Ты еще маленькая

Видимо, Ирина не была исключением, потому что на кармане сиделки я смогла отчетливо рассмотреть вышитые вензеля.

— Добрый день, — входя без стука в большую комнату, произнес Тимур.

— Здравствуйте, — женщина поднялась со стула.

— Где Галина? — сухо поинтересовался Шахов, проходя к креслу, в котором сидел отец и улыбался при виде сына.

— Она… насколько я знаю, уволилась неделю назад, — волнуясь и заикаясь, произнесла сиделка. Взяв пульт со стола, она убавила звук телевизора.

— Т-и-мур, — отец Тимура плохо выговаривал слова. Наблюдая за ним, я поняла, что у него парализована левая сторона.

— Привет, пап. Как дела? — обнимая старика. Родитель пожал плечами, будто говоря «как может быть?», но на его искривленных болезнью губах сияла улыбка.

Косясь на проем, я все ждала, когда появится мама Тимура, но она не спешила к нам присоединяться.

— Пап, познакомься, это моя невеста – Ксения, — Тимур протянул мне руку, подзывая подойти. Оставив цветы на столе, я подошла к креслу. Сжала его работающую руку, поняв, что он тянется со мной поздороваться.

— К-а-ши-ва-я, — не сразу я разобрала, что мне сделали комплимент.

— Красивая, — подтвердил Тимур, я зарделась от смущения.

— Обычная, — резкий голос разрезал пространство. Мы упустили момент, когда в комнату вошла мать Тимура.

— Не стоит демонстрировать отсутствие эстетического вкуса и зависть, ма-ма, — холодно и резко оборвал Шахов мать. — Для своего возраста ты тоже выглядишь неплохо, но ты уже не можешь конкурировать с молодыми и красивыми, сколько бы пластических операций ни перенесла.

— Забери цветы и поставь в вазу, — отдала распоряжение сиделке. Ее задело, что сын при посторонних оскорбил ее. — Нахватался дерзости у своего братца, — скривила пренебрежительно лицо.

— А ты с годами не меняешься, продолжаешь ненавидеть весь мир, — Тимур вытаскивает из заднего кармана пачку пятитысячных купюр. — Через пару дней Марат решит вопрос с твоей картой, — кладет деньги на спинку кресла.

— Тимур, ты хочешь сказать, что у тебя с ней серьезно? — проходится по мне высокомерным взглядом.

— Серьезнее не бывает, поэтому рекомендую подбирать слова, чтобы в будущем иметь возможность присутствовать на нашей свадьбе и знать своих внуков в лицо, — не церемонясь.

— Она не из нашего круга…

— Тебе напомнить, откуда ты? — жестко перебивает, выпрямляясь в полный рост. — Я приехал познакомить свою девушку с отцом, не с тобой, — злится Шахов. Замечает это и Ирина – не знаю, как ее по батюшке.

— Приятно познакомиться, — произносит издевательским тоном, смотрит на сына с вызовом.

— Извините, не могу ответить вам тем же, у меня плохо получается лицемерить, — все это время я молча закипала, и вот сорвало. Сама от себя не ожидала, не ожидали и Шаховы. На губах Тимура играет ухмылка, брови ползут на лоб, но во взгляде восхищение, а не осуждение.

Мама Тимура теряет дар речи от моей дерзости, наверное, считает невоспитанной.

— Девочка!..

— Я уверена, что у вас богатый запас оскорблений, припасенный на всякие случаи жизни, но не будем скатываться до них при наших мужчинах, — перебиваю я Ирину. — Вам не стоит видеть во мне врага, будет лучше, если мы научимся сохранять худой мир. Это пойдет на пользу всем членам нашей большой семьи, — вот это я зарядила, но судя по довольным лицам Тимура и его отца, они меня полностью поддерживают.

— Ты еще не член нашей семьи, — зло произносит Ирина.

— Ксюша – моя семья, печать в паспорте ничего не значит. Как, например, запись в графе «дети» не делает некоторых женщин мамами…

Глава 69

Ксюша

Мы приехали в красивейшее место. База принадлежала партнеру Марата. Территория огромная. Есть облагороженный хвойный парк с детской площадкой, цветники, фонтаны, скамейки, небольшое озеро, которое зимой превращается в каток, искусственные горки для зимних развлечений, узкая речушка на самом краю базы, СПА-салон, бассейн, рестораны, развлекательный центр, караоке… но нас все это не интересовало.

Наш домик располагался как раз у реки. Отдаленное тихое место. Вокруг ухоженные дорожки, деревья, которые начали сбрасывать свой золотой наряд.

— Какой воздух, — втягивая полной грудью прохладу и запах мокрых осенних листьев. «Прогресс» находится в экологически чистом районе, вокруг лес, но воздух не такой насыщенный и легкий.

— Рыбка, тебе со мной скучно? — усмехается Шахов, доставая из багажника пакеты с едой.

— Нет, — непонимающе смотрю на Тимура, мотаю головой.

— Ты последние пятнадцать минут только о природе говоришь.

Тимуру не понять. Мужчины, наверное, проще относятся ко многим вещам, не восторгаются и не умиляются тому, из-за чего мы можем пустить слезу. Порой дыхание перехватывает от невообразимых красот. Да и говорить о природе лучше, чем о его маме.

Мы всю обратную дорогу обсуждали Ирину. Тимуру понравилось, как я ответила его маме. Посоветовал запомнить это чувство и никому больше не позволять себя обижать. Я знаю, что он намекал на моих родных. Он просто не знает, что я перестала церемониться с мамой и Машкой. После неудачного знакомства с семьей Шаховых я перестала принимать звонки от мамы, а когда Маша позвонила, голос ее звучал без пафоса и наезда. С тех пор, как я стала встречаться с Тимуром, она впервые нормально со мной разговаривала.

Ирина вышла нас проводить и вполне нормально попрощалась, но я предпочла бы как можно меньше с ней видеться и общаться.

Осмотр дома не занял много времени. Такой домик не мог не понравиться: большая светлая гостиная совмещена с кухней, окна на всю стену, камин, большая плазма на стене, аккуратная обеденная зона на четыре персоны. На втором этаже две спальни. Санузел и душевая есть на каждом этаже.

Я занялась разборкой продуктов, а Тимур отправился в душ. Присоединиться к нему я не успела. Он вышел в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Играя мышцами, двинулся ко мне. Облизнув вмиг пересохшие губы, я наблюдала, как поднимается в области паха полотенце. Слова перестали быть нужны. Приблизившись, он одним движением скинул полотенце на пол. Взглядом дал понять, чего хочет.

Безропотно опустившись на колени, обхватываю тяжелый стержень рукой. Слежу за изменившимся дыханием, когда провожу кончиком языка вокруг головки, слизывая терпкую каплю.

— Я тащусь от твоего рта, рыбка, — срывающимся голосом.

Мне нравится его дразнить, медленно доводить до исступления. Тимур удерживает мой взгляд, не дает прикрыть глаза или отвернуться. Пока я облизываю головку, словно у меня в руке рожок мороженого, он прожигает меня горящим взглядом, вызывая томление внизу живота. Никогда раньше не думала, что делать минет – это так возбуждающе.