Страница 1 из 12

Саймон Фейтер. Костяная дверь

Бейли Остин

Остин Бейли

Саймон Фейтер

Костяная дверь

Austin Bailey

SIMON FAYTER AND THE DOORS OF BONE

Посвящается невидимым ангелам

Пролог

Голубой глаз, карий глаз

Отвага – это не отсутствие страха, а победа над ним. Отважный человек – это не тот, кто не испытывает страха, а тот, кто с ним борется.

В день летнего солнцестояния в маленьком пригородном квартале с извилистыми улочками и яркими домиками родился ребёнок, у которого один глаз был голубой, а другой – карий. На следующий день мать принесла его из больницы домой, убаюкала, и он уснул в потоке солнечного света, лившегося из окна. Она назвала ребёнка Саймоном.

Если бы мать Саймона посмотрела в окно на ярко-жёлтый дом на другой стороне улицы, то увидела бы, что за ней наблюдает старуха. У этой старухи было девять кошек, но не было ни одного родственника, и она все дни вязала и следила за соседями. Теперь старуха улыбалась, потому что мать Саймона вернулась из больницы с новорождённым мальчиком. Конечно, она не могла знать, что у этого мальчика один глаз голубой, а другой – карий, что именно это означает и какие беды может на всех навлечь. Если бы она это знала, то, наверное, не радовалась бы так. Но она улыбнулась, откинулась на спинку кресла-качалки, вспоминая свою долгую жизнь, и уснула.

Она больше не проснулась. Эта женщина была очень старой, и в конце концов все должны умереть. Но это счастливая история (по большей части), поэтому я с радостью сообщаю, что она умерла по естественным причинам и не была забыта или съедена своими кошками, как порой случается. На следующее утро тело увезла полиция. Сотрудники службы по контролю за животными приехали за кошками, грузчики упаковали все её вещи в ящики, уборщики отчистили ковёр средством от кошачьего запаха, и до захода солнца жёлтый дом опустел. В саду появился сотрудник банка, чтобы прибить ярко-красную табличку с надписью «Продаётся». Но тут ему позвонили, и он убрал табличку. Дом уже продали.

Как только сотрудник банка уехал, из такси выбрался очень старый и очень дородный[2] мужчина в голубых джинсах и старых кожаных рабочих ботинках. Он был лысым, с огромными закрученными белыми усами. Если не считать усов, он выглядел вполне обычно, вот только один глаз у него был голубой, а другой – карий.

Мужчина несколько секунд осматривал окрестности, стараясь не слишком пристально разглядывать дом, где жила молодая мать со своим новорождённым сыном. А потом направился к своему новому жилищу, держа в руках всего два предмета: старый клетчатый чемодан и маленькое растение в горшке (фикус). У самой двери он открыл чемодан, достал оттуда ключ и вошёл в дом.

В доме приятно пахло чистотой: мужчина не имел ничего против кошек, но Финниган страдал аллергией. Он запер дверь и подбросил фикус в воздух, так что тот перевернулся, рассыпая вокруг комья земли. Не успел горшок снова коснуться пола, как мужчина властно произнёс: «Финниган!» – и фикус превратился в девятифутовую[3] тёмно-синюю гориллу[4].

– Обязательно надо было так меня швырять, Аттикус? – спросил Финниган. У него был такой низкий голос, что у вас начинало вибрировать в груди. – Ты испачкал ковёр.

Старик пожал плечами.

– Мальчик или девочка? – спросил Финниган.

– Мальчик, – ответил Аттикус. – Родился позавчера. Он и его мать живут в доме напротив.

– Глаза?

– Голубой и карий.

Финниган хмыкнул, прошёл по комнате и приподнял жалюзи.

– Что-нибудь произошло?

Аттикус фыркнул.

– Сомневаюсь. Псы не смогут почуять его по крайней мере ещё одну неделю.

Финниган приподнял бровь.

– Ты сказал, что этот отличается от других.

– Я всегда так говорю. – Аттикус открыл чемодан и сунул внутрь руку. Чемодан был глубиной всего несколько дюймов, но его рука исчезла в нём по плечо. Он вытащил оттуда что-то массивное, мягкое и оранжевое, перетекавшее за края чемодана, как будто ему не терпелось сбежать. Секунду спустя Аттикус опустился в плюшевое оранжевое кресло и поставил чемодан на колени.

– Поможешь украсить дом?

Он начал вытаскивать из чемодана разные предметы и швырять их Финнигану. Кухонные стулья и стол перелетели через всю комнату, и дугар их с лёгкостью ловил и расставлял по местам. Старик продолжал распаковывать чемодан, а Финниган время от времени комментировал его действия или жаловался. За кухонной мебелью последовали семь книжных полок с книгами («Нам точно всё это нужно? Знаешь, у них есть такая штука, которая называется «электронная книга…»), старый чёрно-белый телевизор («Серьёзно, купи уже телевизор с плоским экраном!»), диван, карточный столик, туалетная кабинка, надувная кровать, наполненная водой, и…

– Кухонная раковина, Аттикус? Серьёзно? В домах уже установлены раковины!

Старик рассердился.

– Это раковина моей бабушки, Финниган, и ты это прекрасно знаешь. – Аттикус щёлкнул пальцами, и огромная медная раковина вылетела из лап Финнигана и скрылась за углом. Послышался громкий лязг, металлический скрежет и звук разбитого стекла.

Финниган осуждающе ткнул в Аттикуса синим пальцем.

– Эта раковина – настоящий хулиган, Аттикус. Она только что выбросила старую раковину в окно. Не понимаю, зачем тебе нужны все эти вздорные[5] вещи, когда ты проживёшь здесь всего неделю.

– Не думай об этом, – ответил Аттикус. Он взял с полки книгу и уселся в кресло. – Возвращайся к окну и продолжай следить.

Финниган опёрся могучей синей рукой о стену и выглянул в окно. Через несколько минут он спросил:

– Помнишь те времена, когда ты ещё не был рыцарем Круга? Когда мы несли службу и должны были круглые сутки приглядывать за всеми этими детьми?

– Кажется, я помню, что ты слишком много жаловался, – пробормотал Аттикус.

– Потому что мне было ужасно скучно, – ответил Финниган. – Я не создан для того, чтобы сидеть на месте. Только не говори, что тебе нравилось сидеть в кресле тринадцать долгих лет, читать книги и ждать, пока дети подрастут. Честное слово, если бы на нас время от времени не нападали чудовища, я бы умер от кабинной лихорадки[6].

– Хотя наша работа и кажется такой незначительной, её выполнение – настоящая привилегия, – автоматически ответил Аттикус.

– И всё равно, – ответил Финниган, – я рад, что эти дни позади. Намного приятнее установить караульную будку, и пусть ждёт кто-то другой. Кстати, целая неделя наедине с тобой в этом доме может свести меня с ума. Вот бы только произошло что-нибудь интересное! Одни псы каждую ночь. Почему они никогда не присылают никого более опасного?

Аттикус неодобрительно взглянул на него поверх книги.

– Молись, чтобы этого не произошло, Финниган.

Бывший президент Южной Африки. Двадцать семь лет провёл в тюрьме за борьбу с расизмом, а потом изменил мир. (Все сноски в книге были оставлены Саймоном, главным героем книги, если не указано иное. – Прим. ред.)

Вежливый способ назвать кого-либо толстым.

1 фут равен примерно 30 см. – Прим. ред.

На самом деле Финниган вовсе не горилла. Во-первых, все гориллы чёрные, а не синие. А во-вторых, Финниган говорит на восемнадцати языках и умеет делать вычисления в уме. Он существо под названием «дугар» с планеты Кур, и если бы он знал, что я назвал его гориллой, а вы улыбнулись, он бы, наверное, съел нас обоих. Но давайте смотреть правде в глаза: если бы я сказал, что фикус превратился в девятифутового тёмно-синего дугара, вы бы не поняли, о чём речь. Будем надеяться, что он этого не прочтёт.

Упрямо-вредные или несговорчивые.

Это не настоящая болезнь. Это просто раздражение от слишком долгого нахождения в четырёх стенах.