Страница 22 из 52
Десять минут по разбитой дороге и их машина оказалась в одной примечательной долине. На дне огромной каменной чаши, образованной голыми скалами, находилось горное озеро, на берегу которого гордо возвышался большой ансамбль белокаменных зданий с золотыми куполами, в которых отражалось закатное солнце. Вокруг этого здания виднелась россыпь глинобитных домов, в которых могли ютиться только нерейцы.
— Что это за строение? — обеспокоенно спросил Магон.
— А разве не понятно? — ответил Юрий — Золотые купола, белые стены, находится вдали от цивилизации. Вам, как верующему человеку, должно сразу быть понятно.
— Это что-то связанное с религией?
— Умница, Дидона. Всё верно — это монастырь всех святых. Одна из самых почитаемых местных обителей.
— Юрий, не могли бы вы мне объяснить одну вещь, которую я не в полной мере понимаю?
— В чём дело Магон?
— Как уживается ваш культ личности Вукмирова, идеология Лиги и религии Старой Земли?
— Мой друг, в этом вопросе наша власть проявляет некоторое терпение. Не подумай, что это из-за каких-то бредней наподобие плюрализма или, прости Господи, свободы слова и совести. Нет, мои дорогие друзья, это чистой воды прагматизм.
— Прагматизм и религия? Мне казалось, эти понятия слабо сочетаются друг с другом. Товарищ комиссар, это полный бред.
— И какая выгода Вукмирову в том, что люди верят в богов?
— Скажите мне, мои друзья, что обещает вера?
— Она обещает вечную жизнь или хотя бы даёт на неё призрачный шанс. Без этого она неизменно теряет смысл.
— Я имел ввиду несколько иное — задумавшись, ответил Магону Юрий — все религии в той или иной форме обещают спасение людям, предлагают вознесение на новый уровень существования в обмен на преданность некоторым идеям. Самодисциплина, четкая философия, борьба со страхом смерти. Так почему бы нам не позволить людям исповедовать их веру в надежде, что хоть кто-то из них окажется прав? Это не только не противоречит идеалам Лиги, а даже служит их воплощению. Что это как не спасение человечества в его первозданной природе? К тому же, как вам наверное хорошо известно, есть часть людей, которые просто не могут жить, ни во что не веря.
— Но тем не менее, в Сарматске я не увидел ни единого храма.
— Здесь, мой друг, ты прав. Лига признаёт право людей верить в то, что они хотят, но не готова полностью полагаться на волю высших существ, так как это… слишком рискованно.
— А что насчёт вашей власти? В кого они верят?
— Рядовые чиновники в этом вопросе имеют полную свободу. Со мной училась одна девушка, которая на полном серьёзе верила в нерейских духов предков, другой мой коллега — язычник, который носил на шее амулет в виде молота бога грома. С высшими чинами Лиги, правда, всё гораздо труднее.
— Надеюсь, они не поклоняются каким-то тёмным сущностям?
— Нет, Дидона, всё намного проще: они принимают что-то вроде монашеского обета — отрекаются от старого имени, роскоши, веры во что-либо кроме Человечества и посвящают ему всю свою судьбу. Исключение составляет разве что Космопорт, где от такой традиции решили отказаться… Либералы, черт бы их побрал.
— Чем дольше я нахожусь на Нерее, тем меньше понимаю, куда я попал — проговорил про себя Магон.
Машина остановилась у ворот обители. Встречать их вышел седой старец с длинной бородой, облаченный в чёрное одеяние с символом одной древней веры на груди. Юрий осмотрел своих компаньонов — выглядели они, конечно, не лучим образом: Дидона, на его взгляд, могла показаться святому отцу выглядящей слишком фривольно, а Магон, своим недовольным и даже злобным выражением лица, мог запросто напугать местных монахов.
— Мир вам, странники — сказал старец, подходя к машине и осматривая гостей — Что, молодые люди, занесло вас в наши края?
— Мир вам, отче — ответил Юрий — Мы ищем ночлега и убежища.
— От чего же такого вы ищите убежища? — спросил, опасливо старец — мы, конечно, рады всем, но и вас попрошу не нести нам и нашим соседям горя.
— Обещаю, вашей обители никто не повредит, мою дорогой друг — ответил Юрий — Наши проблемы мы привыкли решать без посторонней помощи.
— Так вам переночевать нужно? У нас как раз есть пара свободных келий.
Магон, внимательно слушавший разговор Юрия со служителем культа заметил, что в общении с ним, обычно дерзкий и самодовольный комиссар становился смиренным и вежливым. Должно быть, они для него были теми немногими, кто обладает авторитетом.
— Юрий, можешь идти. Мы переночуем в машине — ответил Магон.
— В чём дело, молодой человек? — спросил монах, удивленный отказом Магона — ночь обещает быть холодной, лучше вам поберечь себя и своё здоровье. Вас там никто не обидит.
— Я предпочту ночлег у местных — мы уже привыкли.
— Ваше право — вздохнув, ответил старец — А вы, мой друг, проходите.
— Позвольте мне поговорить кое о чем наедине с этими людьми — наигранно улыбнувшись, сказал Юрий — это займет не более пяти минут.
Когда монах скрылся за воротами, добродушие Юрия резко сменилось холодным выражением лица.
— Магон, мой дорогой друг, мы, кажется, всё обсудили. Что же случилось?
— Да, братик, ты чего? — удивленно спросила Дидона.
— Дидона, я летел сюда чтобы спасти нас и нашу веру, а не для того, чтобы отказываться от неё. Понимаешь?
— Да брось ты! Это ведь такая мелочь…
— Простите меня, товарищ комиссар, мне кажется, что-то в ваших действиях не чисто — ответил Магон, внимательно глядя в глаза Юрия — скрытность скрытностью, но мы прибыли в дикую долину, когда могли просто заночевать на второстепенной дороге, запершись в машине.
— Что же тут нечистого, товарищ Магон? Думаете, я принесу тебя или твою сестру в жертву древним богам? — пытаясь обратить всё в шутку, ответил Юрий.
— Мы прибыли сюда не из-за соображений безопасности, а из-за каких-то ваших сугубо личных амбиций, Юрий.
Юрий задумался — а ведь этот пришелец был прав! Они прибыли сюда не просто так и у него действительно были исключительно свои мотивы. Впервые за долгое время он оказался свободен не просто от работы, но и от всех прочих оков общества. Он больше не комиссар, больше не лицо человечества в этом чуждом мире, теперь он — обычный смертный, не связанный ничем. Оказавшись на дне общества, он наконец-то смог быть самим собой, не завися от мнения всех прочих людей. Никто не задаст вопросы, никто не призовёт к ответам за его действия, некому признаваться в его самой сокровенной тайне — вере.
— Обещаю, больше такого не повториться, товарищи.
— Вы могли бы сказать нам сразу, я бы не осудила — ответила Дидона.
— Я не хотел об этом говорить раньше и не хочу до сих пор. Это моё лично дело.
Пусть он и говорил на Нерее все свободны верить, но это было лишь полуправдой. Как и в любом человеческом обществе, здесь были те, кто верит на всякий случай или же просто исходя из традиции и те, кто ведомые одним им понятным провидением были фанатично предан высшим силам. Ко вторым, как водится, первые относились очень настороженно. В Лиге чрезмерное увлечение религией и мистицизмом до недавнего многие высокие чины могли счесть проявлением нелояльности, пусть в последние годы при Вукмирове ситуация в центре стала стремительно меняться.
Сарматск, где провёл последние годы жизни Юрий, прожжённый мещанским духом до самых основ, принимал фанатизм Лиги не столько из уважения, а из страха. Открыто верующий грозился потерять в этих местах всякое уважение, перейдя из разряда уважаемых граждан в городские сумасшедшие. Но теперь Юрий был по-настоящему свободен и сделал то, о чем мечтал уже очень давно.
«Друзья мои, машина в полном вашем распоряжении» — сказал Юрий, прежде чем скрыться за воротами монастыря.
В тот вечер в храме ещё долго звучали слова покаяния, исходившие из уст молодого комиссара. Юрий знал, что совершил и ещё совершит много зла, подлость и вероломство будут следовать за ним по пятам, не отставая ни на шаг, но если цена спасения Человечества — страдания его души, то он был готов её заплатить…