Все его потребности

Когда мы оставались наедине, она смотрела куда угодно, только не на меня, и спрашивала:

— Не хотел бы ты сейчас заняться сексом, Егор? Я здесь для твоего удовольствия. — это звучало так же безлично, как если бы она спросила о погоде.

На улице жарко, Егор? Не хотите ли немного солнцезащитного крема?

С этим роботизированным, проклятым выражением лица, так прочно закрепившимся.

Я был ошеломлен, когда она сказала это в первый раз. И опечален. К четвертому разу я холодно улыбнулся.

— Когда я захочу секса, ты узнаешь. Ты сможешь определить, когда мой член окажется в твоей киске, девочка. — она больше не спрашивала.

К субботе с меня было достаточно. Я планировал пригласить ее на ужин, оставив Веру под бдительным присмотром Роберта и Ады. Родители, конечно, все еще жили дома, но я не оставил бы золотую рыбку на их попечение.

— Будь в фойе в семь. — сказал он Алисе за чаем.

— Да, конечно. Есть ли что-нибудь особенное, что ты хотел бы, чтобы я надела? — она подняла свою чашку и взглянула на мой галстук.

— Я уверен, что все, что ты выберешь, меня устроит. — я едва не заскрежетал зубами.

Бестолковая Вера переписывалась с кем то в телефоне и ела сэндвич. Как она могла не видеть разницы в Алисе? Как она могла не видеть фальшивой улыбки? Это сбивало с толку.

— Нет. — я покачал головой. — Надень вечернее платье. — я позволил своему взгляду переместиться на ее грудь и задержаться там. — Если мне не понравится, ты переоденешься. — я вскочил со стула и вышел из комнаты.

— Что с ним не так? — услышал я вопрос Веры.

Боже милостивый, что со мной было не так? Я был жалким ублюдком и отчаянно пытался пробиться к Алисе. Не мог больше ни минуты выносить это вежливое, фальшивое отношение.

Ровно в семь она спустилась по лестнице в темно-красном платье без бретелек, которое открывало большую часть декольте, с волосами, собранными на макушке. Она была прекрасна. Или была бы, если бы стерла это безмозглое выражение со своего лица.

Я предложил ей руку, и она на краткий миг заколебалась, прежде чем принять ее. У входа Иван ждал рядом с лимузином. Я забрался рядом с ней, и она сидела напряженная как проволока.

— Не хочешь ли шампанского, Алиса? — я поднял охлажденную бутылку и налил немного в ожидающий бокал.

— Нет, спасибо, Егор. Я в порядке.

Просто, чтобы вывести ее из себя, я протянул ей стакан со своей собственной злобной улыбкой.

— Я настаиваю.

— Тогда ладно. Спасибо тебе.

«Хватит» — я хотел прокричать ей. Я достиг предела своих возможностей. Я скучал по ней, по настоящей ней, по той, кто читала мне нотации, дрожала от моих прикосновений и была беззаветно предана своей семье. Я должен был что-то сделать, чтобы избавить ее от этого. Почему она не могла просто сказать что-нибудь злобное, чтобы поквитаться?

Сузив глаза, я налил себе стакан.

— Распусти свои волосы.

— Что? — она выглядела на мгновение испуганной, прежде чем сдержанный взгляд, который я начал презирать, вернулся на ее черты.

Передавая мне свой бокал, она протянула руку и достала несколько шпилек, распуская волосы. Она провела пальцами по длинным прядям, а затем положила руки на колени.

— Так лучше? — критическим взглядом я несколько секунд изучал ее лицо и волосы.

— Нет, не пойдет. Верни как было.

Я устроился на своем месте и наблюдал, как она пытается расчесать волосы пальцами и снова закрепить их шпильками. Тем не менее она казалась невозмутимой.

Мой взгляд скользнул по ее новой прическе. Это была неряшливее, чем раньше, и мне это понравилось. Да, я устал от этого фальшивого притворства. Я хотел, чтобы она вернулась. Итак, сегодня вечером я собирался сделать все, что в моих силах, чтобы Алиса стала прежней.

Глава 65. Алиса

Я пыталась игнорировать его. Он делал все, что могла, чтобы вывести меня из себя, но я не поддавалась на провокации в споре. Он хотел любовницу, а не подружку, уж точно, черт возьми, не друга. Он не хотел советов о своей семье. Он не хотел, чтобы его обвиняли в нелепом поведении по отношению к родителям. Прекрасно. Меня это просто устраивало.

Я была игрушкой для секса, так тому и быть. Он хотел секса, я ему это даю. На этот раз без эмоций. Не испытывая к нему боли, вообще ничего не чувствуя. Потому что у игрушек для секса нет чувств. И именно поэтому я была здесь. Доставлять ему удовольствие, когда он захочет. Чертов ублюдок.

В то же время я была бы веселой и приятной. Он думал, что сможет вывести меня из себя, но он недооценил свою игрушку. Он думал, что имеет дело с любителем. Он не должен знать, что я была сотрудником месяца пятнадцать раз за последние четыре года. В работе с весьма отвратительными временами людьми. Когда я говорила с ним, то принимала мирное, невозмутимое выражение.

Я провела рукой по волосам.

— Все в порядке, Егор? — я позволила своему пристальному взгляду задержаться на нем, прежде чем отвести взгляд.

Это была единственная вещь, которую я не могла заставить себя сделать — посмотреть на него. Я не могла смотреть в эти светло-серые глаза и не желать разрыдаться.

«Ты игрушка для секса». Эти слова разорвали меня в клочья. Нет, меня не просто задели слова Егора, это было слишком мягкое описание. Я чувствовала себя так, словно у меня зияющая рана в груди.

Дело в том, что он действительно начал мне нравиться. Я думала, что у нас есть связь. Но у Егора не было связей с людьми. У него были сотрудники, а не друзья.

Вот кем я была, его сотрудницей. Поэтому я держалась за эту улыбку обслуживания клиентов, как за спасательный круг, а я тонула. Потому что, если бы я этого не сделала, он бы увидел, как сильно причинил мне боль.

Я почувствовала, как его холодный взгляд прошелся по мне. Краем глаза я увидела, как он пожал плечами и поднял бровь.

— Я полагаю, ты прекрасно выглядишь.

Я только улыбнулась на комментарий и повернулась лицом к перегородке. Я не знала, куда мы пойдем ужинать, мне было все равно. За последние три дня я как можно меньше общалась с Егором. За исключением тех случаев, когда он заставлял меня пить с ним чай, совершать смехотворно долгие, бессвязные прогулки по саду, что при обычных обстоятельствах мне бы понравились, и заставлял меня играть с ним в шахматы до позднего вечера.

Последнее занятие истрепало мне нервы. Я продолжала ожидать, что он попытается соблазнить меня. И я бы тоже уступила ему, потому что, как я напоминала себе достаточно раз, именно поэтому он держал меня рядом. Но на самом деле позволить ему целовать меня, прикасаться к себе, скользить внутри моего тела было бы едва ли не больше, чем мое притворно веселое отношение, на которое я была бы способна. Итак, я пыталась склонить его к сексу, по крайней мере, так я могла бы контролировать ситуацию.

"Хотел бы ты сейчас заняться сексом, Егор?". Он был шокирован, когда я сказала это в первый раз. Его глаза расширились, щеки побледнели. Но я продолжала спрашивать холодным, вежливым тоном. Но через некоторое время он огрызнулся, и я не осмелилась давить на него дальше. Зная Егора, он бы поддержал меня в этом из раздражения.

И, честно говоря, несмотря на все мои бодрые разговоры с самой собой о сексе без эмоций, я была почти уверена, что не смогла бы этого сделать. Времена, которые мы провели вместе, преследовали меня. Я мечтала о них, проигрывала их снова и снова в уме. Я никогда не чувствовала себя такой удовлетворенной, такой эмоционально связанной. Я знала, что Егор не чувствовал того же. Он говорил мне это десятком разных способов.

Нет, мне нужно было поддерживать приятный фасад, нужно было сохранять эмоциональную дистанцию. Это был единственный способ пережить это. Пережить его.

Иван отвез нас в один из лучших ресторанов в городе. Егор вообще ничего не сказал, но положил руку мне на поясницу и провел через дверь в лифт. Пока мы медленно поднимались на двадцать первый этаж, он стоял, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы, и пристально смотрел на меня. Я смотрела прямо перед собой и изо всех сил старалась не обращать на него внимания, но могла видеть его отражение в латунных дверях. Это должна была быть долгая ночь без Веры, Милены и Семена в качестве буфера.