Страница 3 из 13
Не сразу. С какой-то задержкой до сознания доходит, что это номера машины.
Не верю, что водитель сумел остановить такую махину, что не расплющил и не размазал неуклюжую девчонку по асфальту.
Спустя еще один удар сердца слишком громко хлопает дверь автомобиля. Явно выпуская наружу гнев того, кто находился за рулем этой огромной махины.
Понимаю каким-то шестым чувством, что тот, кто сумел вовремя остановить машину на скорости, будет, мягко говоря, в состоянии бешенства.
Осознаю, что виновата, что стала виновницей происшествия. Опять прикрываю веки. Вроде бы и радоваться нужно, что все закончилось относительно хорошо, но, с другой стороны, интуиция срабатывает, не предвещая для меня ничего хорошего.
Кажется, что шум улицы даже отходит на второй план, до сознания доходят только шаги. Тяжелые. Надвигающиеся…
Глава 3
Еще один вдох и перед моим носом появляются начищенные до блеска мужские туфли. Так странно, я даже замечаю свое отражение в мысках этих дорогущих туфель, а уже через мгновение меня как пушинку вздергивают, и я сталкиваюсь взглядом с кофейными глазами взбешенного брюнета явно восточных кровей.
– Тебе жить надоело?! – рявкает и встряхивает меня в сердцах, а я настолько в шоке, что даже в себя прийти не могу, ответить не получается. Только дрожу, как осиновый лист, и смотрю во все глаза на незнакомца.
Матерый. Взрослый. Смоляные волосы открывают высокий лоб, чувственный рот искривлен сейчас от негодования. Взглядом впивается в меня, продавливает.
А я дрожу так, что, кажется, стук зубов своих слышу. По мере того, как скользит взглядом по моей фигурке, хватка становится мягче.
– Испугалась, – это не вопрос, мужчина понимает мое состояние и слегка сбавляет обороты, – не трясись, ничего критичного не произошло, я тебя не задел.
Произносит глубоким бархатным голосом. Осматривает меня, а я как завороженная в лицо смотрю, волевое, с тяжелыми чертами и глазами мрачнее самой темной ночи.
– Считай, в рубашке родилась, если бы проехался по тебе, костей бы не собрала…
Выдает, наконец, прищурившись. А у меня немного шея болеть начинает от напряжения, из-за того, что вынуждена голову задирать, чтобы смотреть в лицо мужчине.
– Спасибо, – наконец, голос прорезывается, и я шепчу едва различимо.
Кивает молча. Больше не давит своей аурой. Кажется, что взгляд на мгновение становится мягче.
Не падаю только потому, что сильные руки держат меня, а я почему-то на ногу опереться не могу. Только сейчас ощущаю, как щиплет кожу.
Высокий мужчина, которому я едва достаю до плеча, щелкает языком, скользит по мне взглядом и неожиданно резко переводит его в сторону. По инерции отслеживаю и замечаю, куда именно смотрит кавказец.
На обочине застыл хозяин цветочного бутика. И почему-то от взгляда восточного мужчины Виктор Викторович как-то сжимается.
– Сюда иди, – придавливает интонацией незнакомый мужчина, ему, кажется, глубоко наплевать, что вообще-то его машина организовала пробку и остальные водители вынуждены объезжать замершую черную фурию.
Однако никто нам не сигналит, не подгоняет, не велит сойти с дороги и уже на обочине решать свои вопросы. Машины проезжают мимо, будто боясь навлечь негодование мужчины в идеальном темном костюме.
Мужчина вскидывает бровь и смотрит в сторону моего бывшего работодателя и тот подходит.
– Почему девчонка под шины бросилась?
Ошарашивает меня вопросом брюнет, а мой босс набирает воздуха поглубже и выпаливает свою правду-ложь.
– Воровка она. Поймали ее, а она деру дала. Только недалеко убежала.
В шоке перевожу взгляд с предприимчивого толстяка на матерого мужчину, который вновь смотрит на меня, и взгляд у него опять меняется.
Если секундами ранее казалось, что он проникся, то теперь словно бетонная стена там. Непроглядная.
– Это неправда, – подаю, наконец, голос и в глазах скапливаются слезы, а я смотрю на незнакомого мужчину, от которого веет силой и властью, и отчего-то не хочется, чтобы он думал обо мне в том ключе, в котором преподносит все Виктор Викторович.
Незнакомец внимает мне. Приподнимает смоляную бровь, словно поощряет, чтобы продолжала, и я выдыхаю:
– Я не крала. Ничего не брала. Я в жизни ничего не воровала! Все ложь и наговор…
Пытаюсь отнять руку, прикосновение мужчины обжигает даже сквозь одежду, но он не отпускает, продолжает смотреть на меня, а я дергаюсь.
– Да отпустите вы меня!
Нервы сдают, пытаюсь отцепить от себя пальцы, но мои трепыхания не дают никакого результата. Качаю головой и запоздало понимаю, что благодаря моим пустым телодвижениям у меня волосы из пучка выбились и свободной волной падают на спину.
Ветер подхватывает прядки и бросает мне в лицо. Второй рукой убираю волосы с глаз и осознаю, что мое движение привлекает внимание кофейных глаз, которые внимательно следят за мной.
Ожидаю, что незнакомец встанет на сторону хозяина цветочного магазина и начнет вместе с ним угрожать и кричать о том, что вызовет полицию, но кавказец удивляет.
Он вновь переводит взгляд на замершего изваянием Виктора Викторовича.
– Говоришь, воровка… Если так, где тогда деньги, раз уж девчонка у тебя украла? – задает резонный вопрос и упирает холодные глаза в моего бывшего босса.
Виктор Викторович лишь пожимает плечами. Юлить и врать мой бывший начальник хорошо умеет. Теперь понимаю.
– Откуда я знаю, на что она успела спустить мои деньги? Факт в том, что Дашка своровала. Она – воровка! Я хотел в полицию звонить, когда мы выявили недодачу, а эта убежать решила. Ну и вот… Чуть хорошего человека под срок не подвела. Я, если что, свидетель! Она сама бросилась к вам под машину!
– Подлец. Какой же вы подлец, Виктор Викторович… – произношу тихо. У меня даже голоса нет, чтобы кричать и доказывать свою невиновность.
Да и что я смогу сделать. Каждое слово исковеркают и свое прогнут. Прикрываю веки. Пытаюсь дышать. Делать глубокие вдохи, чтобы не скатиться в истерику, а тем временем мой шеф меня не слышит, он увлечен своей пламенной речью, пытается обелить себя…
– Я давно заметил неладное… Сначала суммы маленькие были, незаметные, но девчонка поняла свою безнаказанность и решила грабить нас уже по-серьезному…
Качает головой и скорбно поджимает губы, а меня тянет расхохотаться при виде этого театра одного актера.
– Сердечно благодарю вас. Вы оказали содействие. Поймали преступницу. Сейчас же позвоню в полицию. Пусть они занимаются этой! Ну и как сказал, если вдруг дело дойдет до суда из-за этой дурехи, то я буду свидетельствовать в вашу пользу. Все она. Я видел! Сама под шины бросилась!
В шоке качаю головой. Мне нельзя… нельзя в полицию… Есть обстоятельства, которые заставляют обходить полицейских семью дорогами.
– Это не так… прошу… отпустите… – обращаюсь к незнакомцу, который вновь задумчиво смотрит в мое лицо. Будто прикидывает для себя что-то.
Веки обжигает, а я понимаю, что плачу. Горькие слезы обиды струятся по лицу, привлекают внимание мужчины, который наклоняет голову к плечу и рассматривает меня, а я в свою очередь на него смотрю. Глаз оторвать не могу от острых скул, от чувственных губ.
Невероятно красивый мужчина. Явно искушенный. Уверенный в себе. Властный. Взгляд циничный, скользящий по моей коже, кусающий, останавливающийся на моих губах, смазанных лишь бесцветным бальзамом.
Что-то в глазах мужчины меняется, будто вспыхивает, когда я облизываю нижнюю губу, пытаясь стереть колкое внимание кавказца, от которого кожа зудит.
Смотрит в мои глаза, будто решает для себя что-то, а затем резко поворачивается в сторону хозяина магазина.
– Ладно говоришь. Слишком даже. Наказать девчонку хочешь. Заявление писать…
В интонациях мужчины я слышу предупреждение, всем телом напрягаюсь, ощущая его колючее давление, а вот Виктор Викторович поддакивает, кивает на каждое слово.
– Да-да. Сейчас и позвоню. Надо решать с воровкой вопрос, – и уже обращаясь ко мне: – За все мне, гадина, ответишь, за каждую копейку, что в карман положила! Неблагодарная!