Немоногамия

Я не упоминаю Яна, но Рина понимает, что я думаю именно о нём в этот момент, поэтому недоброжелательно хмурится. Помню, как лично создавала Каминскому страничку в соцсети и выбирала красивую фотографию на аватарку. Понятия не имею, он заходит сейчас туда или нет.

— Ян, конечно же, мой босс, я уважаю его и всё такое, но сколько ты ещё планируешь ждать?

Ничего не ответив, нервно дёргаю дверь автомобиля.

— Прошло почти две недели, Майя, — добивает сестра. — Мне больно на тебя смотреть.

И пусть я всячески убеждаю Рину в том, что вовсе не надеюсь на возобновление отношений с бывшим мужем и что истинное счастье вовсе не в мужчинах, она не верит. Мои слова улетают в пустоту. Приходится повысить голос и пригрозить тем, что отныне на тренировки сестра будет ходить без меня. Помогает. Ровно до следующего раза.

***

Но всё-таки основная причина, почему я обожаю сентябрь — за начало учебного года. За новые знакомства, за полных энтузиазма первокурсников. За наполненные голосами и смехом стены вуза.

Лекции, которые я читаю студентам, проходят активно и вдохновенно. Да, именно мои слушатели дарят мощный поток энергии и уверенности в том, что я делаю. После занятий хочется старательнее готовиться, добывая материал и предоставляя что-то исключительно эксклюзивное, интересное и ценное.

Вне всяких сомнений — я успела соскучиться по университету за этот год. И пусть у нас нет и не будет площадки для гольфа, собственного кинотеатра и лаундж-зоны, а кофейный аппарат на этаже до сих пор находится в неисправном состоянии, я искреннее могу сказать, что лучше работы для меня, пожалуй, нет.

В начале месяца наш университет проводит пятую Международную научно-практическую конференцию в которой берут участие более ста учёных из университетов не только нашей страны, но и десятка других.

Планируется презентация научных наработок и активная оживлённая дискуссия в которой так же будут участвовать представители власти и бизнеса нашего региона.

Главой оргкомитета выбирают проректора по научной и международной работе. Меня — первым заместителем.

Всё, что не успевает Светлана Степановна — ложится на мои плечи. Поиски ресторана и гостиницы для иногородних и иностранных гостей, организация трансфера, экскурсий и других культурных программ. Чем ближе к дате — тем меньше остаётся времени на полноценный здоровый сон, не говоря уже о чем-то большем.

За день до проведения конференции оказывается, что на титульной странице программы обнаружена орфографическая ошибка. Взбучку от ректора получает Светлана Степановна, я, корректор и типография. Последние просто выполняли поставленную задачу и даже не смотрели на текст, но кого это волнует, если несколько десятков пачек бумаги использованы зря?

На рабочем месте мы задерживаемся до поздней ночи и старательно перечитываем листовки, буклеты и таблички с именами участников. Более чем уверена, что их никто столь досконально не изучает, но опозориться перед гостями не хочется.

Домой расходимся глубоко за полночь. Я возвращаюсь в квартиру и даже душ не успеваю принять, как прямо в одежде заваливаюсь спать, чтобы проснуться по будильнику ровно в шесть утра.

Пытаясь прийти в чувство с помощью контрастного душа, клянусь себе, что сразу же после чёртовой конференции организую день в СПА.

В начале девятого я уже стою у центрального входа университета в чёрной строгой юбке и белой рубашке и с открытой улыбкой встречаю автобус с участниками из других стран.

Я немного волнуюсь, но списываю это на усталость. Несмотря на жуткий недосып, Надя сказала, что выгляжу я просто отлично. Похвалила мой макияж и укладку.

— Майя Матвеевна, Штоль потерялся! — восклицает Светлана Степановна, хватая меня за руку и утаскивая в сторону.

Генрих Штоль — пожилой профессор, который прилетает всегда, когда позовут. Кажется, ему уже глубоко за семьдесят, но этого дедушку ничего не останавливает — ни почтенный возраст, ни расстояние в две тысячи километров. Наш ректор в нём души не чает.

— Нужно срочно найти Генриха — с минуты на минуту начнётся регистрация участников и пленарное заседание, — цедит сквозь зубы Светлана Степановна. — Мы можем потянуть время, но, сама понимаешь, недолго. Этот день распланирован по минутам!

Я обречённо вздыхаю, понимая, что поисками придётся заняться именно мне, потому что я лучше проректора знаю языки и, к тому же, имею автомобиль.

— Где его искать?

— Коллеги утверждают, что самолет Генриха прилетел раньше положенного и он решил заехать в храм. С тех пор не выходит на связь.

Я нервно качаю головой.

— Ничего не спрашивай, — просит Светлана Степановна. — Просто доставь почтеннейшего профессора сюда, ладно?

Спустя пять минут я сажусь в автомобиль и завожу двигатель. День только начался, а мне уже хочется как можно скорее перемотать его в самый конец, где я справилась со всеми поставленными задачами, хорошо выступила, провела экскурсию по вечернему городу и отметила это дело в ресторане, заслужив похвалу и услышав какая я всё-таки умница. При лучшем раскладе ещё и получила премию.

Храм, который упоминала Светлана Степановна, находится в десяти километрах от университета. Я останавливаюсь в запрещённом для парковки месте в надежде на то, что поиски продлятся недолго. Набираю номер Генриха. Он, конечно же, не снимает трубку, чем значительно усложняет задачу.

Всё, что я могу делать, это бегать на каблуках по территории храма и останавливать проходящих мимо людей, спрашивая, не видели ли они низкого седовласого старичка в очках с толстой оправой?

Меня прошибает потом, когда я думаю о том, что Генриху могло стать плохо. И он или потерял сознание, или отправился в больницу. Ректор этого не переживёт, конференция сорвётся, а мы попадём под горячую руку и получим выговор. О здоровье профессора, к собственному стыду, я думаю в самую последнюю очередь.

— Извините, вы не видели здесь пожилого немца?

Преградив дорогу молодому служителю храма, наконец слышу то, что хотела бы. Штоль здесь, общается со священником и рассматривает драгоценную икону, которая находится в небольшом закрытом для посторонних глаз помещении.

Когда я наконец нахожу профессора, то готова его расцеловать. Он смотрит на часы, ударяет себя ладонью по лбу и искреннее просит прощения. Затем прощается со священником и торопливой, несвойственной пожилым людям походкой, направляется к автомобилю.

— Мероприятие уже началось? — озадаченно спрашивает Генрих по дороге. — Ох, как неудобно получилось!

Возможно, это мой косяк, что я не перепроверила все ли гости приземлились, всех ли забрали с аэропорта и ни у кого ли не перенесли рейс, а может и самого Генриха, который мог бы предупредить нас звонком, но, в силу возраста, попросту забыл.

В университет мы приезжаем с небольшим опозданием. Участники конференции сидят на своих местах, терпеливо ждут. Я мажу взглядом по залу, пробираюсь к первому ряду и наконец выдыхаю.

— Мне уже влетело, — шепчет Светлана Степановна. — Как всегда — ни за что.

Конференцию открывает проректор и доктор экономических наук, приветствуя присутствующих. Следом за ним — директор департамента образования и науки области, акцентировав внимание на актуальности выбранной тематики докладов.

Нашему университету редко удаётся привлечь представителей власти и особенно бизнес-структур, поэтому, если кто-то и приезжает на конференцию, то такой гость всегда в почёте.

После первой секции начинается перерыв на кофе-брейк, но я не покидаю своё место и остаюсь в зале. Достаю распечатанные материалы, пробегаюсь глазами по тексту.

— Я решила, что ты не устоишь перед любимым латте, — произносит Надя, сев на пустующее соседнее кресло и протягивая мне стаканчик. — Крышечки не было, прости.

От души поблагодарив коллегу, бросаю взгляд на часы. До окончания перерыва и начала моего выступления остаётся ровно минута. Я успею.

— Кстати, видела кто к нам пожаловал? — прищурившись, спрашивает Надежда.