Каратели

Гордо выпрямилась, чтобы состояние прошло не замеченным. Не глядя, швырнула куртку в грудь Гектору и было не важно, поймает или нет. Пусть упадет на грязный снег под ногами и испачкается.

Боковым зрением отметила, как Каратель поймал куртку, встал в насмешливую позу, вопрошая у неба о спасении. И на кой черт это небо послало ему меня?

Я тоже постоянно задавалась этим вопросом, почему святая земля оставила, не услышала молитвы, не спасла от врага?

Сил нет смотреть на Гектора, на его предательские длинные пальцы, которые гладили, трогали, порой прикасались, как к хрустальной статуе, а могли и сжать до синяков. А его губы то целовали исступленно, так словно вкуснее угощения не пробовали, то оставляли кровавые синяки на теле. Более противоречивого мужчины я не встречала.

Взять бы ластик и стереть мужские очертания из памяти, насмешливую улыбку, глаза. От воспоминаний почему-то сильно закололо в сердце. Я же не старая бабушка, а уже ныло в груди.

Я не люблю Гектора и не любила, его не за что любить. Просто хотелось спасти от взрыва, пожалела Карателя. Воскрешу любовь к Артему, ведь когда-то очень любила, каждую минуту думала о нем и сейчас необходимо просто вспомнить ту любовь.

- Эй! Эй! - закричал в спину Гектор. - А где благодарность? Где, мать твою, благодарность!? Я твою красивую попенцию спасал?! И твоих дружков сюда привел! Представляешь, как сложно провести через собственную охрану самую разыскиваемую...

Замолчал на полуслове: вспомнил, видимо, что по дороге передвигались редкие прохожие и могли услышать чистосердечное признание.

Он врал, всегда врал. Спасал пленников, а не меня. Я опять средство для лучшего достижения цели, для победы в войне с Клейменными.

На заднем сидении машины с трудом переоделась. Тонированные стекла скрывали, как я напяливала джинсы, закинув ноги на передние сидения. Было очень тесно для конечностей.

Куртку белую, пуховую даже нашел. Или купил. На острове у меня не осталось верхней одежды: зимнюю безрукавку с жучком я лично сожгла, а теплая куртка взорвана в здании Карателей.

Я застегнулась и уткнула нос в пушистый капюшон. Какой мягкий и миленький на ощупь!

А если Гектор позаимствовал куртку у очередной «девки»?

Чуть не выбросила пуховик там же в окно автомобиля, но запоздало принюхалась к воротнику. Если кто-то носил, значит, должно пахнуть духами или оставить специфический запах. Но благо, на милой курточке я не почувствовала признаков другой женщины. Укутанная теплом и славно накушавшаяся эмоциями почувствовала себя гораздо лучше и сильнее.

Усталость испарилась после принятия дозы страха. Я начинаю понемногу любить людей, что бы я без них делала.

- Таксс....- руки поставила на передние сиденья и изучила не затонированное лобовое стекло. - А теперь можно попытаться сбежать!

На лавочке, где проснулась, Гектор не обнаружился, по тропинке враг тоже не гулял. Может быть в туалет пошел, здесь были общественные туалеты, мало ли приспичило.

Сама святая земля шептала сбежать от надзирателя.

Я же сейчас такая слабенькая, ноги еле волочу, зачем пленницу тщательно охранять? Да, Гектор?

Артем рассказал, где подвал, в котором предполагаемый лабиринт, ведущий в другие округа и мне нужно туда же.

С громко колотившимся сердцем я аккуратно открыла дверцу машины противоположную той, в которую залезла. Подальше от парка, где оставила Гектора. Пригнувшись к земле, выползла на дорогу, благо машин почти не было, улицы практически пустовали. Пригнулась, чтобы спрятаться за машиной и начала прикрывать дверцу. Как сердце не выскочило из горла не знаю, если Гектор словит на попытке бегства, обещал смерть! Пальцы в момент вспотели, несмотря на холодную погоду.

Но мне нужна свобода. Я выйду на свободу! Когда-нибудь выйду на свободу или перережу себе вены -- другого не дано. Я долго размышляла из-за чего могла бы пойти на суицид. Почти все подсказки закончены, значит приближался мой финал. Это единственный вариант из-за чего могла бы пустить кровь из вен — ради свободы.

Зажмурила глаза, пока тихонечко закрывала дверцу, чтобы не создать громкого звука. И не привлечь внимание Гектора, где бы он ни прятался.

- Куда-то собралась? - приглушенно расслышала за спиной.

Вздрогнула от знакомого, насмешливого тона…

Щелк. Захлопнула дверцу, а палец забыла убрать. Прикусила нижнюю губу зубами, чтобы не закричать среди пустой улицы о своей боли и неаккуратности. Проклинала и людей -- уж не знаю, в чем они повинны -- и Карателя одного, конкретного. Подняла покрасневший указательный палец и осторожно подула на него. Дула и дула, прогоняя разряды молний, в глазах защипало от неприятного ощущения.

Зло обернулась на рабовладельца, завершающего перемещение по зебре дороги, отметила в его руке два рожка мороженного. Приблизившись к машине, Каратель схватил мой пострадавший палец и повел его туда-сюда.

- Больно же! - вырвала руку из плена и прижала к груди.

- Перелома нет, до запечатывания зажи...- мужские губы приостановили движение, чуть приоткрытые. Как будто о чем-то задумался, замолчал. Интересно, а он забыл о том, что, возможно, меня запечатал? Или он относится к тем, кто во всем винит женщин? Мол, сама согласилась без презерватива, теперь пожинай плоды.

- Мороженое!

Внезапно прервал мои мысли и поставил перед нашими лицами рожок.

Я молча приняла холодное лакомство, отвлекаясь от слишком близкого присутствия Карателя, который вновь нарушал личное пространство. Спиной прикасалась к двери машины, едва не слилась с ней, лишь бы оказаться максимально далеко от тела Гектора. А он наоборот опять давил черной, крупной фигурой, отсекал от мира и людей.

Игнорируя запах мужских духов и чужое присутствие, обратила внимание на шарик мороженного светло-розового цвета. Палец продолжал жалобно пульсировать, поэтому опустила его в холодную кашицу лакомства. Красный кончик охладился, получил небольшое утешение. Розовая струйка от мороженного, растаявшего от тепла покатилась по пальцу, а я зачарованная этим зрелищем приоткрыла губы и лизнула каплю, подхватывая ее снизу и ведя языком дорожку до самого верха. Моя любимая клубничка. Не удержалась от радостной улыбки, когда закончила слизывать лакомство.

Тогда-то я уловила карий, внимательный взгляд. Не одна я следила за слизыванием мороженого. И вновь Гектор погрузил в транс, приковал и манил, приглашал окунуться во тьму, где были только его внимательные глаза и мои. Я медленно опустила палец и мороженное, когда Гектор сделал один резвый шаг ко мне, выбивая весь воздух из груди своим приближением, напором.

- Диана? - позвал тихо.

А я не хочу слышать, не хочу, чтобы звал. Не хочу больше смотреть на него, видеть так близко. А взгляд его наполнен нежностью, давал обещания очень сильно согреть, спасти из этого холода. Это горькая ложь, его взгляд всем обещал, но не выполнял. Зачем опять эти игры без правил?

В одной мужской руке рожок с мороженным -- ее он и поставил на дверцу автомобиля рядом со мной, с другой стороны закрыл телом от прохожих. Лицо наклонил ко мне, я же смотрела на мужскую грудь и плечи.

- Диана? - повторил обращение, а на моих губах появилось тепло от дыхания. - Скажи?

Вот-вот хочет поцеловать, только зачем опять? Новый способ что-то выведать? Добиться послушания, помощи? Разузнать про отца?

- А он классно тебя тррррахал? - вместо поцелуя услышала вопрос, от которого перехватило дыхание, будто кипяток вылили на лицо и сожгли тонкую кожу. От его слов вновь физически больно, щеки загорелись, как будто тысячи пощечин избили с одной стороны, потом с другой.

- Ооо! Покраснела, - продолжал словесно бить в сердце. - Как забавно. Той ночью ты впервые покорно отдалась мне... сначала, конечно, пыталась отравить (представь себе, я не слепой и видел, как ты подмешивала), а на следующее утро я обнаружил Твардовского возле твоего бывшего места проживания. Никогда не считал себя параноиком, но уж больно смахивает на отвлечение внимания?