Страница 44 из 70
— Мой повели…! — между нами оставалось всего несколько шагов, но она резко замедлилась, глянув мне за спину, где Ярин держал Розу на руках. Посмотрела на них, потом на меня. Итак несколько раз, словно не верила глазам. Более того прекратила идти ко мне, а остановилась на половине пути, а ей следовало подойти ко мне и встать на колени! Народ уже начал перешептываться над запинкой. Я постарался не замечать откровенного непослушания Тиль и еще сильнее не злиться, потому как достаточно. Хватило не послушания со стороны народа. Тем не менее взглядом приказал немедленно подойти или пожалеет.
Несколько секунд она стояла на месте, что-то ломалось и скрипело в ней, но все же решилась. Собралась с мыслями, подхватив ярко-красные юбки, широко улыбнулась мне и подошла на расстоянии метра, после чего смиренно опустилась на колени и склонила голову. А я, проследив за молчаливым передвижением Ярина и Розы в сторону дворца, позволил Тиль исполнить свои обязанности:
— Можешь обнять.
Послушно поднялась с колен и обвила мою шею руками, при этом прошептав горячим дыханием на ухо:
— Как я соскучилась, любимый повелитель. Мне не терпится остаться с тобой наедине, — признавшись в тайных помыслах, поднялась на цыпочках и обожгла горячим дыханием ухо. Прижалась плотно грудью. Тело к телу. Соблазняя и обещая телом выполнить любое пожелание. Затем опустилась на стопу и обхватила меня за талию, скрещивая руки на моей пояснице.
— Каждый день вечен без тебя. Прошу, больше не покидай нас на долгое время. Я с ума схожу, когда не вижу твоих глаз и наш сын не желал появляться на свет без тебя. Когда слышу его плач по ночам, мне становится немного легче в одиночестве. Молю, больше не уезжай в походы. Займи свое место шейха здесь со мной. Твой отец желает видеть тебя здесь, а не на войнах. И наш народ давно принял тебя, как правителя. Все хотят…
— Я сам разберусь, — приостановил просьбы и признания, поскольку дел немерено. Да и нечего лезть в мои дела. — Ночью приходи, а сейчас слишком много забот.
Насильно оторвал Тиль от себя, оставляя ее одну, отправился к няньке с сыном на руках. Этот ребенок должен стать следующим правителем. Сейчас он хныкал без матери, но едва я приблизился и посмотрел на него, мальчик смиренно затих. Прикрыл рот. Правильно. Так приветствуют своего повелителя. Даже ребенок это понял, а не мой глупый народ!
Я на мгновение прикоснулся к груди сына, отдавая ему свою силу, а после перешел к непосредственным обязанностям.
Обнял отца, а следом отдал приказ советникам пройти в наш зал. Отец промолчал на мои приказы и позволил занять место шейха — широкий, обитый тканью трон, с которого все шейхи наших земли многие века взирали на советников. А те в свою очередь, поджав ноги под бедра, присели передо мной для доклада.
Для начала оглядел взрослых мужей и старцев, оценивая готовность собрания. Один охранник возле выхода привлек мое внимание. И именно для него я покинул трон и подошел к нему.
Встал напротив главного моего сарацина, ощущая, как внутри кипит от злости и желания размозжить голыми руками его черепушку, но к сожалению он — лучший бесшумный воин, поэтому не желательно терять ценного воина. Раньше в его способностях я не сомневался. Для начала дам ему шанс исправиться. По его лицу не скажешь, что боится моего гнева. Совершенно равнодушное лицо.
Намереваясь стереть равнодушие, залепил ему унизительную для воина пощечину. Удар удался смачный, с сильным хлопком, разлетевшимся эхом по стенам дворца. С губ сарацина слетели капли крови и испачкали мою руку. Пришлось вытереть ее об рубаху воина. Я еще несколько раз ударил, чтобы хорошо запомнил чем чреваты ошибки и невнимательность. Из-за его халатности и невнимательности Розе могли испортить тело. И если у нее будут шрамы, то я повторю на нем ее шрамы. Сделаю ему точно такие же. Он понял по моему взгляду, что и как сделал неправильно.
— Если еще раз ты допустишь подобную ошибку, я убью тебя, а затем всех, кто связан с тобой кровным родством. Ты отвечаешь за каждый волос на теле Розы. Ее сохранность и идеальность тела, а следовательно, мое доброе расположение духа зависит от твоей старательности. Ясно?
Сарацин эмоций не сменил. Кивнул на мой приказ и склонил лысую голову с красными волдырями от ожогов красным солнцем. Говорил я достаточно громко для всех, чтобы запомнили. Мою собственность портить нельзя, иначе будут проблемы. И мне чихать, если ее все ненавидят и желают смерти, она принадлежит мне. И убить ее могу только я.
Собрание пронеслось довольно быстро, обсудили самые важные моменты, а после разошлись. Дождавшись пока последний советник покинет зал, при выходе меня остановил отец:
— Сынок, я бы не хотел вмешиваться в твои личные дела, но выслушай мужчину, повидавшего ни одну женщину. Наша дорогая Тиль, хвала красным песка, только родила тебе наследника. Роды были очень тяжелые и, боюсь, бедняжка расстроится наличием "этой грязной женщины" в твоем гареме. Можем ты ее закроешь где-нибудь? Развлечешься, а затем мы по-тихому уберем девочку?
— Предлагаешь держать ее, как предательницу, в мрачных казематах в кандалах? — скептически хмыкнул над веселым предложением. Отец одобрительно похлопал меня по плечу, но нечаянно обронил взгляд мне на грудь и заметил повязку, видневшуюся из-под рубахи. Привычно свел густые брови в одну линию на лбу. Не стал интересоваться подробностями очередного ранения, но, выразительно поглядев мне строго в глаза, с яростью пожелал:
— Пусть твои враги будут страшно наказаны!
Я не стал признаваться, кто повинен в моем ранении. Пока я размышлял, отец заметил возле входа жавшуюся к стене и оглядывающуюся по сторонам напуганную Трин.
— Какая прелестная дева. Новая чудесная наложница в твой гарем?
— Она и Роза будут в моем гареме.
Отрезал любые последующие разговоры о казематах и предательнице. Речи быть не может, чтобы держать девчонку в подвале. Предпочитаю трахать ухоженную женщину на мягких подушках, а не отмораживать яйца, трахая дурно пахнущую грязную оборванку в холодном подвале.
Отец подошел еще ближе и тихо произнес для меня одного:
— Сын, для людей и для твоей репутации будет лучше, если предательница окажется наказанной в казематах вместе с принцем Вацлавов. Во всяком случае, пусть люди так думают…
Намек понят и, немного поразмыслив, осознал разумность отцовских речей. Кивнул, соглашаясь пустить ложный слух. Перед уходом посмотрел на Трин:
— Ко мне в покои через два часа, а сейчас тебя проводят до твоих покоев.
* * *
POV Лилия
Первый раз проснувшись после долгого сна, я открыла глаза и увидела сквозь темноту жуткую кроваво-красную обстановку. В шоке от такого пробуждения жутко закричала. Мой крик раскатился по стенам. Появилось страшное ощущение, что я тонула в реках крови и не могла выбраться. Жутко запаниковала и промокла от пота. Озябла от страшной комнаты.
Теплая женская ладонь опустилась мне на лоб и заставила прилечь обратно на прохладные шелковые простыни.
— Хвала красным пескам, вы проснулись! — женщина поправила одеяло на мне. Видимо, услышала как мои зубы застучали от холода. Странное состояние, учитывая, что мне было и жарко, и холодно. — Мы о вас беспокоились. Его величество часто спрашивает о вашем здравии.
Еще скажите, что плачет по мне.
Я ни о чем не думала в первые дни пробуждения разве что проанализировала, что нахожусь под землей дворца, поскольку окна слишком высоко. Почти под потолком и здесь достаточно прохладно. Также была удивлена наличию огромной мягкой кровати и многочисленным подушкам. Бонифации не очень любили кровати, предпочитали пол и мягкие подушки, ведь в некоторой степени это полезнее и закаляло тело.
Ко мне постоянно приходили знахари, служанки и очень старательно ухаживали за мной. Лечили мое тело маслами и кремами. Рассказывали новости из дворца, а я была скупа на эмоции. Старалась не говорить, а просто смотреть в обитую красным бархатом стену.