Любимый человек

— Я тебя и об этом не просил… — мягко ей сообщаю. — Лена, ты тут ни при чем, клянусь. Не ищи в себе изъянов. Это полностью моя вина и моя тараканы… Если хочешь, чтобы я окончательно упал в твоих глазах, то слушай… Мне было трудно смириться с тем, что я всего лишь директор какого-то задрипанного магазина бытовой техники, а моя жена — преподаватель, ученый. Твои конференции, публикации, научная работа, командировки… В какой-то момент я начал думать, что скоро стану тебе неинтересен. Ведь я не мог поддержать ни одной темы, когда мы встречались с твоими коллегами… Я сидел и чувствовал себя таким идиотом! Это как маленькому ребенку подарить игрушку не по возрасту. Я запаниковал… И я понимаю, это только моя проблема! Не твоя! И я сам все испортил… Я пытался доказать себе, что еще чего-то стою, как мужик…

— Переспав с коллегой? — продолжает Лена.

— Это звучит ужасно. Но так и есть. Я никогда не говорил, что я умный… Но я не планировал ни с кем спать, так… вышло… Я хотел почувствовать себя тем, кем был для тебя в самом начале…

— И как, почувствовал?

— Нет. Конечно нет… Лен… Мне жаль, мне бесконечно жаль, что я разочаровал тебя… Но если ты чувствуешь, что еще не все потеряно, что у нас может все наладиться, что у тебя хватит сил, чтобы простить меня… я тебя прошу, Лен, подожди с разводом, — смотрю на нее молящим взглядом.

— Ты бы определился. Тебя угнетает жена-ученый, вьющая семейное гнёздышко, но и подчиненная, готовая на секс без обязательств, тоже не устраивает, — говорит она с горечью.

Заметив, что Степка что-то поднял с пола и пытается этим закусить, я подхожу к нему и опускаюсь рядом.

— Я давно определился. И ты во всем меня устраиваешь. Я сам себя не устраиваю, — забираю у сына крошечный кусочек фольги. — Я люблю тебя, Лен…

— Дима, хватит, — она перебивает меня. — Это пустые разговоры. Давай договоримся. Я поеду с тобой завтра. Но двадцать пятого мы разведемся. Согласен?

— Лена… — вскидываю голову.

— Ты согласен?

Я ошарашенно смотрю на нее. Моя ли это Лена? В кого я ее превратил?

— А у меня есть выбор?

— Дай мне слово, — требует жена.

— Хорошо. Даю слово. Я подпишу бумаги на развод. Но ты делаешь большую ошибку, — предупреждаю ее.

— Время покажет. Может, так случится, что потом ты мне сам спасибо скажешь.

— Нет, родная, не дождешься. — Я совершенно уверен в том, что говорю. Я беру на руки Степана, затем подхожу к Тихону и подхватываю его. — И, еще, я купил тебе годовой абонемент в "Притяжение". Оставил твой номер администратору, с тобой свяжутся, чтобы уточнить время. Пожалуйста, не отказывайся. Тебе это правда нужно.

— Хорошо… Спасибо, — сухо произносит Лена.

Уже в пороге с пацанами на руках я оглядываюсь.

— Лен? Так мы едем?

Расправив плечи, жена смотрит мне глаза.

— Да. У нас же уговор. Ты дал мне слово.

— Я помню. Только одно условие?

— Что ещё? — она хмурит брови.

— На этих выходных мы не будем обсуждать наш развод и его причины. Ни в какой форме… У нас будет свидание. Согласна?

— Свидание? Ты рехнулся, Дим? Да что в твоей голове?!

— Завтра увидишь. Так ты согласна?

Лена пожимает плечами.

— Ладно. Мне без разницы, как ты это назовешь. Лично я уверена, что мы просто занимаемся какой-то ерундой.

При этом я читаю в ее глазах все, что она так старательно скрывает — волнение, неуверенность… возбуждение.

— Отлично. Обожаю заниматься с тобой какой-то ерундой. Пойду позвоню матери, попрошу их приехать к одиннадцати. Мы выезжаем в полдень.

8. Лена

Мы только выехали из дома, а я уже переживаю.

Свекр со свекровью приехали еще в начале одиннадцатого, а мама только сейчас позвонила и сказала, что не сможет забрать Машу — в понедельник ей нужно подменить коллегу. Она будет вести занятия на курсах повышения квалификации для преподавателей физики, и ей необходимо подготовить материал. Машка немного расстроилась, она так хотела провести день с бабулей, но, с другой стороны, мне стало немного спокойнее. Тишка со Степаном обожают Машку, и она не только любит с ними возиться, но и может помочь Ирине Ивановне, в случае чего.

Сначала нянька — потом ляльки…

Я все в своей жизни делала по плану и старательно. Аттестат с отличием, красный диплом… Конечно беременность на последнем курсе не была моей приоритетной задачей, но к тому времени мы с Димой уже поженились. А когда Машке исполнилось полтора года, я вернулась в родной университет уже аспирантом. Вторая беременность тоже стала запланированной, я не хотела, чтобы между детьми была слишком большая разница.

Вот тогда я и узнала, что жизнь — это не мой ежедневник, где можно все предусмотреть и спланировать.

В декабре Дима уехал на три недели в командировку в Сочи, где их компания открывала новый салон, а наш университет вовсю готовился принимать областные педагогические чтения. Я оказалась в числе организаторов и до того запарилась на работе, что тест на беременность смогла сделать только спустя полторы недели после задержки, а обнаружив две полоски, на следующий день записалась на УЗИ… Не понимаю, как дотерпела до Диминого приезда, но мне очень хотелось увидеть его лицо, когда он узнает, что у нас будет сразу два малыша… Только Дима меня опередил со своими новостями…

Нет, он не вываливал на меня свое признание с порога, но я сразу поняла — что-то случилось… Я стала его обнимать, полезла с расспросами, а Дима не привык ходить вокруг да около и сказал, как есть…

Сегодня я долго не могла уснуть, все размышляла над словами Димы о том, почему я сразу не подала на развод. Стыдно признаться, но мой ответ такой банальный — я просто боялась остаться одна, беременная, с маленькой Машкой. И вот, к чему привело мое малодушие — нам обоим стало только тяжелее.

От самого дома мы играем в молчанку. На улице пекло, в салоне прохладно. Очень странно и непривычно ехать вдвоем, без детей, еще более странно, что мы с Димой вообще куда-то едем вдвоем.

Я знаю, это глупая идея. Наша жизнь рушится, а мы собрались на отдых. Не стоило мне соглашаться…

— Новое платье? — замечает Дима, ненадолго отрывая взгляд от дороги.

Я невольно опускаю глаза, рассматривая длинное красное платье в мелкий белый цветочек.

— Да.

— А эти пуговицы… — Дима снова стреляет в меня взглядом. — Обманки, или их можно расстегивать?

Я хватаюсь за верхнюю пуговицу.

— Можно расстегивать, а что?

— Это хорошо, — кивает муж.

— Дима… — хмурюсь я. — Что за вопросы? — мой голос слегка звенит от неловкости.

— Пытался немного разрядить обстановку. Я и забыл, как мило ты умеешь смущаться, — говорит он.

Покосившись на Диму, замечаю на его губах легкую улыбку.

Что он делает?

— Я волнуюсь. Думаешь, твоя мама справится? — с беспокойством проверяю свой телефон.

— Конечно. Моя мама самая ответственная, зато твоя самая умная, — дипломатично заявляет Дима.

— Да. Когда сначала она пообещала забрать на эти выходные Машку, я даже напряглась, что Машка может вернуться от нее с наметками будущей диссертации.

— Теща может, — в голосе мужа читается ирония. — А ты правда свою не будешь дописывать? — спрашивает он уже на полном серьезе.

Я утвердительно киваю.

— Да.

— Тебе же нравилось преподавать.

— Нравилось. Но мне не нравились остальные девяносто процентов моей работы. Я чувствовала, что просто должна всем этим заниматься, — признаюсь ему.

— Ты никогда ничего такого не говорила, — не без удивления произносит муж.

— Хуже. Я даже ни о чем таком и не думала. Бросить науку? Студентов? Пойти против мамы? — качаю головой. — Сама себя не узнаю.

— Или, наоборот, только начинаешь узнавать.

— Не знаю. Я уже ни в чем не уверена.

— Ну что-то же тебя увлекает теперь? — снова интересуется Дима.

— Конечно. Полноценный восьмичасовой сон, к примеру.

— Бог ты мой! — восклицает он, — как горячо это звучит из твоих уст.