину прорезал звон стекла. Она залезла на подоконник и спрыгнула на улицу. На полпути к лесу она остановилась и вернулась.

Ящичек с инструментами стоял в сарае — там, где его оставили.

Часть третья

ОБРАТНЫЕ ФУНКЦИИ

Третья и четвертая недели марта

Машины возле избушки Лео Стенберга не было. Алисе казалось, будто окно смотрит на нее, темное и неприветливое. Она вспомнила о детях из сказки и их тощих ручонках. С ветки прямо перед ней свисала паутина, в которой застряло насекомое с крошечными крылышками. Оно уже не шевелилось.

Она обошла вокруг сарая. С противоположной стороны была дверь, но на ней висел замок. Дверь в избушку заперли, и окно тоже.

Домой Алиса возвращалась лесной тропинкой, едва заметной среди кустов и усыпанной иголками. На полпути она свернула на другую тропинку — ту, что вела к морю. На земле виднелись следы зверей, некоторые довольно свежие. Девушка сбавила шаг и огляделась, но никого не увидела. Она двигалась в северном направлении. Лес поредел, его сменили голые скалы. Наконец Алиса дошла до обрыва. Ветра не было. Над водой парил орел — она разглядела его силуэт, хоть солнце и светило прямо в глаза. На скале она заметила сложенную из палочек пирамидку и вспомнила похожие пирамидки в ольховой роще. Ей казалось, что здесь есть закономерность, что кто-то специально положил их тут. Алиса подняла голову. Видимость здесь метров двести, не больше. Волн на море не было, однако над водой висел туман. Пускай и не очень густой, острова он спрятал.

Алиса спустилась к заливу. Внизу остановилась и посмотрела наверх, на дом. Отсюда она не видела, там ли Соня. Но возвращаться, пока мать не уедет, Алиса не собиралась.

Она уселась на нос лежащей на берегу лодки. Холод пробирался сквозь одежду. Теперь повисшее на востоке солнце едва проглядывало сквозь туман. На рыболовном причале что-то блеснуло, Алиса будто бы заметила там какое-то движение, но все тут же вновь замерло.

Алиса вгляделась туда, где увидела блеск, однако за спиной послышался треск, и она повернулась. Звук раздавался со стороны наблюдательной вышки.

Там стояли двое мужчин — под ногой одного из них и треснула ветка. Один нес рюкзак и палку, кожа у него на лице была морщинистая и сухая. Второй шел позади, и Алиса разглядела лишь грубые ботинки. Возможно, они остановились в отеле и выбрались на день на природу. Тот, что постарше, пристально посмотрел на Алису и повернулся к своему спутнику. Девушке стало не по себе, хотя она и сама не понимала отчего. Что-то было странное в том, как они замерли на месте. Она посмотрела на дом и заставила себя еще раз взглянуть на море, на залив, на черно-серую лодку. Дом выглядел пустынно. Может, мать и правда уехала? Алиса беспокойно поглядывала на незнакомцев, на то, как они медленно шагают по песку, по скалам. И прислушивалась. Они удалялись.

Спустя некоторое время шаги смолкли. Значит, мужчины уже достаточно далеко. Алиса представила, как они поднимаются на скалы и скрываются из виду.

Она посмотрела на свои руки, на локти, упирающиеся в коленки. На одежду, которую слегка трепал ветер. Обернулась.

Они стояли прямо за ее спиной, всего в паре метров от лодки. Алиса ухватилась за планширь. Второй по-прежнему скрывался за спиной пожилого, который буравил ее маленькими сероватыми глазками. Потом он поднял палку — это была толстая ветка с обструганными сучками, которая сверху представляла собой рогатину, а внизу заканчивалась острием. Алиса поняла, что тот, что стоит сзади, намного крупнее.

Она снова посмотрела на палку. Ведь она и прежде их видела, да? У обрыва.

Алиса встала и шагнула в сторону. Мужчина сделал то же самое. Его тело напряглось, и он слегка наклонился вперед. Сейчас, когда он отступил, удалось разглядеть и второго. Высоченный, с огромными руками. Он поднес руку ко рту. Послышался такой звук, будто он отхаркивался или сморкался. Брюки тесно обтягивали бедра, и Алиса увидела его напряженную плоть. На поясе висел нож с блестящей рукояткой.

И ей вспомнились рассказы о происшествии в лесу. А после все мысли испарились. В голове стало пусто. Позади была вода. Между морем и пожилым незнакомцем оставалась полоска песка — достаточно широкая, и если Алиса постарается, этого будет вполне достаточно. Ей удастся улизнуть. Она сделала пару шагов и споткнулась — ботинок увяз в песке. Она едва не упала, однако один из мужчин крепко ухватил ее за локоть. В ногу впилось что-то острое.