Немоногамия

После ужина я выхожу вместе с Каминским на открытую веранду. Кутаюсь в джинсовую куртку, смотрю в небо. То сжимаю, то разжимаю кулаки.

— Останемся или вернёмся домой? — интересуется муж.

Раньше он не задавал бы этот вопрос. Я всегда была за то, чтобы переночевать у свёкров.

— Вернёмся, — отвечаю уверено.

Вскинув подбородок, наблюдаю за тем, как муж выдыхает дым в сторону. На его лице нечитаемые эмоции.

— Хорошо, тогда собирайся, — кивает он.

На прощание с родственниками уходит почти полчаса. С пустыми руками уехать не получается — нам дают с собой множество контейнеров с уже готовой едой, а ещё заморозки в виде домашних блинчиков и лазаньи.

— Не холодно? — спрашивает Ян, когда мы трогаем с места и выезжаем на просёлочную дорогу.

— Нормально.

Каминский сжимает руль и плавно объезжает яму.

— Ты злишься.

— Тебе показалось.

— Май, ты действительно принимаешь всерьёз слова Лизы? — Ян устало потирает пальцами переносицу и откидывается на спинку сидения, когда мы попадаем на трассу. — Хочешь прямо сейчас наберём её номер?

— Не бойся — я не стану звонить, потому что мне плевать. Я и без того знаю о тебе столько, что этого вполне хватит для развода. Надеюсь, в конце месяца, после важных деловых встреч и мероприятий, куда ты водишь меня в качестве красивого приложения — мы снова поднимем эту тему. Только уже всерьёз.

Муж заметно дёргается, продолжая смотреть на дорогу. Свет фар проезжающих автомобилей ярко освещает его лицо. Глубокие складки между бровей, стиснутые челюсти. Впрочем, щадить его я не намерена.

— Не знаю как тебе, но мне уже тошно корчить из себя тех, кем мы не являемся. Перед бизнес-партнёрами, друзьями и родственниками. Я не хочу ничего спасать. Господи, Лиза просто в очередной раз напомнила мне почему у нас полгода не было секса, почему я испытывала к тебе неприязнь и почему мы спали в разных комнатах.

— Блядь. Скажи, что мне ещё сделать, чтобы ты забыла об этом?

Отвернувшись к окну, я прислоняюсь к нему лбом.

— Не разговаривай со мной хотя бы до дома, ладно? Пока этого будет достаточно.

Дорога получается дальней и занимает почти час времени. Когда Ян открывает ворота и медленно заезжает на территорию дома, я тут же дёргаю дверь автомобиля и выбегаю на улицу.

Судорожно вдыхая свежий воздух, поднимаюсь по ступеням. На ощупь нахожу в сумочке связку ключей, роняю её на пол. Нервно пыхчу, чувствуя пристальный взгляд мужа, обращенный в спину. Наклоняюсь, поднимаю связку. Следую дальше.

Если Каминский планирует спать в нашей общей спальне, то я уступлю и перейду в гостевую. Там не такой удобный матрас и минимум мебели, но меня устроит и этот вариант.

Наспех приняв душ, я забираюсь под одеяло и чувствую мелкую дрожь по телу. На втором этаже слышится шум шагов, который стихает вместе с хлопком двери в противоположном крыле.

Прекрасно, значит сегодня мы ночуем раздельно.

Руки сами тянутся к телефону. Сон не идёт, поэтому я листаю ленту социальных сетей до тех пор пока не попадаю на счастливое фото одногруппницы. Она не так давно родила, а сейчас выложила чёрно-белый снимок с новорождённым. Крохотные пяточки нежно трогают новоиспечённые мама и папа. У меня непроизвольно образовывается ком в горле. После аборта я старалась не заострять внимание на беременных и мамочках, а сейчас буквально задыхаюсь от накативших эмоций.

Чтобы не терзать себя ещё больше, закрываю приложение и случайно открываю сегодняшнюю переписку с Титовым. Он в сети. По крайней мере, иконка светится зелёным.

В наших сообщениях нет ничего криминального. Вова спрашивает не занята ли я, предлагает выйти на парковку. Вспоминаю наше лёгкое непринуждённое общение и постепенно отпускает.

Надпись online под его иконкой так и манит. Рассматриваю фото, очевидно сделанное в Штатах на каком-то крутом каньоне. Увеличиваю, цепляюсь за мелочи. Непроизвольно вспыхиваю, когда взгляд натыкается на сильные, увитые венами руки. И в эту самую секунду слышу одновременно вибрацию входящего сообщения и шум шагов за дверью.

Сердце колотится, когда я вижу, что написал Вова. Мысли путаются.

Заблокировав мобильный, бросаю его на тумбу и зажмуриваю глаза. Очень вовремя, потому что Ян открывает дверь и медленно проходит по комнате.

В целом, я догадываюсь для чего он пришёл, но всё равно не справляюсь с чувствами, когда он ложится на кровать и пододвигается ближе. Запах его кожи проникает в ноздри и вызывает в груди знакомый болезненно-щемящий трепет.

— Спишь? — спрашивает дрогнувшим голосом.

В ответ я не роняю ни слова, продолжая лежать с закрытыми глазами в надежде, что он вот-вот развернётся и уйдёт. Секса не будет — это же очевидно.

Правда, вместо этого Каминский кладёт руку мне на живот и касается губами затылка.

— Не хочу без тебя, — проговаривает он едва слышно.

Глава 34.

***

«Прошу тебя, скажи, что это фотошоп», — набираю сообщение Вове.

Отправив, снова увеличиваю документы, которые он прикрепил. Это билеты до Чикаго. На двоих. Дата – третье июля. Несмотря на то, что буквы начинают плыть перед глазами, я чётко вижу на верхней строчке своё имя.

«Если тебе удобнее так думать – пусть будет фотошоп. Главное, не забудь собрать вещи», — отвечает следом Титов.

Отложив телефон на рабочий стол, тянусь к бутылке с водой. Пью до тошноты. Пока жидкость не начинает литься мимо, капая на рубашку и юбку и оставляя на них мокрые пятна.

Закашлявшись, поднимаюсь на ноги и нервно мечусь по кабинету. К счастью, на кафедре кроме меня и Нины Васильевны – никого.

— Майя Матвеевна, с вами всё в порядке? – спрашивает коллега, поправляя очки на переносице.

— Душно просто, — качаю головой и, дёрнув оконную раму, впускаю в кабинет свежий пропахший дождём воздух.

Я нахожусь в полной растерянности. Когда увидела входящее сообщение от Вовы – как чувствовала, что не справлюсь с собой и не стала открывать его ночью в присутствии Яна. Уже утром спокойно добралась до работы, припарковала автомобиль на стоянке. Едва посмотрела вложенный файл – ощутила как бросило в жар.

С одной стороны я прекрасно понимаю, что меня это ни к чему не обязывает. Захочу – полечу, не захочу – останусь. С другой – осознаю какие последствия будет иметь как моё согласие, так и отказ.

«Ок. Фотошоп так фотошоп. Мог бы нарисовать нам места в бизнес-классе», — недолго думая пишу Вове.

Он появляется в сети, читает. Ничего не отвечая, просто пропадает на весь день. Я же пытаюсь вернуться к работе и организовываю заседание кафедры. Разговариваю отрешённо, слушаю вполуха. Как не пытаюсь взять себя в руки – ничего не получается. Фантазия упрямо переносит меня в большой и светлый офис «Юнайтед Технолоджи». Интересно, легко ли начинать жизнь с нуля в двадцать семь? А в чужой стране и вдали от дома?

После заседания меня вызывает к себе первый заместитель ректора. Просит сесть в кресло, предлагает кофе. Проводит долгую вступительную речь. Оказывается, завкафедрой находится в критическом состоянии после операции, поэтому в ближайшее время на меня и дальше будет возложена его работа. Возможно, навсегда – если ситуация не станет лучше. В голову тут же приходит сказанная свекровью фраза о временном и постоянном. И моя неуместная шутка. Надо было держать язык за зубами.

— Что сказал проректор? С Дмитрием Анатольевичем всё в порядке? – засыпают меня вопросами коллеги, когда я возвращаюсь на кафедру.

Слабо качнув головой, рассказываю как обстоят дела. Меня внимательно выслушивают, затем начинают причитать и охать.

— Надеюсь, ты согласилась, Маечка, — произносит Нина Васильевна. – Кроме тебя и некому. Вероника слишком неопытная, я старая и страдаю давлением, а Роман Дмитриевич довольно безответственный молодой человек.

— Это я безответственный? – возмущается Серов. – Посерьезнее некоторых буду. По крайней мере, я не ухожу на больничные во время серьезных запар, подставляя весь коллектив.