Страница 2 из 12
Пока я вслушивался в переговоры, то в меня попало несколько мелких обломков, один из которых ранил меня в ногу, пробив скафандр, а второй пройдя по касательной, оставил сильный ушиб на плече. Оставаться в месте взрыва было опасно. Используя кресло катапульты, я направился в сторону линкора, намереваясь прицепиться к нему. Сам линкор практически остановился от взрыва, разворотившего переднюю часть. Или, что скорее всего, наши скорости были практически равны. Управляя креслом, я использовал весь запас небольшого количества топлива, который был в нём и меня ощутимо приложило о корпус линкора. От удара я на секунду потерял сознание, и аптечка опять вколола мне какой-то препарат в кровь, отчего появилось чувство эйфории. Отключить аптечку без доступа к бортовому компьютеру истребителя, не сняв скафандр, было невозможно. Поэтому мне пришлось смириться с этим. Чем хорош скафандр для истребителя, так это наличием всевозможных приспособлений, могущих облегчить жизнь пилоту. Используя магнитную подошву, я отцепил крепления и освободился от кресла, а затем направился в сторону ближайшей лётной палубы, которая подсвечивалось зеленоватым полем, сдерживающим атмосферу внутри ангара. Мы такие перестали использовать ещё два десятка лет назад из- за того, что они очень нестабильны и потребляют много энергии. Судя по его мерцанию, он работает на резервном источнике энергии, а значит, линкор серьёзно повреждён, я, конечно, не питал иллюзий захватить или серьёзно повредить линкор, но двадцать зарядов в пистолете грели мне душу. Я уже не надеялся выжить. Шансы, что мы выиграем эту битву, были близки к нулю, но и просто так сдаться я не мог. На краю лётной палубы всегда по штату стоят автоматические турели, но с моей стороны они не работали. Возможно, причина в отсутствии питания, поэтому я не стал искать подхода к ней, а двинулся напрямую. Корпус линкора периодически сотрясали взрывы, что затрудняло мне движение. Когда я подобрался к самой лётной палубе, раздался хлопок, который я не услышал, а почувствовал, и из защитного поля вылетел корабль, который можно классифицировать как спасательный бот. Очень осторожно я заглянул на палубу. Там стояло около полусотни истребителей и лёгких двухместных торпедоносцев. Вокруг них суетились пилоты и механики. Рядом с собой я увидел открытый люк переходного шлюза. Оглядевшись ещё раз, я увидел двух человек в скафандре, которые копались вокруг эмиттера силового поля, пытаясь, наверное, починить его.
Прикинув все варианты, я оставил в покое ремонтников и, прячась за обездвиженное противоабордажное орудие, пробрался в люк, после чего захлопнул его и заблокировал изнутри. На нём, конечно же, стоит камера, но кто в такой момент будет в неё смотреть. Тем более, наружный люк без карты доступа не открыть. Невероятная удача пока сопутствовала мне, поэтому я и решил рискнуть на безумную атаку. Главное – теперь правильно выбрать цели, чтобы мои двадцать выстрелов не пропали даром. Внутри шлюза, вторым был люк в форме двери полуовальной формы и на нём не было системы распознавания. Нажав на стене кнопку заполнения шлюза, знакомую мне по старым учебникам, я дождался, пока давление не нормализуется, и приоткрыл люк. Рядом с собой я увидел стоящий истребитель с разобранным задним двигателем, в котором ковырялся худощавый техник маленького роста, как минимум на голову ниже меня. Я не считал себя гигантом или большим по отношению к окружающим, но тратить заряд на этого щуплого техника я пожалел. Перехватил пистолет левой рукой, я вынул стропорез и направился прямо к нему, оглядываясь по сторонам.
Глава 2. Знакомство со службой безопасности
Несправедливость, какой бы она не была
– угроза справедливости повсюду.
Мартин Лютер Кинг.
Пока я шёл, то меня мучили сомнения, не погорячился ли я, ведь убить человека выстрелом из пистолета – это не то же самое, что убить ножом. Но вспомнив, что они прилетели к нам именно для того, чтобы убивать, я, сжав зубы, ускорил шаг и вонзил нож в основание шеи. Мой противник умер мгновенно, и подхватив тело, я затащил его под снятый кожух двигателя и только потом вынул нож после чего, присев, оглянулся. Обшарив техника, я нашёл пропуск, а с пояса снял кобуру с пистолетом старой модели, которую я видел только у знакомого коллекционера оружия и даже один раз стрелял из него. Это оружие на порохе с неплохой компенсацией отдачи, но не способное пробить даже лёгкие доспехи и давно уже не применяется на Центавре. Проверив магазин, я насчитал двенадцать патронов и, глянув в кобуре, нашёл ещё один запасной магазин.
Итак, я смог разжиться старой моделью пистолета с двадцатью патронами, подумав, я вернул свой плазменный пистолет обратно и открыл лицевой щиток, так мне было проще отслеживать ситуацию вокруг. Ближайшие люди находились от меня в шестидесяти метрах, в принципе, заметить меня не должны, так как с краю лётной палубы обычно ставят сломанную технику, а сейчас для них главный вопрос стоит в обслуживании истребителей, возвращающихся с боевого вылета. Что предпринять дальше я не успел придумать, так как у меня над головой раздался голос:
– Чак, засранец, ты куда смылся? Я что один буду вести наладку компенсатора литиевого зажигания? – говорили на очень плохом имперо, языке, распространённом в Земной Федерации.
Я отступил вглубь истребителя, прячась под его задним стабилизатором, продолжая сжимать в правой руке нож.
Внезапно говоривший спрыгнул сверху и, разогнувшись, оказался прямо передо мной, и непонимающе уставился на меня. Я, не теряясь, просто воткнул ему стропорез в живот, а затем ещё раз, отчего он, схватившись за меня руками, медленно сполз на пол палубы. При этом мы смотрели друг другу в глаза.
Неожиданно меня замутило и вырвало прямо на мёртвого пилота, а это был именно пилот, в лёгком скафандре и со снятым шлемом, в левой руке. Шлем был простого плана без тактического дисплея с простой гарнитурой связи. Пытаться переодеться я не стал, а вот забрать пропуск, висящий на шее, и точно такой же пистолет я не отказался, сунув последний в один из карманов. Цвет наших скафандров был похож, поэтому я, вытерев рот, закрыл забрало и полез на истребитель. Улететь на нём я и не планировал, но меня заинтересовало в нём не это, а подвешенные с обеих сторон две тяжёлые ракеты. Истребитель был одноместным и похожие модели мы изучали на курсах, поэтому основные характеристики я знал, и немного из управления нам тоже преподавали, чтобы понимать особенности строения кораблей противника. Спокойно забравшись в кабину, я оглядел приборную доску и понял, что эта модель более современная, по сравнению с той, которую нам показывали, но в этом нет ничего удивительного, модель была тридцатилетней давности. Найдя кнопку закрытия бронированного колпака кабины, я активизировал её. Как только колпак отгородил меня от внешнего мира, мне стало намного спокойнее, ведь я всё-таки пилот, и истребитель для меня, как родной дом, хоть и незнакомой модели. Автоматически появилась голограмма внешнего обзора, убрав оружие и нож, я привычно положил руки на джойстики управления по бокам от меня. Наполнять кабину компрессионным биогелем я не стал, как и подключать скафандр, тем более, что разъёмы сильно отличались. Чтобы осуществить задуманное – мне необходимо запустить внутренний реактор истребителя, а затем довернуть сам истребитель. А вот последнее сделать уже будет не просто, так как диспетчер может не дать мне разблокировать крепления истребителя к палубе. Поэтому действовать нужно очень быстро, и на всю операцию у меня будет одна-две секунды. В это время в ангар влетело два торпедоносца, и они сразу же были подхвачены тормозными полями, после чего посажены на палубу. Тут же открылась шахта лифта, и в полётный ангар стали завозить новые торпеды для пополнения использованного боезапаса. Торпеды были большие, и на них было много наклеек с предупреждениями. Техники очень быстро раскрыли контейнеры и с помощью манипуляторов начали вынимать их и с большой осторожностью соединять их. Как оказалось, каждая торпеда состояла из трёх частей и собирали их вместе непосредственно перед использованием, что говорило о большой опасности хранить их совместно. Лучшего момента может и не представиться, поэтому я сосредоточился и, дождавшись, когда соберут четвёртую торпеду и осторожно начнут крепить к подвеске, активировал запуск реактора и одновременно с этим нажал на кнопку экстренного взлёта. Одновременно я активировал всё вооружение, приведя его в боевую готовность. Не полагаясь на работу основного двигателя, я включил на несколько секунд компенсационные двигатели, отчего истребитель немного приподняло от палубы, а затем используя боковой стабилизатор довернул истребитель и нажал на пуск ракет.