Страница 46 из 49
— Знаешь, — говорит он, подходя к Сальваторе. — Если бы кто-нибудь сказал мне, что женщина станет твоей погибелью, я бы со смехом вышвырнул его вон из комнаты. Интересно, что в ней такого особенного?
Сальваторе переводит взгляд с меня на человека в костюме.
— Патрик, — произносит он ровным голосом. — Как мило, что ты присоединился к нам. Я думал, что ты забьешься в свою нору и позволишь другим делать за тебя твою работу, как ты обычно и поступаешь.
Какого черта он делает? Зачем провоцирует ирландского лидера?
— Всегда такой спокойный. — Патрик качает головой и смотрит на меня через плечо. — Интересно, сохранишь ли ты свое спокойствие, когда я начну играть с твоей женой? А она, надо отдать ей должное, прехорошенькая.
— У меня была интересная беседа с одним из твоих людей, — продолжает Сальваторе. — Я не знал, что у тебя проблемы с азартными играми, Патрик. Твои люди знают, что ты тратишь деньги организации, как воду?
Патрик стремительно поворачивается к Сальваторе и наносит ему удар за ударом.
— Заткнись, мать твою!
Сальваторе сплевывает кровь на пол, затем поднимает взгляд.
— Два миллиона — большие деньги, чтобы их потерять, Патрик.
Я судорожно глотаю воздух, и слезы текут у меня из глаз, когда понимаю, что он делает. Будь ты проклят, Сальваторе. Он пытается заставить Патрика сосредоточиться на нем, а не на мне.
— Я планировал немного поиздеваться над тобой, перед тем как убить, — говорит Патрик. — Но передумал.
Когда он тянется за курткой, снаружи раздается стрельба. Раздвижные двери распахиваются, и в ангар врываются люди с автоматами, метко стреляя в ирландцев. Я узнаю среди них Кармело и Альдо. Окна с другой стороны склада разбиваются от выстрелов, и толпа ирландцев в беспорядке разбегается в разные стороны, похоже, не готовая к такому вторжению. Мой лысый похититель исчезает из виду, направляясь к открытым дверям с пистолетом в руке. Я поворачиваюсь к Сальваторе, который все еще привязан к стулу, находясь под перекрестным огнем, и бегу к нему.
— Что ты делаешь! Ложись! — кричит он, когда я настигаю его. Я не обращаю внимания на его крики и обхожу кресло сзади. Мои руки связаны спереди, так что могу освободить его, но когда дотягиваюсь до его запястий, во мне поднимается ледяной ужас. В отличие от меня его не привязывали веревкой. Обе руки Сальваторе прикованы наручниками к спинке стула. Металлического стула. Привинченного к полу.
— Милена! Ложись, мать твою!
Отовсюду доносятся крики и выстрелы, но, судя по всему, основная стрельба ведется вокруг дверей. Я делаю глубокий вдох, поворачиваюсь лицом к Сальватору и обхватываю его шею связанными руками. Забираюсь к нему на колени, спиной к дверям и выстрелам вокруг нас.
— Милена! Какого черта?! Слезай! — рычит он, трясясь всем телом, пытаясь сбросить меня, но я наваливаюсь на него грудью и обхватываю руками его голову, прижимая ее к своей груди.
— Черт возьми, Милена, я убью тебя на хрен! Слезь с меня и ложись на пол! — орёт он во всю мощь своих лёгких. — Сейчас же!
— Ты, Сальваторе, как магнит для пуль. — Я целую его волосы и крепко прижимаю к себе. — И не сомневаюсь, что уже израсходовал свои девять жизней, и сегодня ты больше не попадешь под пули.
Его грудь вздымается и опускается. Несколько пуль проносятся где-то рядом с моей головой и попадают в стол в глубине комнаты, отчего он падает на бетонный пол. Сальваторе начинает дрожать в моих объятиях.
— Vita mia, — шепчет он. — Пожалуйста. Пригнись.
Еще одна пуля рикошетит от пола справа от нас, и я крепче прижимаюсь к Сальваторе. Он дрожит, как будто у него жар.
— Я люблю тебя, Торе, — говорю ему на ухо.
— Милена. — У него покраснели глаза. — Я укушу тебя. Со всей силы. — Стрельба все еще продолжается, но слышу, как дрожит его голос. — Будет очень больно, Милена. Очень сильно. Слезь. С меня.
Я улыбаюсь.
— Давай, кусай. Я все равно не сдвинусь с места.
Пули ударяются о что-то над нашими головами, и часть металлической конструкции обрушивается позади нас, поднимая в воздух пыль и осколки. Дыхание Сальваторе становится неровным, его грудь поднимается и опускается с бешеной скоростью. Я наблюдаю, как по его щеке скатывается слеза.
— Пожалуйста, — шепчет он.
— Нет, — говорю я и прижимаю его голову к своей шее. Он снова начинает метаться, и мне едва удается удержаться и не упасть с его коленей.
До моих ушей доносятся новые крики и выстрелы, которые продолжаются еще несколько секунд, а потом стрельба затихает. Вскоре слышны только голоса и быстрые шаги. Нино спрыгивает на пол склада сквозь большое разбитое окно в задней части здания и бежит к нам, за ним следуют Паскуале и еще один человек. Когда наблюдаю за ними поверх головы Сальваторе, Нино и Паскуале резко останавливаются и поднимают пистолеты в нашу сторону. У меня округляются глаза, потому что на мгновение я подумала, что они выстрелят в нас. Но они не успевают нажать на спусковые крючки, как где-то позади меня раздается выстрел, и меня пронзает боль в руке.
Я подавляю крик и едва не падаю в обморок, глядя на большую красную дыру в руке, из которой сочится кровь. Видеть рану на собственном теле — совсем другое дело, и никакой опыт не мог меня к этому подготовить.
— Нино! — кричит Сальваторе, глядя на мою руку и кровь, текущую из раны. Он тяжело дышит, и когда поднимает на меня глаза, в его взгляде появляется безумие.
Прибегает Нино, прижимает к моей руке ткань, похожую на чью-то рубашку, и я кричу.
— В больницу, — приказывает Сальваторе. — Сейчас же, Нино!
— А вы, босс? — спрашивает Нино, подхватывая меня на руки.
— Если ты не доставишь мою жену в больницу меньше чем за пять минут, Нино, я тебя на хрен прикончу! Кармело, иди с ними и забери Паскуале. Сейчас же! — кричит он.
Нино кивает и, неся меня на руках, бежит к припаркованному на улице внедорожнику.
Проходит сорок минут, пока Стефано находит ключи от наручников и освобождает меня. Сорок долбаных минут я сижу здесь, пока Милена истекает кровью. Ее подстрелили. Из-за меня.
Слева от меня раздается телефонный звонок.
— Это Нино, — сообщает Стефано и протягивает мне свой телефон.
У меня дрожит рука, когда беру гаджет и смотрю на экран. Ранение в руку. Ничего серьезного, если только пуля не задела артерию. Дрожание руки усиливается, и только с третьей попытки мне удается нажать на кнопку ответа. Я подношу телефон к уху и закрываю глаза.
— Нино?
— С ней все будет в порядке.
Я хватаюсь за спинку кресла и выдыхаю.
— Насколько все плохо?
— Небольшое повреждение мышц, которое должно хорошо зажить.
— Что говорят врачи, она полностью поправится? Никаких последствий?
— Они выпишут ее завтра. С вашей женой все в порядке, босс.
Я прерываю звонок, затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть на тела ирландцев, лежащие вокруг. Большинство из них мертвы, но некоторые еще живы, хнычут или стонут. Повернув голову в сторону, я упираюсь взглядом в человека, которого Альдо держит прижатым к капоту машины. Чертов Патрик Фицджеральд! Он прятался в машине, пока шла перестрелка, а потом пытался застрелить меня, когда все ослабили бдительность. Только пуля попала в мою жену.
— Нож, — говорю я, не отрывая взгляда от главаря ирландской мафии, которому осталось прожить всего несколько сотен ударов сердца.
Кто-то протягивает нож рукояткой к моей протянутой руке. Я делаю шаг вперед и хватаю за волосы первого попавшегося мне на глаза стонущего ирландца. Фицджеральд смотрит на меня с широко распахнутыми глазами, и я не свожу с него взгляда, прижимая нож к шее мужчины и проводя лезвием по его горлу. Теплая кровь течет по моей руке. Склад, наполненный криками и шумом, затихает.
Я бросаю тело к своим ногам, переступаю через него и иду к следующему человеку. Этот уже потерял сознание, но еще дышит. Я хватаю его за волосы и прижимаю лезвие к адамову яблоку.