Девочка шейха

Не получив согласия, Ярин опустил меня обратно лопатками на ледяной пол, положил ладони по бокам от моей головы и наклонился, при этом светлыми кудряшками задел мой подбородок. Это прикосновение вызвало ощущение щекотки, что означало не полную потерю чувствительности. Осознав свою живучесть, я заулыбалась. Ярин с подозрением посмотрел на меня, будто опасался за мой рассудок.

Зато с красивого по-девичьи лица мужчины хотя бы пропало унизительное чувство жалости, от которого больнее в разы, чем от десятков ран.

— Ты еще заплачь, принц! — от моей кривой улыбки Ярин еще сильнее опешил, но меня это не остановило, и я усмехнулась. Но как только изо рта вырвался смешок, грудную клетку словно пронзил острый меч и скрутило от внезапной боли. Зажмурившись, я попыталась справиться с внезапной ломотой в ребрах и груди, а брат зверя пожелал помочь. Прошептал ободряющие слова и нежно взял меня за плечи.

Но я ему все равно не верила. Не далее, как несколько часов назад враг на свадебном торжестве намекал мне о правильности выбора, а сейчас беспокоился? Не верю. Он также хитер и безжалостен, как и дьявол, хоть и выглядел ангелом. Некоторые люди верят в дьявола, а некоторые в наличие милостивых ангелов, которые живут не под красными песками цвета крови, а на небе — рядом с солнцем. И в моменты, когда жизнь утекает сквозь пальцы хочется верить, что кто-то спасет. Может Ярин — моя галлюцинация после полученной дозы яда?

Когда приступ боли закончился, мужчина наклонился надо мной, отчего его облик буквально ослепил.

— Как же ты так упала? — ладонью обнял мое лицо, а большим пальцем погладил рану на губе, стирая кровь. Но, когда прикоснулся к моей обнаженной ноге, я инстинктивно вздрогнула и несмотря на то, что было дьявольски больно, убрала бедро подальше от ощупываний.

Мужчина прекратил меня касаться, но лицо его стало еще более унизительным. Такое жалостливое, словно Ярин смотрел на пострадавшего зверька с перебитыми лапами, который не мог двигаться, а на попытки помочь реагировал укусами и шипением.

— Девочка, прекрати ерепениться! — благодетель подозрительно улыбнулся, разглядывая пострадавшую, при этом длинными волосами прикрыл нас от людей. С такого расстояния я смогла четко увидеть порез на его щеке, мазки грязи на морщинках возле насмешливых глаз и заметила, как тщательно мужчина изучил мое лицо, испачканное кровью. — Я очень постараюсь тебе помочь. Клянусь своей землей, что не хочу тебе зла! Можешь мне поверить.

Он смотрел очень странно. Мне это напоминало жалость, которую я не любила, поэтому была весьма груба.

— Мне не нужны твои клятвы, Бонифаций!!! — их родовое имя я произнесла с особой ненавистью. Представляла, что передо мной Тот другой. Ему и выплескивала хриплые слова. Вложила в них остаток сил и горечь, которая разъела мое нутро, чтобы стало хоть немного полегче. Но все равно было мучительно больно. От спазмов горело тело… кипела кровь…ломили кости.

Мои грубые слова не возымели должного эффекта, напротив — Ярин улыбнулся и насмешливо закатил глаза. Поймал мой кудрявый локон и убрал подальше от щеки, заправив его за ухо.

— Роза…Роза… всё такой же дикий зверек. Поверь, я не враг. Можешь опустить щиты…

— Руки прочь! — от грубого приказа Ярин опомнился. Убрал руку от моих волос, мгновенно подрываясь с места. Пришла странная ассоциация — он выглядел точно нашкодивший мальчишка перед отцом, иначе почему он так резко поднялся и отвернулся от меня в сторону парадной лестницы. Мгновенно прекратил проявлять заботу, претворился будто ничего не произошло и не он только что разговаривал со мной.

Я не видела того, кто быстро спускался по лестнице, но телом ощущала вибрацию от шагов. Тяжелые, давящие, как и всегда. Кожу закололо от предчувствия, что меня сейчас коснутся грубые руки врага. После его прихода не только я напряглась, забыв о ссадинах и жестокой боли, разливавшейся по телу, но также многочисленные люди всего после двух слов перестали переговариваться, а послушно выстроились в одну линию. Они приняли приказ «руки прочь» на свой счет.

Только сейчас развернув голову в центр зала, я смогла увидеть пленных гостей, которые сидели или полулежали возле стены, также, как и я на полу, подобно грязному мешку. Вероятно, тоже покусанные змеями.

А позади тем временем продолжился разговор двух Бонифациев.

— Брат, ты ранен!? — ответа не последовало, словно вывод очевиден и не стоило лишний раз объяснять, тогда Ярин указал на меня и пояснил. — Упала с лестницы, но прежде ее покусали…

Не знаю, какой реакции я ожидала, уж явно не такой, как у Ярина. Это было бы слишком нежно, но хотя бы некоторого сочувствия. Хотя, о чем это я? Сочувствие…Артур. Артур и сочувствие? Взаимоисключающие понятия.

— Как можно упасть с лестницы и так разбиться? Ей пять лет? — равнодушно поинтересовался враг, лишний раз продемонстрировав глубоко проросшую в нутро ненависть. Если я буду умирать от потери крови он же равнодушно понаблюдает за этим и только спросит напоследок: «когда испустишь дух?»

Но после очередного унижения по поводу неуклюжести, моя голова немного прояснилась и я смогла подумать. Момент падения мне тоже показался странным, поэтому, несмотря на вспышки боли в области висков и лба, начала усиленно вспоминать ощущения. И пришла к выводам, что-либо яд ослабил мои рефлексы, либо в момент падения…был толчок в спину… будто кто-то намеренно подтолкнул. Кто-то в облике сарацинов хотел мне навредить.

Во время серьезного разговора двух братьев я так и не пошевелилась, лежала на полу спиной к братьям. Опасалась, что если повернусь к одному из них, то глаза сожжет ненависть, которую испытывала к Бонифацию. Мне не хотелось его видеть. Лучше умереть прямо на полу. Лицо и тело мужчины усилило бы тупую, ноющую боль, но в тоже время сквозь мутное сознание поступали сигналы о беспокойстве. Меня заботил муж. Поэтому как бы не было противно видеть Артура необходимо подавить гордость и спросить о состоянии супруга…

Но будто услышав мой внутренний монолог, где-то очень близко раздался его голос, от которого стало дурно. Я вся покрылась нервной дрожью, а на лице выступил прохладный пот. Нет. Мне не страшно, просто ужасное ощущение. Артур умел убивать не только людей, но и хорошие эмоции к себе.

— Твой муж жив и должен поблагодарить меня за оказанную услугу. Теперь по праву наследования он — шейх этой земли, но некоторое время побудет в моем плену! Мне он нужен, чтобы выйти из оазиса! — это было пояснение специально для меня, которое я проигнорировала, не пожелав разговаривать или же смотреть вверх на захватчика. Но ничуть не расстроившись высказанным непочтением — молчание на его великодушное пояснение, Бонифаций обратился уже громче и тверже непосредственно к брату и другим воинам.

— Обыскать дворец! Змей умертвить! Всех живых или раненных привести в главный зал. Выполнять!

В ту же секунду мое запястье было схвачено и поднято вверх и по всей видимости это не галантный жест, чтобы поднять раненное тело с пола. Я вздрогнула от его прикосновения, но в тот же момент его отвлек Ярин, за что я была немного благодарна ангелу.

— Ты ведь возьмешь ее с нами? — Артур отпустил мою руку. Та без поддержки обессиленно рухнула и стукнулась об пол, создав небольшой шлепок и жжение от удара. А мне уже было не больно. Одним синяком больше или меньше.

— Я дал задание, почему ты его не выполняешь? — Артур не собирался обсуждать решения и именно это дал понять брату. Его голос заискрил угрозой. Обычно эта жесткость была направлена в мою сторону, а сейчас грозила вылиться карой на Ярина. Тот сделал вид, что не понял намека и продолжил напирать.

— Не убивай ее. Хорошо? Можешь отдать мне, если тебе она больше не нужна? Хорошо?

Только по сдавленному стону поняла, что Ярин получил удар, а голос наследного принца раздраженно загрохотал по стенам зала. Заставил людей встать еще ровнее, чем прежде и даже пленных забыть о боли.

— Я сказал — выполнять приказ! Или ты отказываешься выполнять приказы своего повелителя? — Артур посчитал вызовом речь Ярина.