Девочка шейха

Всего двумя вопросами ему удалось окончательно втоптать меня в грязь, оскорбить и забить насмерть ногами мою гордость. Для него я вечная потаскуха, которая не гнушается воспользоваться своим телом для достижения результата. Может быть я действительно падшая женщина, но никто не смеет меня называть потаскухой, кроме меня самой.

— Последний секс был в ночь перед свадьбой, мой господин! — твердо и четко ответила. Не дрогнула, солгав в лицо мужчине. Каждый гость в день свадьбы обсуждал, как невеста ночевала в комнате жениха и в особенности наше милое отсутствие выдержки до брачной ночи.

В момент глаза принца налились черной тьмой. Радужка стала тёмной, как дьявольский черный огонь, грозивший убить всё живое на расстоянии метра… Как же посмели тронуть его собственность — женщину с клеймом раба на лбу? Наверное, был уверен, что Рафаэль не тронет меня до брачной ночи. А уж к брачной ночи Бонифаций подготовился и вернул забаву.

— Сука! — прокомментировал с удивительным спокойствием и холодностью. Но от этого равнодушного голоса и тихого оскорбления холод побежал по коже и заставил меня развернуться и предпринять попытку к бегству. Возможно глупую и не осуществимую, но мне необходимо было действовать. Внутри кипели эмоции и им нужен был выход. Прежде чем коснулась полога палатки, Артур схватил мою протяную руку и за неё развернул к себе лицом, тихо вопрошая, как у душевнобольной, на которую опасно повышать голос.

— Кто тебе давал разрешение выходить замуж? Кто разрешал отдаваться другому? Я разве разрешал? Или ты забыла, что твоя плоть и душа принадлежат мне!? — на последнем вопросе приблизился ко мне на расстояние в пару сантиметров и посмотрел строго в глаза, передавая чистую ненависть.

Мужское тело напряглось. Стало каменным, жестким. Мышцы и огромные вздутые вены обозначились под твердой кожей и едва не рвали ее на части. Ощущение, что тело Бонифация не выдержит внутренней мощи и разорвётся.

Но я не смогла себя остановить и замолчать, поэтому проигнорировала состояние принца. Мне было слишком плохо внутри и требовалось хоть немного вылить из себя гнев.

— Простите, мой господин, за то, что смею поправлять, но вы ошибаетесь. Я не сука, а потаскуха, как вы верно назвали меня в брачную ночь и отымели до потери сознания. Но если прикажете, то я буду той, кем вы пожелаете меня видеть. Могу быть и су…

Я задохнулась, глаза налились кровью и казалось лопнут от давления, когда вокруг шеи обвилась рука и крепко сжала, не давая дышать. Перед глазами тут же поплыла мутная дымка. Я безуспешно открыла рот в попытке хлебнуть воздуха, но сколько бы не старалась — не удавалось. Перед глазами постепенно темнело, мерцали точки- блёстки, неизвестные полосы-зигзаги искажали поле видимости. Где-то сверху надо мной показалось искореженное ненавистью злое лицо Бонифация.

Убьет. Теперь была уверенна, что убьет. Задушит одной рукой. Но не страшно. Разве потаскухе, потерявшей всёёё страшно умирать?

Вскоре ноги потяжелели и едва держали. Стоять стало невмоготу, но рука Артура крепко держала и не давала упасть или убежать. Еще бы пару секунд и непременно лишилась бы чувств, но вместо этого почувствовала относительную свободу. Шея перестала гореть и мне удалось сделать один громкий вдох прежде чем я была схвачена в объятие крепкими руками.

Грубык губы с плотским звериным голодом набросились на меня.

Будто произошел щёлк в мужчине и вся жажда крови и убийства превратилось в жгучее желание держать меня в чудовищно-сильном объятии, а языком — жалить мои губы. Кости хрустнули от силы рук мужчины, а губы закололо от ненавистного глубокого поцелуя. Чтобы удержаться на ногах, пришлось крепко вцепиться в его плечи. А чтобы вернуть утерянное после удушья дыхание, пришлось раскрыть губы, чем Артур умело воспользовался и засунул язык глубоко мне в рот. От поцелуя воздуха в груди становилось всё меньше и меньше.

Совершенно ненормальный поцелуй, потому что его язык, погружаясь в меня, мешал нормально дышать. Постепенно агрессия пропадала, а превращалась в иное чувство. В желание мять мои ягодицы и возбуждать моё тело.

Он вонзался в мои губы, как в кусок мяса. Зубами жёстко прикусывал мою нижнюю губу и снова входил языком в мой рот, имитируя поступательные движения члена в момент плотских утех. Не оставалось сомнений в его жажде поиметь меня. Эта мысль заставила предпринять очередную попытку вырваться из мощного захвата. Разъединить губы и рвануть хоть на край мира.

Вырваться из захвата мне странным образом удалось, но хрипло дыша я услышала гневное:

— Пошла отсюда! — рявкнул неожиданно и махнул в сторону выхода, после чего развернулся ко мне спиной и направился к одеялам. — С тобой нормально не развлечешься, только раззадоришь аппетит, а потом без сознания свалишься и возрождай к жизни! Бегом отсюда, Роза!

От его крика я вздрогнула и покрепче сжала концы рубахи возле груди. Но после повторного крика и своего имени: «Роза» вылетела из палатки, находу натягивая очки с головы на нос.

Сумасшедший.

Уже в спину донесся глупый приказ:

— С братом тебе тоже запрещено общаться.

Пока бежала по песку пыталась переварить в голове всё случившееся. В нашу палатку с Ярином влетела впопыхах, отчаянно дыша и оглядываясь по сторонам. Со стороны могло показаться, что за мной гналась сама смерть или убийца, но по-моему так и было. Бонифаций вновь хотел развлечения с рабыней.

Сосед уже лежа на одеялах, при моём появлении обернулся и окинул меня странным задумчивым взглядом. Только приблизившись к своей стороне палатки, поняла причину недовольства или просто вопроса — отсутствие пуговиц на рубахе и почти не прикрытая грудь. Одна сторона рубахи разделила правый сосок точно по середине. Тут и особого воображения не требовалось для понимания произошедшего между мной и Артуром. Захотелось что-нибудь пнуть или больно ударить от понимания мыслей Ярина.

Это чудовищно и ужасно. Меньше всего хотелось выглядеть потаскухой в лице младшего Бонифация, поэтому поспешно сдвинула концы рубахи возле груди и спокойно пояснила:

— Шпион не успел доложить Артуру.

Я помнила запрет на разговоры с младшим Бонифацием, но именно этот глупый приказ не собиралась выполнять. Ярин же не ответил, а просто спокойно развернулся спиной и улегся поудобнее, накрывшись одеялом. Дьявол побери, я не такая. Правда. Я не сплю с кем попало. Почему-то хотелось объяснить это Ярину.

Но с другой стороны казалось странным. Почему напрямую не спросить и почему такое холодное отношение? Жалеет о поцелуе? Разве я виновата?

Остаток ночи я провела в думах, терзалась сомнениями, мыслями, эмоциями. После каждой встречи с Артуром я испытывала взрыв самых темных эмоций, от которых еще долго мучилась. При этом каждый раз точно не знала уйду живой от Зверя или буду съедена.

Братья

Огромное спасибо всем за награды. Очень неожиданно и очень приятно. Я планировала выставить проду побольше, но решила остановить на этом месте. Просто интересно возникнут ли вопросы, выводы, эмоциональные мнения? Но в любом случае будет все не так, как кажется. Следующую главу выставлю через пару дней. Она почти готова.

Компьютер куплен. Спасибо всем за терпение. В связи с карантином сидим дома, поэтому времени хоть отбавляй. Всем здоровья. Берегите себя и не болейте.

POV Лилия

После того, как легли спать я долго рассматривала палатку и мелькавшие на ней тени, но так и не сомкнула глаз, ощущая нервозность после долгого и изнурительного «разговора» с Артуром. В ту ночь не одна я лишилась покоя — на лопатки давил тяжелый взгляд молчаливого соседа. Хоть тремя одеялами прикройся, но от давления, называемое осуждением, поскольку мой вид при возвращении оставлял желать лучшего, не скроешься.

Молчание висело мечом над головой и каждую секунду грозило отрезать шею. Спустя много часов без сна и в напряженном состоянии я поняла, что несмотря на желание высказаться, Ярин выполнял приказ Артура — не разговаривать со мной. Но возникла логичная мысль: "Разве он мог знать о приказе, ведь Артур отдал его мне наедине в палатке?"