Страница 2 из 8
Читатель, я к тебе обращаюсь. Ты что, думал просто читать будешь и всё? Нет, ты участник этой пьесы, и раз уж я первое правило озвучил, есть и второе:
Никаких сигарет. Это только в фильмах выглядит круто, когда главный герой потягивает сигаретку, выпуская колечки дыма, но по факту привычка отстой.
Вонища в салоне, и не дай бог… Нет, не так… И НЕ ДАЙ БОГ пепел упадёт, знай, я озверею! А в гневе я страшен.
Ну, договорились? Махни головой, чтобы я понял.
А теперь перенесёмся в тот день, когда я чуть было не встретился лоб в лоб с той фурой.
***
Сидя с сотрудником ГАИ в патрульной машине, я с грустью смотрел, как эвакуатор цепляет тросом мою малышку.
– Адрес прописки. – буркнул гаишник.
– А… Город Мурманск. Проспект Ленина, 27, квартира 14.
Дёрнув головой, я словно сбросил пелену и снова вернулся в реальность.
Молодой сотрудник ГАИ что-то записывал, держа в руках бланк на подложке.
Одетый в куртку на два размера больше, он, как взъерошенный воробей, щурился и быстро водил по бланку ручкой, оставляя записи. И как он что-то разбирает? Салон еле подсвечивала одна лампочка, у меня у самого глаза болеть начали.
На улице тем временем в свете мигалок бегали два мужика с рулетками из страховой фирмы и что-то отмеряли.
В узком салоне Лады периодически потрескивала рация, и кто-то по ту сторону говорил про ДТП там, ДТП здесь.
– Здесь подпись и дату.
Посмотрев на меня, молодой гаишник передал бланк, ручку и спросил:
– Я закурю? – не дождавшись ответа, он продолжил. – Вечерок сегодня непростой выдался.
Вытащив из бардачка мятую пачку LM, он достал сигарету и, чиркнув зажигалкой, прикурил.
Слегка опустив стеклоподъёмник, он, откинулся на сиденье и сказал:
– Тебе повезло, мужик… Очень повезло.
Я посмотрел, как лебёдка затягивала мою машину на подложку эвакуатора.
Протянув обратно заполненный бланк сотруднику ГАИ, я глянул на часы: 23-48.
Водитель эвакуатора, выехав на дорогу и поравнявшись с нами вдоль обочины, выпрыгнул из кабины и, вжимая шею в плечи, подбежал к нам.
– Ну я всё, начальник. – прокричал он сквозь шум от ливня. – На вашей стоянке нет места, я на нашу повезу, Сергеича предупредил.
Гаишник махнул головой, и водитель эвакуатора, как кузнечик, снова запрыгнул в кабину и на аварийке поехал в сторону города.
– Тебя есть кому забрать или подбросить? У нас отделение недалеко как раз.
– Да не хочу никого напрягать. Если удобно, подбросьте, пожалуйста.
Выкинув окурок на улицу, молодой гаишник дважды попытался завести Ладу, выругался, и, будто услышав волшебное слово, мотор затарахтел.
Вырулив на трассу, я проводил взглядом фуру, вылетевшую на противоположную сторону. Ей повезло меньше, чем мне. КАМАЗ был покорёжен и, видимо, на полном ходу влетел в дорожное ограждение, проломив кузов.
Рядом была машина скорой и ещё одна машина ГАИ.
Увидев, что я смотрю в ту сторону, гаишник угрюмо сказал:
– У мужика сердце остановилось – то ли тромб, то ли что-то ещё. – помолчав, он добавил – У меня тёща врач, и она рассказывала, что это не редкость… Вот так живешь, а потом раз, и аппарат твой перестаёт работать.
Мы проехали Первомайский округ и свернули на улицу Кирова, а я размышлял, как же так вышло… Почему сейчас? Я никогда не попадал в аварии, хотя ездил за рулём часто. Посмотрев на руки, я ещё раз подумал, как же это странно.
Я был в норме, тело ещё слегка знобило, и руки немного потряхивало, но ни ушибов, ни переломов… Всё было в порядке.
Дождь начал стихать, и, когда мы добрались до моего адреса, с неба падали лишь редкие капли.
– Ну вот мы и на месте. – остановившись на противоположной стороне улицы, гаишник повернул голову в мою сторону и спросил:
– У вас точно всё в норме? Может есть сотрясение, и скорую на всякий случай вызвать?
– Нет, всё хорошо, спасибо.
– Ну как знаешь.
Я дернул ручку и вылез на улицу.
Махнув мне рукой, гаишник дал газу и, моргнув аварийкой, растворился в городе.
Подняв голову и посмотрев на свой этаж, я увидел свет в своей комнате. Странно, я точно его выключал…
Почувствовав что-то неладное, я пошёл в сторону дома.
Глава 3
Я жил один, и ни у кого не было ключей от моей квартиры. Разве что у арендодателя, но он давно перебрался за границу, и даже если бы он вернулся, предупредил бы.
Обойдя дом, я прошёл вдоль клумбы, которая по своему размаху и исполнению запросто бы поконкурировала с ботаническим садом.
Ей заведовала Мария Степановна. Она, как на пенсию вышла, так из клумбы не выныривала и домой возвращалась только чтобы перекусить и лечь спать.
Прислонив ключ от домофона к входной двери, я потянул за ручку и тихо, стараясь не топать, пошёл по лестничной площадке наверх.
Я жил на 6 этаже, дом был сталинской постройки, и жильцы, которые в своё время получили тут квартиру, были непростые. А значит, если кого разбужу, получу по шапке.
Поднявшись на свой этаж, я, прислушиваясь и затаив дыхание, прислонил ухо к щели между дверью и косяком. Ни звука. Засунув руку в карман, я снова достал ключи и открыл дверь.
Свет из дальней комнаты, где находилась моя спальня, освещал часть коридора.
Я скинул мокрые кроссовки, закрыл дверь и пошёл в сторону света.
Покинув коридор, я повернул налево и увидел приоткрытую дверь. Странно…
Тихо подойдя поближе, я оттолкнул дверь и осмотрелся. Просторная кровать была аккуратно заправлено стильным чёрным пледом, а напротив неё висела здоровенная плазма. Я оглянулся и увидел лишь влажные следы от своих носков.
Зайдя за кровать, я подошёл к многоуровневой отдельно стоящей полке, на которую обычно сбрасывал всякую всячину. На уровне моих глаз висела рамка с фотографией моих родителей, которая почему-то была перевёрнута.
Всё остальное осталось прежним: под кроватью валялись гантели, а с краю стоял журнальный столик с раскрытой книгой, к которой я давно не притрагивался.
Я списал всё на то, что перед выходом сам забыл выключить свет и перевернул фотографию.
Как только я это сделал, неожиданно почувствовал резкое головокружение, а к горлу подступила тошнота. Видимо, я всё-таки ударился головой, когда свалился в кювет.
Хватаясь за полку, чтобы не упасть, я слегка наклонил её, и рамка, соскользнув, упала на пол фотографией вниз.
Сидя на корточках и опершись одной рукой о паркет, я приподнял фотографию и увидел образовавшую трещину.
С фотографии на меня смотрели ещё молодые родители. Тогда это был их медовый месяц, и совсем скоро моя мать мной забеременела. Трещина была со стороны отца.
Я лёг на спину, прислонив рамку к груди.
У меня были сложные отношения с родителями… После их развода, когда мне было 6, я стал жить на два города – мать осталась в Мурманске, так и не найдя себе нового ухажёра, а отец уехал в свой родной Владивосток.
Зимой я учился и рос вместе с матерью, которая с каждым годом становилась всё холоднее ко мне. Помню, как однажды в одной из ссор она сказала, что видела во мне отца, и её это жутко бесило. Чем старше я становился, тем сильнее росло между нами напряжение и разлад. После 18, когда я выпорхнул из её гнезда, мы почти не общались.
А летом… Летом я отправлялся к отцу и проводил с ним все теплые деньки, такой был уговор. Но год назад папа умер, и вместе с ним что-то внутри меня.