Страница 11 из 17
— Разве в следующем году? Я читал, что даётся три года на привятазацию.
— Можно подтереться тем, что ты читал.
— Тогда вряд ли обойдёмся двумя-тремя бригадами.
— Именно поэтому уже сейчас нужно что-то решать.
— Я вас понял.
— Молодец, теперь свободен.
Часы проведённые на работе длятся столетиями — раньше такого точно не было. Но с появлением Полины у меня поменялись циферблаты — теперь есть время, когда я могу наблюдать за ней, и время, которое я готов вытравить из своей жизни. Одна секунда без неё — траур. Минута — онемение, афазия, паралич. Час — и фаланги рушатся в суставах.
Срочно. Мне срочно нужно её увидеть.
***
Себя потерять слишком легко — особенно когда находишь человека, заменяющего тебе вселенную. Моя крохотная вселенная — ростом где-то в сто шестьдесят сантиметров — на данный момент сидит на кухне и сразу же приковывает мой исступлёный взгляд на себе. Волнистые волосы непослушно спадают на плечи, когда она огромным ножом режет хлеб.
Наверное, Полина так сильно устала, что совсем недавно проснулась. А я так сильно спешил к ней, что успел к завтраку.
Полина придаёт такой волшебный уют этой одинокой квартире, что здесь хочется находиться вечно.
— Привет, Стас, — улыбается она и отставляет досточку с нарезанным куском хлеба в сторону — так смущённо, будто сделала что-то предосудительное.
— Привет, принцесса. — Подхожу ближе. — Как твой день прошёл?
— Хорошо.
— Чем занималась без меня?
— Телевизор смотрела. Ничего страшного?
— Конечно нет. Делай всё, что захочешь. А я успел к обеду, да?
— Да, — радостно отвечает Полина.
— А на завтрак что было?
— Ничего.
— Ты ещё ничего не ела?
— Нет.
— Полина, на улице темнеет, а ты только решила что-то поесть? — во мне разыгрывается непреодолимая отцовская забота, которой я готов укрыть её с ног до головы, как махровым пледом в одну из морозных февральских ночей.
— Просто без тебя не хотела кушать...
— Но всё-таки пустой желудок победил, — в шутку говорю я и присаживаюсь напротив неё.
Замечаю на краю стола старенький телефон с множеством трещин на экране.
— Ты видела, что я тебе оставил?
— Видела.
— И что, уже открыла подарок?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не могу это принять.
— Принцесса, я ведь не спрашивал — можешь или не можешь. Это мой подарок, поэтому я настаиваю, чтобы ты взяла его.
— Для меня это очень дорогой подарок.
Чёрт, я готов ей отдать свой дом, свою грёбанную фамилию, весь мир и самого себя, а она трепещет от телефона.
Каждый раз, когда она нервничает — она прячет взгляд. Задерживает его на любой вещице — только не на мне,таким образом пытаясь хоть как-тозащитить свои границы. Интересно,сколько раз она прятала взгляд послеунижений матери? Я миллиард разпереживал то, что могло быть с ней.
— Пожалуйста, не думай об этом. Я неприму твоего отказа.
Вдруг она решает, что мой подарок —это повод для внезапной истерики.Прерывистое дыхание. Всхлипы,которые Полина пытается сдержать. Явстаю из-за стола — присаживаюсь накорточки рядом с ней и кладу руки ей на колени.
Русые пряди растрёпанных волослипнут на влажные щёки. Обеимиладонями Полина закрывает лицо —снова пытается от меня спрятаться.Думает, что таким образом я ничего не увижу? За двадцать восемь лет жизни ничего хуже слёз этой светлой девочки я не видел. И никогда ещё мне не хотелось быть для кого-то настолько сильным — для того, кто сам непомерно по-детски слабый.
Я буквально изнываю от желанияукрыть Полину от всего мира своимтелом. Убить к чёрту всех, кто способен причинить ей боль. Украсть её, чтобы больше никто и нигде не знал о существовании этой прекрасной девочки. Я изнываю от желания запереть её под семью замками — и обязательно, чтобы она улыбался каждый раз при виде меня. Улыбалась и ждала меня с работы. Улыбалась и плакала от счастья, когда мы вместе. Улыбалась и наполняла мою некогда серую жизнь своим ярким присутствием.
Вряд ли я мог ожидать от себя такойнездоровой реакции на любую еёэмоцию.
Но от чувств не избавишься по щелчку пальцев — даже если будешь щёлкать беспрерывно и сотрёшь их в кровь.
— Почему плачешь?
— Просто мне никто никогда не дарил таких подарков, — отвечает Полина рывками, глотая воздух и больше не скрывая слёз. — Даже родители.
А родители ведь святое — даже когдаони в пьяном угаре генерируют идеитушить сигареты о своего ребёнка.
— Я же сказал, что сделаю тебя самойсчастливой. Ты достойна всего.
На душной кухне в очередной разрождаётся что-то неподвластное моему разуму. Большим пальцем дотрагиваюсь до влажной щеки, вытирая слёзы. Полностью я сражён и выжат. Высмеян собственными суждениями о том, люди не заслуживают чего-то хорошего.
Полина заслуживает, чтобы весь мирбыл положен к её ногам.
— Твой телефон заработал?
— Нет.
— Значит, ты так и не позвонила папе?
— Нет, очень боюсь, что он весь деньпереживал.
— Держи, — я отдаю ей свой мобильный.— Позвони пока с моего.
— Спасибо.
— Беги, поговори спокойно, а я покаприготовлю что-то поесть.
Взволнованно она набирает номер ивыбегает из комнаты.
— Папочка, привет.
Прислушиваюсь к каждому слову.
— Прости, у меня не работает телефон.Но всё хорошо, правда. Как ты себячувствуешь?
Прислушиваюсь — трепетно и нешевелясь, словно надеюсь, что когда-то она будет с таким же трогательным беспокойством думать обо мне.
— Да, конечно приеду.
Достаю из холодильника масло, пачкухомона, оливки и банку красной икры.Возвращаюсь к хлебу, который она не дорезала. Собираю бутерброды ивыкладываю на две тарелки.
Чуть помолчав, Полина говорит:
— И я люблю тебя, папочка. Только неволнуйся.
Она произносит это тихо, но я отключаювсе органы чувств — кроме слуха —чтобы расслышать эти слова. Слова,столь желанные мной.
Через несколько секунд Полинапоявляется на кухне и отдаёт мнетелефон.
— Всё в порядке?
— Да.
— Тогда садись кушать.
— Стас, мне наверное надо будет сегодняпоехать домой.
— По какой причине?
— Просто завтра понедельник — надов школу. У меня дома все тетрадки иучебники, а я ещё даже не сделалауроки.
— Совсем забыл, что тебе нужно делатьуроки.
— И мамы ещё дома не будет до шести, апапе трудно самому готовить.
— Какая ты заботливая. Соскучилась по папе?
— Очень сильно. У папы никого нет,кроме меня. Не хочется оставлять егонадолго.
— Тогда предлагаю такой вариант —сегодня ты всё-таки переночуешь здесь, а завтра я приеду и отвезу тебя домой.
— А как же школа?
— А школу можно пропустить. Ты так недумаешь?
Чуть помедлив, она задорно отвечает:
— Думаю.
— Кто-то явно не любит школу. Ладно,садись уже кушать.
Какое-то время она молчит. Да и сам я не смею тревожить её во времяединственного приёма пищи. Но навтором бутерброде она нарушает нашу тишину.
— Стас, можно вопрос?
— Я отвечу на любой твой вопрос.Задавай сразу.
— А почему ты не остаёшься здесьночевать? У тебя такая красивая иуютная квартира.
— Я безумно рад, что тебе здесьнравится, но я уже очень долго живув другом месте. Но даже если бы и нежил, то всё равно бы не позволял себеоставаться здесь.
Слишком часто.
— Всё равно? Но почему?
— Скорее всего, потому что не хочусмущать тебя ещё больше своим присутствием.
— Но ты меня вовсе не смущаешъ... Это ведь твоя квартира...
— Знаешь, если бы люди узнали о том,что мы проводим вместе время в одной квартире даже днём — они бы очень возмутились, учитывая нашу разницу в возрасте.