Страница 97 из 97
Крайне неуверенно взялась за платье и стянула через голову. Швырнула куда-то в темноту на пол.
Прислонилась спиной к стене, позволяя рассматривать себя. Теперь его решение. Сквозь темноту видела, как медленно рассматривал черное кружево лифчика на груди, вниз к ямке пупка. Его взгляд как перья, легкие и невесомые. Дальше опустился на трусики, к сведенным ногам.
Будто не поверил, резко поднял взгляд -- мне в глаза, потом вниз на бедра.
- Ты ахерела? – перестал шептать и повысил голос. А мне пришлось дверь из комнаты резко закрыть, чтобы приглушить разговор. -- Чулки для этого у*бка!? Я думал ты в колготках? Ты в курсе, что когда телка сидит, отлично видно ее чертовы чулки! Я ему глаза выколю…-- размышлял, как припадочный. – Ну и как? Понравилось? Платье задрала, наклонилась и всё готово?
Словно кипящую воду в лицо брызнул. Загорелось гневом лицо от мерзких, брошенных слов. Сразу пожалела, что вообще собралась соблазнять и извиняться. Это последняя стадия маразма, я тоже не намерена терпеть грязные словечки.
- Всё! Отпусти! – руки-то по бокам от моих плеч и мешали нормальному проходу. Я развернулась, головой стараясь поднырнуть под преградой. Не дал. Опять сжал плечи, вынуждая смотреть. Хорошо в темноте не видно, появившихся слез от горьких слов.
- Херушки. Сейчас буду проверять… Уж поверь распознаю потекла ты раньше от него или сейчас от меня.
- Ты больной…совсем больной… - прохрипела, прежде чем Гектор перекрыл мой лепет своим губами. Навалился грудью и вдавил в шершавую стену, чтобы сдвинуться не смогла. Рукой обхватил за подбородок и даже, если бы захотела, не дернулась. А дальше дыхание у обоих сбилось, стало хриплым и тяжелым, особенно, когда через несколько секунду он более тихо добавил:
- Да. Больной. Тобой. И уже давно. Для тебя это новость?
А потом проверял насколько я мокрая. Мягкими губами, шершавым языком и пальцами. Уж не знаю, порадовался, насколько сильно желала его. Одного. Но больше не вредничал.
Горячий и пылкий, ревнивый. Мурашки по телу от каждого нетерпеливого прикосновения.
Вдвоем в темноте каждый раз сходили с ума. Закрывали веки и любили друг друга. Кусались или целовались? Любовью занимались или сражались за первое место кто кого сильнее «полюбит»? А его голос на ухо всегда раззадоривал на «грязные» действия. Обожала его слушать, пока Илья вонзался в тело и не всегда замечал, как до синяков сжимал ноги.
В подобные моменты мы очень откровенные и телами, и словами. Можем признаться в любви, в ревности, или хрипло стонать, боясь разбудить детей.
И бесконечно любим...любим...любим друг друга.