Страница 47 из 59
Внезапно пришедшее озарение как громом меня ударило. Осознание того, чего я ожидаю от арлинта, будто плеснуло кипятком на оголенные нервы. И я не выдержала. Повторно оттолкнула мужские руки и вскочила с пуфа со словами:
— Я сама.
Ничего не подозревающий Нартанн стоял передо мной на коленях. И когда я вскочила…
Он пошатнулся от моего резкого движения, но равновесие удержал и остался на месте. Только голову поднял и посмотрел снизу вверх мне прямо в глаза. Когда наши взгляды встретились, я утонула в колдовской бирюзе его глаз.
Время и пространство внезапно будто исчезли. Пропал отель, боль в колене и грязный комбез. Где-то в другой вселенной оказались мои приключения и Борис. Остались лишь мы. Блондин, не единожды уже переворачивавший мою жизнь вверх тормашками, и я. Два одиноких существа. Два сердца, бьющихся в унисон…
Не знаю, сколько мы так смотрели друг на друга, не двигаясь. Я жалко теребила застежку комбинезона, не решаясь избавиться от одежды. Мне показалось, целая вечность прошла до того момента, как Мирак вдруг отмер, медленно протянул руку и погладил меня под коленной чашечкой прямо поверх грязной, изорванной тряпки: медленно, чувственно, словно ставя на мне клеймо. Моя! Его рука, казалось, прожгла штанину насквозь. Внезапно напомнившее о своем существовании сердце сделало в груди кульбит и с силой ударилось изнутри о ребра. Остатки мыслей испарились из головы.
Руки сами собой потянулись к магнитным застежкам. Одна… Вторая… Бирюзовые глаза жадно следили за каждым моим движением. Словно охотящийся кот за маленькой и глупой мышкой, которая вот-вот попадет к нему в когти. Третья… Четвертая… Под жадным мужским взглядом я невольно облизнула почему-то пересохшие губы. Рука Нартанна, лежащая на моей ноге под коленом, дрогнула. Словно по телу арлинта кто-то пустил ток.
Пятая застежка… Последняя. Я зябко повела плечами, стаскивая с них лохмотья комбинезона. Мирак, снизу вцепившись в ткань, потянул тряпочку вниз, помог избавиться от обуви. А потом внезапно прикоснулся губами там, где заканчивалась ткань шортиков и начиналась кожа правой ноги.
Теперь уже меня тряхнуло словно под напряжением. Еще раз нервно облизнув губы, я шепнула:
— Мне нужно в душ… Я грязная…
Бирюзовых глазах плавилась золотая песчаная буря. Мирак медленно качнул головой, а потом одним слитным движением вскочил на ноги и вцепился в мои плечи:
— Нет!.. Ты не грязная, Ли! И я хочу тебя такой! Прямо сейчас…
И снова было безумие. Одно на двоих. На этот раз он не рвал на мне белье. Да и я не портила ему одежду. Но тоненько нетерпеливо поскуливала, стаскивая с себя топ, и неотрывно наблюдая за мужскими руками, сдирающими с тела одежду.
Мы понимали потребность друг друга даже не с полувзгляда. С полувздоха. На уровне чтения мыслей. Его губы находили на моем теле такие местечки, что я очень скоро почувствовала, что просто горю, плавлюсь от каждого их движения. Что мне настоятельно требуется то, чем этот огонь внутри меня можно загасить, чем можно остудить разгоряченную кожу.
Положив ладонь на крепкое мужское плечо, я с удовольствием повела руку вниз, слегка надавливая, чтобы прочувствовать рельеф его кожи. Тренированные мускулы слегка подрагивали от моего прикосновения. Словно торопили: скорей, скорей! Но я не спешила. Прошлый раз все случилось как-то слишком быстро и слишком спонтанно. А сейчас, несмотря на то что сама тряслась от нетерпения, я все равно не смогла отказаться от удовольствия огладить мускулистое тело, украшенное местами побелевшими нитками шрамов, прочувствовать чужое желание, пропитаться им, заразиться чужой жаждой.
Мирак терпеливо позволил мне изучить пресловутые кубики его пресса и соскользнуть ниже. Только вздрогнул всем телом, когда мои пальцы обхватили напряженный, бархатистый на ощупь член с уже увлажнившейся головкой. У меня внизу все скрутило от предвкушающего спазма, но я, судорожно втягивая ноздрями воздух, все равно аккуратно обвела подушечкой большого пальца нежную гладкость головки, и в награду мне Мирак гортанно застонал:
— Не могу больше, прости!
Он, будто налетевший из ниоткуда ураган, снес меня с места, подхватив под бедра. Инстинктивно, опасаясь упасть, я обхватила его талию ногами. А дальше все случилось одновременно: я врезалась спиной в что-то твердое и прохладное, и припала губами к его губам, как умирающий от жажды к живительному роднику. А Мирак ворвался в меня будто таран, заполняя меня до отказа, и сразу резко и сильно задвигался.
Это было именно то, в чем я так отчаянно нуждалась. Под напором арлинта, в его огне сгорало все, что я пережила в последнее время, сгорала я сама. И возрождалась из пепла, как легендарная птица-феникс. Каждая моя клеточка пропитывалась этим огнем, наполнялась жизнью и еще чем-то темным и опьяняющим, неумолимо подталкивающим меня к обрыву. И я покорно позволила меня вытолкнуть в полет…
Оргазм был сокрушительным. Наверное, потому, что к финишу мы пришли одновременно. Я умерла. Разлетелась на миллион счастливых осколков. На миллиард до отказа заполненных счастьем молекул. Чтобы потом возродиться вновь…
Нехотя вернувшаяся способность мыслить отметила хриплое дыхание, набатом рвущееся в уши. И невероятную слабость. Я ощущала себя младенцем. Или бесформенным куском студня. Сложно было даже просто дышать.
— Ты просто невероятная… — Мирак выдохнул мне это прямо в ухо, пошевелив дыханием волоски на шее. — Кажется, я потерял из-за тебя голову…
Реальность неотвратимо свалилась на меня снежным комом. Маячок, мое похищение, Борис в соседней комнате. Я застонала, уткнувшись в мокрое от пота плечо арлинта. Он встревожился и слегка отстранился:
— Что такое? Тебе больно? Где болит?
— Нигде. — мой шепот срывался. — Поставь меня, пожалуйста…
На то, чтобы встать на обе конечности, у меня ушло не меньше минуты. Ноги свело судорогой, и они отказывались отпускать такую уютную талию белобрысого. Но после некоторых усилий и с его, и с моей стороны, я все-таки выпрямилась. Но глаза отвела в сторону. Мне было стыдно смотреть Нартанну в глаза.
Арлинт хмыкнул и, аккуратно взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в лицо:
— Ты чего? Что не так?
Смотреть в бирюзовые глаза было сложно. Но зато этот встревоженный взгляд выдул из моей головы остатки розовой ваты, и я смогла признаться:
— Я — дура! Рядом Борис, где-то бродят мои похитители, которые вероятнее всего ловят девушек и продают их на генетические эксперименты, а еще надо разобраться, на кого я навесила маяк! А я иду на поводу у своих чувств и забываю о долге!..
Из всей моей прочувствованной речи блондин услышал только одно:
— Чувств?.. — его губы тронула легкая улыбка. — Это хорошо. А то я уж и не знал, как тебе сказать о том, что ты прочно заняла в моей душе уголок! — Посерьезнев, Мирак провел костяшками левой руки по моей скуле: — Ли, я чуть с ума не сошел, когда понял, что ты исчезла в неизвестном направлении, и я не знаю, где тебя искать! Именно в те безумные минуты пришло понимание, что ты стала мне очень дорога…
Арлинт попытался меня поцеловать, но я увернулась. Вернувшееся здравомыслие вкупе с ответственностью выдали мне по подзатыльнику, и я возмутилась:
— Да погоди ты! Я ему про ответственность, а он мне…
— …про чувства… — Нартанн вздохнул: — Ладно. Одеваемся. А про Бориса не волнуйся. Он уже большой мальчик и все понимает. Если бы не понимал, не оставил бы нас одних. Наверняка, сейчас сидит в своей спальне. А даже если и в гостиной, то это не важно. Тут хорошая звукоизоляция. Но раз для тебя дело прежде всего, то пошли, поговорим. Разберемся с маячками, я свяжусь с Кином, решим, что делать с бандой. Но ты не думай, — Мирак схватил меня за руку повыше локтя, не давая натянуть топ, — разговор еще даже и близко не окончен. Мы к нему еще вернемся, даже и не думай, что у тебя получится улизнуть!
Быстро натянув свою одежду, Мирак выглянул в спальню и кивнул мне, давая понять, что я могу выйти и одеться. А сам вышел в гостиную.