Страница 10 из 102
Даже не знала, что чувствовать по этому поводу, — вместе с вполне оправданными опасениями меня не покидало зудящее беспокойство. Опасность и угроза. Я боялась, что убийца обо мне не забыл.
Я не находила себе места и не могла собраться с мыслями даже в библиотеке, куда пришла, чтобы самостоятельно позаниматься во время свободного окна между занятиями.
Мне предстояло разобрать теорию по управлению своей стихией, узнать, на что она способна и как ее применять, а чуть позже все прочитанное следовало обсудить с магистром Мирит на индивидуальном обучении.
Вокруг находилось слишком много студентов, шорох страниц и перешептывания сливались в монотонный гул. Воспоминания обо всем случившемся в прошедшие дни заполонили голову. А когда я несколько раз вывела в тетради имя Розенталя, это стало последней каплей. Не выдержав, я поднялась, собрала свои пожитки и направилась к выходу. Знала я одно тихое место, которое позволило бы провести время в одиночестве и с комфортом.
Стена беззвучно отъехала, и я с замиранием сердца заглянула в тайную комнату. Убедившись, что внутри никого, расслабилась, а когда вошла, меня окружила безмолвная тишина. Наконец-то.
Два дивана и три кресла предоставили прекрасную возможность помучиться над нелегким выбором, где именно мне будет удобнее. В конце концов, скинув вещи на один из диванов, я осмотрелась, и мое внимание привлек шкаф.
В нем, помимо стопок книг, лежал еще и всякий хлам. Я открыла дверцу, и наружу вывалилось несколько тетрадей. Одна раскрылась, являя каракули в виде косолапой лошади.
Я усмехнулась — видимо, и местным студентам была не чужда привычка маяться ерундой на занятиях. Собрав и вернув на место записи, я собралась было вернуться к занятиям, но мой взгляд задержался на перевернутой фотокарточке.
Внешне она была очень похожа на снимки из фотоаппаратов мгновенной печати. Думаю, местные гении подсмотрели эту идею на Земле, но вот основа выполнялась из тонко раскатанного металла и глянцевой бумаги поверху, созданной из волокна стихийного растения. От этого картинка получалась очень яркой, магической, и пусть изображение не шевелилось, как в «Гарри Поттере», оно имело свою изюминку — передавало эмоции людей, которые те испытывали во время запечатления момента.
Помедлив, я взяла в руки снимок. Перевернула, будто заглядывая в чужую жизнь.
Компания подростков: Вацлав, Мартин, Александр, Альбер, Лея и незнакомая мне девушка с иссиня-черными волосами, дерзкой улыбкой и смешливым взглядом. На вид им было не больше шестнадцати. Неизвестная мне стихийница казалась старше невесты Розенталя, но, судя по тому, что магички обнимались, они были подругами.
Я не видела ее в академии… По крайней мере рядом с Розенталем точно.
От изображения шла теплая энергия веселья. Теперь, когда я увидела этот снимок, мне стало не по себе, и я ощутила странную тоску. У меня была плохая привычка цепляться за прошлое, долго думать о нем. И вот увиденное заставило гадать: что же принуждает людей воевать? Некогда друзья, в настоящее время они стали почти врагами.
Я положила фотокарточку на место и вернулась к столу. Пора заняться делом. Задание магистра Мирит само себя не выполнит.
«Читать не сложно», — успокоила саму себя, хотя выданный мне том выглядел очень увесисто.
Мне тяжело было сосредоточиться, ведь одновременно с мыслями об убийце, разгуливавшем по городу, отвлекала перспектива скорого наказания. Преподаватель, на занятии которого я выпала из окна, передал мне послание вчера днем. Он говорил не убивать вурдалака, а я ослушалась, и теперь за это следовало поплатиться.
Разве это нормально — оставлять студентов на растерзание магической сущности, а потом возмущаться тем, что его случайно прикончили? Ладно, пусть не случайно, но оно стоило того.
Черт! Что за несправедливость?!
Я сжала ладонь в кулак. Карандаш, которым я делала пометки в тетради, скрипнул. Мой поступок был безрассудным, но смелым. Я даже гордилась. Хотя теперь, стоило выглянуть на балкон своей спальни, как внутренности скручивались в тугой узел. Но говорят, надо преодолевать себя с самого начала, чтобы последствия печального опыта не переросли в фобию. Еще одна слабость мне была не нужна.
Постучав, я услышала сухое:
— Входите. — В этот раз настроение магистра по магическим существам было невеселым. Отворив дверь и перешагнув порог, я увидела преподавателя. Правая его рука оказалась согнута в локте и перевязана. Лоскут ткани, что закреплялся на шее, держал ее в подвешенном состоянии.
— Что ж, можно начинать. Сегодня вы отправитесь в подземелье, — хмуро произнес он, посмотрев сначала на меня, а потом на Розенталя (уж его я меньше всего ожидала здесь встретить)
Если кто и выглядел мрачнее магистра, то это огневик: челюсти крепка сжаты, руки лежат на деревянной крышке парты, кольцо, что он постоянно носил на пальце, быстро перекатывается из одной ладони в другую.
Мгновение, и он резко поднялся, возвращая перстень на место. Стул скрипнул ножками по полу, а преподаватель вздрогнул. После поморщился, видимо, досадуя на свою же реакцию, и, сжав губы в тонкую линию, выскочил из кабинета.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала я огневику, прежде чем последовать за учителем. Но маг не успел ответить, как меня окликнули:
— Новак! — Гневный тон заставил бросить на Розенталя последний недоуменный взгляд и быстро выйти в коридор. — Вы знаете, почему я провожу занятия по вурдалакам в начале курса?
— Нет, не знаю, — ответила я.
Вид мужчины стал еще строже.
— Когда вы отправитесь в Железные леса, где расположен учебный лагерь академии, этих тварей там будут десятки или даже сотни штук. — Он развернулся и пошел вперед, удаляясь от аудитории. Убедившись, что мы не отстаем, преподаватель продолжил: — После нападения вурдалака его сородичи еще очень долго не могут ощущать магию жертвы. Последние становятся для них невидимками. А теперь скажите мне, собирался ли я помочь вашей группе или просто решил потешиться над первокурсниками Третьего факультета? Что лучше: отлежаться в крыле замка в комфортных условиях или потом бояться и шага ступить вне лагеря?
Слова мага оглушили меня и заставили задуматься. Его ярость меня не волновала, я сама была зла. Оглянувшись на Розенталя и увидев его лицо, подумала: «Похоже, мы все немного на взводе…»
Мы успели спуститься на первый этаж, прежде чем я, взвесив все за и против, все же ответила:
— Магистр… Думаю, студентам надо давать выбор. Специально оставлять с нами эту тварь, чтобы нынешние страдания принесли пользу в будущем? Я считаю это неправильным. Не лучше ли было использовать отведенное время, чтобы научить бороться с ними? Исходя из нашего потенциала…
Преподаватель фыркнул:
— Уж не вам говорить о потенциале попаданцев, Новак!
— Но я одна из них! — резко отозвалась я, вспылив, но тут же опустила взгляд — не стоило так разговаривать с ним. Еще не хватало потом проблем в учебе.
Магистр оставил мой выпад без ответа, ступив на темную лестницу, где несло сыростью и еще чем-то вонючим. Запах был слабым, но по мере того, как мы спускались, усиливался.
«Почему?» — лишь один вопрос звучал в моей голове пока я спускалась во тьму. А недавние слова преподавателя и воспоминания о его тоне никак не хотели покидать моих мыслей.
Мы должны были благодарить местных за сотворенные ими озера, что принимали нас в их мире, когда нас отвергал наш собственный. Но все больше их поступки напоминали мне подачки с барского плеча. По крайней мере многие из них вели себя именно так. Не все. Не стоило вновь допускать эту ошибку и мести всех под одну гребенку. Но все же причины для обоснованного гнева имелись, и он заставлял искать способ изменить ситуацию для всех нас.
В чем я особенная и почему мой дар выше остальных? Как резерв развился до нынешнего размера? И самое главное, что это означало для всех иномирцев?