Страница 38 из 59
Я криво усмехнулась:
— Не лицо, так поведение выдадут все равно. Так что ты зря стараешься, Нартанн!
Он усмехнулся:
— Ты ошибаешься. Многие женщины, прошедшие обучение на военном отделении и имея пару-военнообязанного, по модели поведения ближе к мужчинам, чем к женщинам. Но при этом выглядят очень женственно и изящно. Так что хватит сопротивляться! Раздевайся и полезай в саркофаг. Через час будешь как выставочная конфетка…
— Раздевайся?!. — Я оторопела. — Зачем?
— Как это зачем? — Бирюзовые глаза откровенно смеялись надо мной. — А лишние волосы как удалить? Через одежду аппарат этого делать не умеет!
Я почувствовала, что у меня голова идет кругом. И, наверное, потому ляпнула первое, что взбрело в голову:
— Зато с ними теплей! Скажи мне на милость, кто будет знать, что у меня не удалены волосы, если я не собираюсь ни перед кем обнажаться?
Ответ провокационным шепотом напрочь лишил меня способности говорить:
— А передо мной?
Я молча открывала и закрывала рот, не находя слов для подходящего ответа, не понимая, какую игру ведет арлинт. А Нартанн, не дождавшись от меня хоть какой-нибудь реакции, вдруг устало потер глаза:
— Твилл тебя забери! Никогда не думал, что буду объяснять прописные истины женщине! И даже не предполагал, что это так тяжело! Бинго, ну вот скажи мне: чего ты так сопротивляешься? Что я такого запредельного тебе предлагаю? Или тебе противна сама мысль стать привлекательной женщиной? Боишься мне понравиться? Или, наоборот, переживаешь, что недостаточно хороша?
На мгновение я замерла, ужаснувшись, что кто-то тоже может так решить. Что я беспокоюсь, будто этот надменный индюк с кучей тараканов в блондинистой головушке может счесть меня недостаточно привлекательной. А потом, поймав насмешливый блеск бирюзовых глаз, поняла, что меня снова, как последнюю дуру, берут на «слабо».
Разом выдохнув сквозь зубы весь воздух, я на вдохе проворчала:
— Не дождешься! Лично мне плевать на твое мнение! А вот ты, кажется, волнуешься из-за моего предстоящего преображения!
С этими словами я ухватилась за магнитную застежку комбинезона. Хочет поглазеть? Пусть смотрит! Все равно уже все видел. И во всех ракурсах.
Нартанн перехватил мои пальцы, не давая расстегнуть комбинезон:
— Погоди. — Я бы солгала, если бы сказала, что мне было неприятно его прикосновение. Но в этом я признаюсь только себе. — Вот, смотри: когда разденешься, ляжешь так, чтобы каждый пальчик был отдельно. А волосы не должны сбиться в комок под головой. Расправишь их по изголовью. После этого указательным пальцем левой руки нажмешь встроенную кнопку «Пуск», и саркофаг запустится. Программу я настроил. — Секундная пауза, и пальца Нартанна отпускают мою руку. Зато ложатся на мой подбородок и мягко, но непреклонно заставляют поднять глаза и поймать бирюзовый взгляд: — Пока будет работать саркофаг, подумай, какое имя ты хотела бы использовать. «Бинго» — недопустимо. Если не хочешь называть свое настоящее, придумай другое. И да, привыкай называть меня по имени: Мирак. Хорошо? Это важно.
Смотреть, не отрываясь, в бирюзу его глаз оказалось неожиданно сложно. У меня даже пересохло во рту. Так что вместо ответа я просто утвердительно кивнула головой. Заодно и избавившись от плена пальцев арлинта. Нартанн в ответ улыбнулся:
— Ну хорошо. Тогда я пойду. Как закончится программа, одевайся и выходи. Мы с Борисом подождем тебя в предбаннике у шлюза.
Я молча, теребя магнитную застежку, смотрела, как Нартанн идет на выход. В голове было пусто и звонко. Почему-то я не могла отделаться от ощущения, что наши игры зашли куда-то не туда. И впереди нас ожидает что-то не очень хорошее. Хотя, наверное, это во мне просто говорил мой страх. Да, мне было страшно после стольких лет в личине мужика-контрабандиста преображаться в ту, кем я была биологически. Женщиной я сама себе казалась слишком слабой и беззащитной. Почему-то мне казалось, что это сродни линьке змеи: когда змея сбрасывает старую шкуру, она наиболее уязвима.
Арлинт, уже открыв входную дверь, неожиданно остановился на пороге комнаты и обернулся:
— Бинго. — Дождавшись, когда я на него посмотрю, он вздохнул: — Ты права: я боюсь твоего преображения.
Огорошив меня таким заявлением, арлинт вышел и прикрыл за собою дверь. А я так и замерла у готового к использованию «гроба», оглушенная услышанным. Пальцы невольно продолжали теребить клипсу магнитной застежки. Но я едва ли это осознавала. Я смотрела, не отрываясь, на закрывшуюся за арлинтом дверь и пыталась понять, что он хотел сказать. Нартанн уверен, что я уродина? Или боится, что я ему могу так сильно понравится, что он не сможет меня отпустить? Да ну! Это же полный бред! Что бы там со мной не сделала эта умная машина, она все равно не сможет изменить мелких и бледных, словно вылинявших, черт моего лица и по-мужски жестковатых темно-русых волос. Да даже глаза у меня были ужасные: темная, почти черная радужка на невыразительном лице производила жуткое и отталкивающее впечатление. Индивидам со слабой психикой было сложно смотреть из-за этого мне в глаза. Чем я бессовестно пользовалась. С такими глазами мне было проще навязать другим свою волю, поддерживать дисциплину на корабле.
Так и не придя к какому-либо определенному выводу, я решительно дернула застежку. Какой смысл тянуть время? Через это все равно придется пройти.
Сняв с себя все, в том числе и белье, я неловко переступила с ноги на ногу. В помещении было довольно холодно, Нартанн не стал полностью расконсервировать базу, но я все равно не торопилась занять место в «гробу». Сложила аккуратно белье на стоящем поблизости стуле и прикрыла сверху комбинезоном. Умом я понимала необходимость данной процедуры, но все равно нервничала.
В конце концов, замерзнув до такой степени, что зубы начали отбивать чечетку, я горестно вздохнула, стряхнула со ступней ботинки и носки, и одним слитным движением перекинула свое тело через борт «гроба».
Пористый материал, выстилавший установку изнутри и выглядевший как губка песочно-бежевого цвета, на поверку оказался желеобразной массой. Не ожидавшая такой подставы, я дернулась и чуть позорно не завопила. Не слишком приятно ощущать, как твоя пятая точка внезапно начинает погружаться в какой-то достаточно холодный кисель. Мерзость!
В местах соприкосновения с «киселем» тело не то замерзало окончательно, не то немело. И мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы заставить себя лечь в это… нечто спиной. Вспомнив в последний момент наставления арлинта, я кое-как расправила свои короткие волосы и, почти не дыша от холода и отвращения, нащупала кнопку запуска…
Наверное, это адский агрегат то ли усыпил меня, то ли подверг какой-то анестезии. Потому что уже через несколько секунд после его запуска я словно выпала из реальности и из жизни. И вернулась обратно только после противного, пронзительного сигнала, возвещающего о завершении сеанса. Очнувшись, я уже через пару секунд знала две вещи: подо мной по-прежнему было мерзко, словно я влипла в чей-то желейный десерт, зато в капсуле значительно потеплело. И я теперь разрывалась между двумя противоположными желаниями: выбраться из этой гадости как можно скорее и не трогаться с места, оставаясь в тепле. Брезгливость в компании с осознанием факта, что меня ждут, в итоге победили. И я нехотя толкнула крышку, выбираясь наружу.
В комнате по-прежнему было тихо, сумрачно и… очень холодно. После относительного тепла кабины меня просто обожгло ледяным воздухом. Будто кто-то крапивой стегнул по голому телу! То ли кожа после процедур стала слишком чувствительной, то ли Нартанн уже начал обратный процесс консервации базы.
Матерясь на всех известных языках сквозь стучащие зубы, я бросилась к своей одежде. И оторопела. Мой привычный, уже изрядно поношенный комбинезон-универсал, который так яро критиковал арлинт, куда-то исчез. Вместо него на стуле тускло поблескивало какое-то бело-голубое недоразумение. Оказавшееся при ближайшем рассмотрении женским вариантом того же универсала, только вызывающего бело-голубого оттенка.