Страница 30 из 54
— В любую секунду! — повторил Арсений, протягивая длинную руку под дождь. — Но я плевал!
— Арсюша, сядь… — вдруг приказала Жанна.
Тот покорно сел.
— Кузнецова тебя возьмет в свой отряд, — вздохнул Пусто-один. — Меня — шиш, а тебя возьмет.
— Кузнецовой я рыть шурфы не буду! — гордо сказал Арсений. — Она серая дура и полный нуль в науке!
Ничего не понимая в этом странном разговоре, Кирилл исподтишка разглядывал прекрасную Жанну и отчаянно думал: «Но Оля, Оля! Я еще не разлюбил ее, а уже полюбил Жанну. Как это может быть?»
— Где думаешь ночевать, начальник? — хрипло спросил Кирилла Пусто-один, снова наполняя его стаканчик.
— Он придет ко мне! — вдруг заявила Жанна, повернувшись к Кириллу и глядя на его ошеломленное лицо черно-фиолетовыми глазами из-под белой чалмы.
— Приду, — смело сказал Кирилл и побагровел до слез.
Пусто-один и Арсений затряслись от беззвучного смеха.
Жанна тряхнула челкой и встала. Арсений тут же предупредительно протянул ей кусок пленки. Она накинула ее на голову, ласково, по-свойски улыбнулась Кириллу и побежала под дождем к домику на краю поля…
— Сэр, вы очухались? — спросил Пусто-один, поднимаясь. — Тогда пошли…
— Пошли! — храбро сказал Кирилл и с готовностью встал. — Куда?
Пусто-один захихикал, покрутил головой и слезливым плачущим голосом объяснил:
— Чайку хлебнешь перед смертью…
Дождь прекратился, и туман медленно уползал в тайгу…
Стиснув зубы, чтобы не задрожать от страха и холода, Кирилл пошел между ними… Они провели его тропинкой в глубь леса, с полкилометра, потом свернули, перешли хлюпающую низину и поднялись на пригорок, где под громадной лиственницей стояла палатка.
— Залезай в нашу плацкарту, — сказал Пусто-один.
В палатке пахло чем-то едким и кислым, лежали два замызганных спальных мешка, рюкзаки, котелок.
Пусто-один, присев на корточки, ухитрился быстро разжечь костер, подвесил над огнем котелок.
— У меня есть кое-что к ужину, — объявил Кирилл и поспешно стал доставать из сумки консервы и пакет с пирожками, которые еще в Москве испекла мама.
Пусто-один и Арсений беспокойно и нетерпеливо следили за тем, как он вынимает свои припасы.
«Наверно, боятся, что у меня есть оружие», — подумал Кирилл.
Когда же, кроме банок и пакета, из сумки ничего больше не появилось, Пусто-один и Арсений разочарованно вздохнули, а Пусто-один сказал тусклым голосом:
— Ну, ладно-то… Мы щас.
Они поднялись и вместе быстро ушли в темноту, шагая бесшумно, как звери.
Из палатки виднелся костер; вокруг огня сгущалась синяя тьма, на палатку падали тяжелые капли… Кирилл согрелся и задремал; ему привиделась Жанна, ее призывная улыбка и черные глаза под белой челкой. Он очнулся и сел… Костер угасал, по углям пробегали лиловые язычки пламени… Он почувствовал себя голодным и сильным. Еще яснее, чем во сне, он представил смуглое лицо Жанны, ощутил тепло ее крепких щек… Он торопливо стал собираться, застегнул штормовку, надел кепку, дрожа всем телом. Она ведь сама позвала! Это будет таежная, жгучая любовь!.. А Оля? Нет, Оля — домашнее, тепличное растение… Он вылез из палатки и пошел к аэродрому. Зайти в медпункт и сразу обнять! И, конечно, жениться на ней! Свадьба будет прямо в отряде, в кругу обросших бородами друзей, которые поднимут за здоровье молодых алюминиевые кружки со спиртом! А потом песни под гитару, первая брачная ночь в одном спальном мешке.
Вздрагивая, он остановился на краю летного поля. На западе тлела поздняя заря, на востоке в фиолетовом небе сверкнула первая звездочка…
А дальше? После окончания сезона он привозит Жанну в Москву. Она поражает всех знакомых своей диковатой красотой, первобытным, но сильным умом. Они снимают комнату, она поступает учиться, готовит ему пельмени и строганину. Они всюду появляются вместе: он — высокий, бледный, с огненной бородой, она — блондинка в пончо, со жгучими черными глазами.
Кирилл вдруг вспомнил, что проигран в карты и, может быть, они ждут его в темноте, чтобы прикончить. Тогда скорее! Кирилл прошел к маленькому домику на краю аэродрома и увидел светящееся окно… Дальше, за низкорослым ельником, темнел деревянный поселок. Он осторожно поднялся на крыльцо, за занавеской увидел на стене белый халат и догадался, что это медпункт. Он достал сигареты, зажег спичку, стал прикуривать — руки дрожали… Надо войти к ней легко, как бы нечаянно, с шуткой. Эх, еще лучше бы прийти с гитарой… В полночь хорошенькая медсестра слушает заросшего бродягу-студента — блестящее начало романа! Он глубоко, до головокружения затянулся и постучал.
— Входите, открыто!
Уже чувствуя, что это не ее голос, Кирилл вошел. Женский голос из-за белой ширмы спросил:
— Вам чего?
Кирилл вздохнул и неожиданно жалобным голосом проговорил:
— Кажется, меня укусил энцефалитный клещ.
Из-за ширмы вышла женщина маленького роста, придерживая платок на пухлой груди.
— Когда это он вас укусил? — равнодушно спросила она, зевнула, подошла к столику и стала звенеть инструментами. — Готовьтесь, я сделаю укол.
«Это укол судьбы», — подумал Кирилл, покорно поворачиваясь спиной. В эту секунду в неприкрытую дверь с улицы вошла Жанна с мокрой, прилипшей ко лбу челкой. А за нею ввалились веселые Пусто-один и Арсений. Кирилл стыдливо отвернулся, натягивая штаны, а Жанна крикнула со смехом:
— Настька, налей студенту сто грамм северных за боевое крещение!
— Наш человек! — провозгласил Арсений, осеняя Кирилла крестом: — Романтик! Возьми меня на работу, будем вместе осваивать Сибирь!
— Возьму! — хмелея от одного лишь спиртного духа, который исходил от гостей, сказал Кирилл.
— А я лечу в Европу! — заявил Пусто-один и сел у дверей на корточки. — Дочку в институт буду устраивать, вот так! Десятый класс закончила с отличием дочурка!
— А ты когда последнее письмо писал дочурке-то? — презрительно спросил Арсений. — Семь лет назад! А теперь скулишь? Да она тебе в харю плюнет!
— Плюнет, — согласился Пусто-один и кивнул.
— Надоели вы мне! — закричала Жанна, вытаскивая шпильки из прически, и вдруг взмахнула мокрой копной волос. — Я хочу спеть со студентом! А вы все улетайте в свою Европу!
— А я не полечу! — упрямо возразил Арсений. — Я буду возрождать Сибирь. Мальчик меня возьмет! Мне ничего не надо, мне только котелок каши да чай. Я настоящий таежник, коллега! Я презираю цивилизацию!
Арсений вдруг начал выворачивать оба кармана грязной штормовки и выбрасывать на пол скомканные деньги: десятки и четвертные.
— Я иду за тобой, мальчик! — закричал он, пиная деньги сапогами.
Настька подняла несколько бумажек и стала запихивать Арсению в карман.
— Черт с ним! — остановила ее Жанна. — Потом соберешь.
Кирилл едва не задохнулся от «северных» и через несколько минут вдруг увидел, что Жанна исключительно похожа на гейшу…
— Но почему вы белая, когда ты должна быть черная? — спросил он и захохотал изумленно. — Я готов сделать, вам предложение стать моей единственной женой.
— Браво! И этот готов! — басом закричал Арсений, вздымая вверх руку. — Коллега, в радиусе на тысячу километров нет ни одного существа в штанах, которое не сделало бы предложения нашей Жанне.
— А вы? — спросил Кирилл ревниво.
— А как же! Мы с этим европейцем тоже! — Арсений указал на Пусто-одного, который согласно кивнул, сидя на корточках.
— Замолчи — я буду петь! — крикнула Жанна.
— Нет, я сначала прочту стих в твою честь! — объявил Арсений и, вытянув над столом длинную руку, гулким рыдающим голосом произнес: — В альбом якутке!
— Позвольте, позвольте! — мучимый ревностью, запальчиво возразил Кирилл. — А где же здесь песчаные горы? Чушь какая-то!