Девочка шейха

Все это в идеале, а как должно получиться неизвестно.

В ожидании Тиль я долго сидела на кровати и невольно вспоминала недавний странный всплеск эмоций от Ярина. Вызывало неприятие то, как он разозлился на отказ. Вышел из себя, применил силу. Если бы не спугнувшие охранники, вполне возможно он схватил бы меня и насильно утащил?

Странное поведение принца напрягло и я так глубоко погрузилась в мысли, что не сразу услышала шаги в гареме. Только, когда они приблизились к моей двери. В ту же секунду подорвалась с кровати, ожидая, когда Тиль откроет, и мы начнем действовать. Ключ несколько раз повернулся, скрипнув по моим нервам, и открыл замок. Дверь распахнулась, после чего я рефлекторно осела обратно на кровать. Слишком пораженная ликом гостя, что забыла, как правильно необходимо приветствовать столь важную персону. Запоздало поднялась с кровати и припала на колени, рассматривая старца-шейха. С отцом Артура мы не встречались, но издалека его несколько раз видела и потому не составило проблем узнать личность.

Богатые одежды, перстни, украшающие его морщинистые руки, седая аккуратно подстриженная борода — всё это говорило о статусе человека и его богатстве. Хотя плечи старца уже начали сгибаться под тяжестью прожитых годов.

— Добрый день, дитя, как жаль, что ты вынуждена сидеть взаперти. Сущая несправедливость. В деревне творится безумно захватывающие представления. Я хотел бы сопроводить тебя на прогулку, думаю, сын не будет против. Пойдем, дитя? — мужчина распахнул пошире дверь, тем самым разрешая мне выйти из комнаты.

Таааак. Что-то план побега приобрел новые пункты.

Предложение старца естественно не оспаривается и не обсуждается и потому не было выхода, хотя мне не очень хотелось идти с ним, ведь с минуты на минуту должна была появиться Трин. Я бегло оглядела комнату: мою собранную сумку, которую, к сожалению, не удастся сейчас взять с собой и меч, подаренный Артуром. Старец заметил мой взгляд на оружие и спокойно пояснил:

— Не волнуйся, со мной четверо охранников. Мы всего лишь поднимемся на крышу, оттуда увидим великолепное представление, происходящее за стенами дворца. Это награда для народа.

В коридоре первого этажа мы столкнулись с Тиль, которая, увидев меня за спиной шейха, потеряла способность говорить. Издала неопределенные звуки и запоздало поклонилась:

— Дорогая Тиль, что-то случилось? По какой причине вы не на празднике вместе со своим господином? — тонкое замечание, что рядом с Артуром должна быть она, а не я.

Может быть я слишком мнительна и выдумала этот показательный намек? Вероятнее всего шейх не имел ввиду ничего подобного.

— ЭЭЭм… Ясур захотел кушать и мы пришли… — Тиль ответила, попутно бросая на меня странные взгляды. Она явно решала, как исправить наш план.

— Что ж поспеши, милая, покормить наследника, мы тоже идем гулять!

Никто не смел перечить достопочтенному шейху, поэтому каждый сделал требуемое. Я обернулась поверх плечей охранников, идущих за нами, и посмотрела на замершую Тиль. Ощутила исходящие от нее странные волны тревоги. По неизвестной причине она будто думала пойти за мной или нет.

На крыше дворца была похожая обстановка, как и на крыше Вацлавов. По центру находились огромные кадки с цветами. По бокам две тропинки, вдоль которых можно ходить по крыше и оттуда наблюдать за красотами оазиса. Положив локти на высокий бордюр, мы начали наблюдать за событиями, происходящими за стенами. Дворец находился выше стен оазиса и позволял увидеть очень далеко, даже — бескрайнюю красную пустыню.

Один из воинов передал шейху бинокль, а тот в свою очередь передал его мне и, прижав его к моим глазам, велел:

— Смотри внимательно… Видишь обнаженную женщину с пышными рыжими волосами? — я пригляделась повнимательнее. Бинокль очень сильно увеличивал и позволял увидеть площадь деревни, людей, стоявших кругом, а в центре — позорный столб с колодками, куда просовывались голова и руки провинившегося. К этому страшному, позорнуму месту двое мужчин вели за руки совершенно обнаженную деву.

— Вижу, господин, — сглотнула я, понимая, что одно из равзлечений в день рождения малыша — общественная порка и унижение.

Мне совершенно не нравилось то, что я видела.

Напряженно впившись пальцами в бинокль, я смотрела на это публичное действие. Руки и голову девушки просунули в колодки. Плотно зафиксировали механизм. Теперь женские ягодицы позорно оттопырены для лучшего вида народа. Густые рыжие волосы накрыли пышным каскадом ее лицо, скрывая от народа.

— Хорошо видишь, дитя, эту женщину? — переспросил старец.

— Да. Хорошо, — заторможенно ответила, наблюдая, как к девушке подошел глашатай и, стоя рядом с ней непозволительно близко, рукой в черной перчатке похлопал ее по ягодицам. Не сильно, а скорее насмешливо.

Передвинув бинокль, я обнаружила позади позорного столба высоко мужчину в ослепительно белых одеждах, скрестившего руки на массивной груди и молча взиравшего на действо. Артур…

— Эта женщина жестоко провинилась, — начал рассказывать старец. Я же была поглощена действием на площади, а больше всего мне не нравился Артур, который позволял такие унизительные наказания. Никогда не замечала за ним удовольствия от унижения других, за исключением унизительных наказаний в случае, если задели его гордость. Что же натворила бедняжка, если подобное зрелище происходило при сотне приглашенных гостей?

— Знаешь, что с ней произойдет? — теперь я явственно почувствовала в голосе шейха злорадство, эйфорию. Да. Интуиция не подвела. Мне не показалось что-то странным в его общении со мной. — Целые сутки ее будут использовать во всех смыслах. Это настоящая живая кукла. Достаточно одному человеку подойти и плюнуть ей на ягодицы, как остальные почувствуют жар похоти. Ее изобьют, изнасилуют, изуродуют ее тело и не остановятся до тех пор, пока не будет поздно. Она умрет возле позорного столба.

Волосы на теле мигом встали дыбом, страх прошиб тело, сковал цепью и ударил плетью. Я видела, как глашатай рассказывал что-то про женщину, видно перечислял ее грехи, а затем мужчина отошел в сторону, рукой показывая на позорный столб. Теперь любой вправе подойти к ней и осуществить самое извращенное желание, которое только придет в голову. Все, что всплывет в больной фантазии. Кукла на позорном столбе все издевательства выдержит.

Мой поспешный стук сердца отсчитывал секунду, проходящие с того момента, как разрешили издевательства и до того, как они начнутся. В легких сжался воздух и с трудом проходил по гортани, отчего создалось впечатление нехватки воздуха.

Кто первый решится? Секунды складывались в минуты, но ничего пока не происходило. На площади на удивление толпа стояла смирно. С удивлением поняла, что они не торопились издеваться?

Глашатай внезапно решил поджечь интерес толпы, выхватил кнут и несколько раз саданул по спине девушки, заставив ту от боли прогнуться в спине. Мужчина показал пример раз уж остальные не торопились действовать.

Но и после этого с облегчением и легким вздохом я радостно заметила отсутствие интереса со стороны толпы насмехаться.

— Они уже насилуют ее, дитя, или нет? — он действительно ждал этого момента. Скосив взгляда на старца, отметила его задумчивую улыбку, направленную предположительно в сторону, где осуществлялось наказание.

— Нет, — четко и довольно грубо ответила, отнимая бинокль от глаз и отдавая его мужчине, чтобы удостоверился.

— Как нет? Почему? — он, наконец, приставил бинокль к глазам и посмотрел вдаль. Я испытала некое злорадство, увидев, как уголки грязной ухмылки старца поникли и опустились вниз, выдавая его разочарование.

— За что ее? — иссохшими губами спросила.

— Это принцесса, посмевшая отказать и выставить дураком Зверя Красных Песков. В отместку он выкрал ее со свадьбы и запер в наших казематах. Несколько месяцев он насиловал ее в камере, пока девица не начала испытывать к нему ответные чувства.

— Насиловать? — с ужасом вырвалось.