Княжич

Мой дорогой племянник, княже Велемир, как ты знаешь в селении Радостное поселились холопы, воры и преступники перед родом. Они отложились от княжества Елецкого за что я их и покарал.

Зная, что Ждан брат твой названный поступаю по справедливости, оставляю тебе трех холопов. То вира за убийство матери твоего дружинника. Сам понимаешь не покарать предательницу я не мог, но и от виры не отказываюсь. Молодых мальчиков можешь продать в Хазарский каганат денег получишь даже больше, чем вира за эту тупую суку.

Милану сестру твоего названного брата я забрал и собираюсь сжечь, как ведающую черным колдовством или черную ведьму. Она травы разные собирала, пришли Ждана брата своего названного пусть скажет какую виру ему заплатить. Если сам приедешь ко мне в гости заплачу в три раза больше.

Твой дядя князь Белояр.

Все это я прочитал вслух, дабы слышали мои ближники из младшей дружины, дядька Добрыня и солдаты княжества.

— Виру, значит говоришь назначить? Никого не спрашивая и одновременно спрашивая всех, сказал я…

— Не надо княже, попросил Добрыня. У тебя всего 20 младших и полтысячи солдат они не вои, Белояр выставит только конных дружинных людей 300 да может городское ополчение под полтысячи в копье поставить. Он тебя провицирует, хочет заманить и убить. Смирись, надо ждать!

— Чего ждать дядька Добрыня, когда всех родных моих дружинных людей перережут, как Миланку сожгут?

— Княже это трудный выбор, но нет сил мы жизней не пожалеем, но ты Руси нужен, не пойдет он сам на Липецк его Великий князь не поймет, а вот если ты придешь…

— Ты что скажешь Ждан брат мой названный? Какую виру назначим за смерть твоей матушки за сожжение Миланки?

— Виру кровью, княже, но дозволь я один пойду я не промахнусь, тебе надо себя для княжества сберечь.

— Куда один? Ты про что Ждан?

— Да проберусь в город одной стрелой сниму, возьму виру кровью, а там споймают если пусть и казнят, а ты не причем будешь.

— Зворынька, ты как думаешь твой отец погиб, родные в холопы угнаны: матушка, сестренки ты их защитник опосля отца.

— Дозволь мне со Жданом идти, попросил Зворынька, верно он говорит ты нам нужен живым.

— Ждан, Зворынька я думал мы друзья, а кто я в глазах ваших друзей на смерть отправить, а самому в граде Липецк сидеть за стенами от страха, как заяц трясясь, да силу копя?

— Дядька Добрыня, часто мой дед Сокол чужой грудью себя прикрывал шкуру спасая этому ты меня научить хотел?

И уже повышая голос на крик, дабы слышали все солдаты и младшая дружина.

— Други это война! Враг много сильнее нас, но если мы Белояра бояться будем, то как супротив хазар устоим?

Не буду приказывать, обещать, что все живыми вернетесь, потому по левую руку, кто со мной на смерть может лютую пойдет становись ближе к сердцу!

Те кто не желают со мной по правую руку, вы правы, жизнь выбираете и чист вам путь и нет осуждения, слово моё твердое княжеское!

Младшая дружина не раздумывая (сработали месяцы пропаганды) сразу развернув лошадей заняла левую сторону, колебались солдатики и далеко не все отошли влево, многие очень многие встали по правую руку.

Из пяти сотен, две выбрали жизнь и только примерно 300 солдат согласились идти на смерть. Я вижу знаки, там где их нет? Триста русичей?

— Други мои, кто жизнь выбрал просьба к вам, доставьте детишек в град Липецк, пусть живут в доме моем, буду им отцом названным. –

— Дядька Добрыня отбери пару десятков довези детей до дому моего.

— Отчего позоришь? Я левую сторону выбрал с тобой я! Возразил Добрыня.

— Не позорю, честь оказываю! Лес теперь свободен от Залесья сами мы по себе. Лягу в битве ты князем будешь, тебе детей поднимать!

Снова возвышаю голос для всех!

Не други и не братья мне, кто детьми торговать нашими считает с погаными можно!

Мы выходим в поход! Выдергиваю меч из ножен, поднимаю над головой и кричу.

— ЛИПЕЦК!

— Липецк! Липецк! Поддерживают сотни глоток и кажется пару десятков солдат под шумок из правой стороны перебежали в левую.

Весь Радостное несколько дней ранее

Князь Белояр никогда не был садистом. Нет, он убивал, как любой феодал собственной рукой, если требовалось, присутствовал на пытках, но удовольствие от такого не получал. Просто делал грязную, нужную работу.

Но сегодня был какой-то особенный день. Он отчего-то решил посмотреть на девчонку из-за которой погибнет, пусть и выродок, но княжьего рода. Но она вела себя не правильно!

В глазах не было ужаса, не было подобострастия, желания услужить любой ценой, но спасти свою жалкую жизнь. Быть хоть собакой, хоть блохой, но жить!

Это настолько удивило Белояра, что он снизошел до разговора с маленькой помещицей.

— Ты не боишься меня девочка?

— Мама учила не бояться мертвых, бояться надо живых.

— Кто тут мертвый? Возмутился князь и осекся, как-то не по чину спорить с малолеткой, тем более возмущаться её словами.

— Ты мертвый и глупый, ты не понимаешь ты уже мертв, мой князь придет и убьет тебя. Спокойно, без истерики или повышая голос, как нечто очевидное и неоспоримое сказала Милана князю-захватчику.

Девочка не была воином, не была даже боярского рода, избивать её доказывая, что он князь прав, а она нет было опустить себя в глазах дружины, но и оставить такое без наказания, а как наказать ту которая тебя абсолютно не боится и в своей детской наивности считает, что мелкий князек может представлять какую-то угрозу?

И он приказал подвести девочку к месту, где прибивали отца Зворыньки в дверям родного дома. Он хотел видеть боль и страдание на лице Чистослава, затем увидеть отчаянье в глазах маленькой ведьмы.

Но Чистослав улыбался…

— Чему ты улыбаешься? Спросил князь, после вопроса он снова понял, теперь он опустился до разговора с селянином.

— Кто нас обидит, трех дней не проживет, так говорит мой князь. Ты проживешь, но я на пороге кромки я вижу*, ты уже идешь за мной в погребальном костре моим холопом.

(*вижу Чистослав не мазохист который любит боль и потому улыбается, когда его прибивают гвоздями к двери. Он был ранен в бою, а с момента, как Зворынька лечился дома осталось маковое молоко, которое Чистослав выпил получив ранение, когда стоял на башне стрелков. Потому он реально наблюдает видения, не ощущает боль, ему даже хорошо)

— Я твой князь! Возмутился Белояр и снова осекся, он что спорит с трупом?

— Мой князь мертвец? Ты мой холоп там за кромкой, кто нас обидит трех дней не проживет и заржал. Ты проживешь, но очень недолго и смех, страшный смех который срывается в истерику. (все как у наркомана, но Чистослав явно переборщил с дозой макового молока)

Белояр перевел взгляд на Милану он ничего не спрашивал, просто перевел или стало интересно, что думает девочка.

— Ты пошто матушку сгубил ирод? Не тронул бы веси, матушки, людей, Чистослава жил бы, ты обрезал нить своей судьбы…

— в обоз маленькую ведьму! Приказал Белояр и стал диктовать письмо, которое точно приведет с толпой крестьян маленького ублюдка к стенам Ельца, а там имея столько дружинников он разгромит маленького идиота…

Или, нет? Да откуда такие мысли зарождаются он поверил глупому селюку или малолетней дуре?

— Княже, говорят кто уходит за кромку видит многое и Велемиру тоесть маленькому ублюдку помогает сам Велес, начал один из дружинников, Белояр даже не понял кто и рявкнул!

— Выходим!

Он больше и минуты не хотел находиться в этом проклятом месте. Шестой век, пропаганда еще не была так прокачена, как в 21, он не понимал, что такое фанатики и это его пугало до дрожи в коленках. Они реально его не боялись, они его приговорили и считали трупом. Они видел дружинники даже из ближников сторонятся они тоже его приговорили?

Ему послышалось сотни глоток, которые кричат Липецк! Липецк! Он вздрогнул и оглянулся — это только он слышал или его дружинники тоже?

Вот теперь вы рассуждаете верно. Неважно насколько распущенную половую жизнь вел в молодости Велемир, важны его свершения, как князя. Если мы будем опираться исключительно на летописи, как вы нам советуете, то летописцы и даже историки с их низкой научной квалификацией станут высококвалифицированными фантастами.