Немоногамия

— Я же вижу, — упрямо настаиваю.

Гости не смотрят в нашу сторону, поэтому разговаривать можно без страха, что кто-либо может услышать.

— Кто я для тебя? – задаёт вопрос Вова.

Сердце разгоняется и с силой врезается в грудную клетку. Такого я, наверное, не ожидала.

— Почему ты есть для него? – указывает взмахом руки на Артура. – Для неё? – на Татьяну. – Для Ани и рок-музыканта, а для меня нет?

— Он просто пригласил меня на танец, — невозмутимо пожимаю плечами.

— Тебе было с ним весело. Со мной почему-то нет.

Его тон давит на нервы. Я перетаптываюсь с ноги на ногу.

— Напомню наш разговор в аэропорту, Вов. Я сказала, что, вероятнее всего, не смогу ничего тебе дать. Ты активно убеждал меня в том, что не станешь ничего требовать.

— Год, Пчёлка. Я ждал год. Сколько нужно ещё?

В голосе звучит насмешка, а в чёрных глазах читается отчаянье и пустота.

— Я не устанавливала сроков. Ты – тоже.

Возможно, никогда.

Сделав глубокий вдох, зажмуриваюсь и вспоминаю как пришла к терминалу в слезах. Титов без лишних слов понял, почему я не захотела ехать вместе с ним на такси. От меня за версту несло Яном, губы горели от поцелуев. Затем у нас состоялся сложный разговор. Решение я приняла, когда заканчивалась посадка на рейс.

— Просто скажи, чего ты ждёшь от отношений со мной? Что мне ещё сделать? – интересуется Вова.

— Ничего не нужно, — мотаю головой.

– Секс у нас редко, свидания тоже, — начинает перечислять. — Переезжать ко мне ты не планируешь. Слушай, может ты ждёшь, что я буду делить тебя с другим? Кого позвать: Артура или Стёпу? Ты же так привыкла?

Титов снова затягивается серым дымом. Бросает на меня цепкий взгляд, плавно выдыхает. Заставляет чувствовать себя обязанной, но я знаю, что никому и ничего не должна. Он просто ревнует. Явно. Требует невыполнимого, хотя я отчаянно стремлюсь к свободе.

— Я не вещь, чтобы меня делить, — вспоминаю слова Яна.

Голос при этом срывается и становится менее уверенным.

— Не вещь, но отношение схожее. Тебя втянули в так называемые эксперименты, а по факту – смешали с грязью, — продолжает Вова.

Я жадно хватаю ртом воздух, чувствуя как земля покачивается под ногами.

— Ты в этой грязи согласился участвовать добровольно. Как я и он! Что мешало тебе отказаться и добиваться меня другим путём?

— Думаешь, получилось бы?

Я снова жму плечами. Это точно не единственный способ.

— Я был уверен, что ты не такая, Пчёлка. Не заслуживаешь... Поэтому и хотел забрать из токсичных отношений, чтобы показать адекватные.

— А по факту – душишь.

Титов зло бросает окурок в урну, стреляет в меня взглядом.

– Думаешь он тебя ждёт? До сих пор? – чуть склоняет голову набок. – Спроси у кого-либо из компании с кем Каминский проводит время. У Вали или Жанны — неважно. Ты ему и нахуй не нужна, Майя… Ни тогда, ни сейчас.

Я резко разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к дому. Пульс зашкаливает, дыхание сбивается. Кажется, будто музыка резко становится тише, а окружающие специально замолкают, чтобы расслышать хотя бы слово.

Дрожащими руками я достаю из сумочки телефон, ищу в контактах номер Ани. Зависаю над зелёной кнопкой.

— Майя! – звучит в спину голос Вовы. – Стой! Пожалуйста, блядь, остановись…

Все гости тут же смотрят на меня.

Глава 50.

***

На свой двадцать девятый День рождения я получаю много поздравлений. От Яна – ни слова. И хотя я стараюсь не думать о том, что сподвигло его не написать мне хотя бы сообщение – ничего не получается.

На самом деле ответ на этот вопрос сидит глубоко в подсознании. Если постараться и вытащить его оттуда на поверхность, то можно вполне удачно сложить недостающие пазлы. Просто у Каминского новая жизнь без меня. Такая яркая и насыщенная, что он банально забыл об этой дате. Бывает.

Тем не менее, сидя в баре с Аней, я не могу не зайти в нашу переписку после двух алкогольных коктейлей.

Аватарка Яна светится зелёным. Он в сети. И пусть у нас разница в восемь часов, но я почему-то чувствую, что он ничего не напишет ни сейчас, ни позже. Никогда больше.

Последнее сообщение от Каминского отправлено в июле. Это фотография свидетельства о расторжении брака. Я осмелилась поставить лайк без поздравлений и прочих подколов. Они были ни к месту.

Следующее сообщение отправлено мной в декабре.

С Днём рождения, Ян. Будь счастлив.

Бывший муж тогда ничего не ответил, хотя и прочитал.

***

В понедельник Титов перехватывает меня во время перерыва. Приглашает на крышу, закуривает. Возможно, ждёт, что я снова буду играть в гольф и расслаблять его своим присутствием, но желания почему-то нет.

Общение не клеится. После гендерной вечеринки мы старались не трогать друг друга. Вова прислал цветы на мои именины, а вечером позвонил, чтобы пригласить в ресторан на ужин, но я сослалась на занятость и другие планы.

Чем больше мы разговариваем, тем отчётливее я понимаю, что то, чего Титов хочет от меня и наших отношений практически невозможно исполнить. Потому что я другая. Не такая как в его фантазиях. И вовсе не та, о которой он мечтал.

— Хорошо повеселились? – интересуется Вова, выпуская струйку серого дыма в сторону.

— Да, прекрасно. С Аней не могло быть иначе.

Титов хмыкает. Он скептически к ней настроен, хотя никогда не озвучивал этого вслух.

— Снова пришлось задействовать охрану, чтобы отбиться от ухажёров? Или полицию, потому что Аня затеяла драку?

Я громко фыркаю. То о чем он говорит – имело место быть, но не потому что моя подруга такая неугомонная – просто так совпало.

— Нет, в этот раз ничего подобного не было. Клеились какие-то странные личности, но мы справились без сторонней помощи.

Вова усмехается и качает головой.

— Понимаю, что ты мечтал, чтобы я дружила со Светланой и Татьяной, но увы – дружбы не вышло. Не думай, что я не пыталась. Каждый раз когда куда-то собиралась, то в первую очередь звонила им.

— Светлана звала тебя на покер по воскресеньям.

Я резко вспыхиваю, когда понимаю, что меня обсуждали. Наверное, не с совсем хорошей стороны.

— Я не умею играть в покер. И, прости, но мне не интересно обсуждать кулинарию и вязание.

— При желании – тебя бы всему этому научили.

Титов тушит окурок в урне, устремляет взгляд на выглядывающее высотное здание напротив. Он разочаровался во мне, что немудрено. Вова помнил меня скромной приветливой девушкой. Не сломанной, чистой.

С той, что, по его мнению, вляпалась в грязь, он не знает, что делать. И надо ли? Оказывается, Вова понятия не имеет как меня отмыть и вернуть в правильную среду обитания.

— Ты даже не пытаешься вникнуть в то, какая я и чего хочу, хотя я неоднократно старалась тебе это донести начиная со дня вылета, — неосознанно повышаю голос. – Не надо было меня забирать. Не надо было давить и уговаривать. Я не просила.

— Если бы ты не улетела, то снова вернулась к Каминскому, — произносит Вова. – Впрочем, может и не стоило за тебя бороться, потому что многое из того, что для людей не является нормой – для тебя таковым стало.

Уверена, не будь Титов моим начальником, я повела бы себя иначе. Возможно, зарядила бы ему пощёчину.

— Скажи мне, кто диктует эти нормы? Ты? Тесный круг твоих друзей? – развожу руками. — Понимаю, тебе стыдно, что я туда не вписываюсь. Не переживай, я никому из них не скажу, что сама инициировала групповой секс с твоим другом, потому что захотела попробовать двойное проникновение.

Дверь, ведущая на крышу, открывается, когда я заканчиваю последнее предложение. Титов взмахивает рукой, просит уйти. Рядовой сотрудник «Юнайтед Технолоджи» понятливо кивает и густо краснеет. Уходит спустя несколько секунд. И если бы я не была уверена в том, что он не знает русский, то уже провалилась бы сквозь землю.

— Ты врёшь, Майя, — переводит на меня свой взгляд Вова.