Страница 5 из 78
Опустив руку, я клубочком свернулась на кровати, проверяя боковым зрением, заперта ли дверь. Убедившись, что щеколда задвинута, прикрыла глаза.
Зевнув, я попыталась составить подробный план действий, но мысли ускользали, а сознание меркло, настойчиво требуя долгожданного отдыха.
Даниэль лежал с закрытыми глазами. Санкровен безмятежно поблескивал на пальце, отражая неясные лучи солнца, скрытого тяжелыми, затянувшими небо от края до края облаками. Идея поработать с артефактом Загадки принадлежала некроманту. Мысль об этом засела у него в голове с момента сбора команд, когда Эмме одно за другим приходили чужие послания.
Артефакт красовался на пальчике Эммы с самого ее возвращения в академию. Никаких друзей, что могли отправлять ей весточки, у нее не было, да и отец покинул Холирал, не дожидаясь полного восстановления дочери, поэтому Даниэль сразу догадался: послания от советника.
Но Ридж передал санкровен Загадке не из-за эгоистичных пожеланий Лефевра, а ради ее собственной безопасности. Если станет жарко, то у нее не останется выбора, кроме как обратиться за помощью к магу смерти.
Только артефакт уже долгое время молчал, и Даниэль расслабился, подавляя мысли об исчезновении Загадки.
«Всего лишь девушка. Но я хватаюсь за нее, как за саму жизнь, будто она и есть моя жизнь. Не наделать бы глупостей».
Вдох-выдох. Раскат грома сотряс небеса. Минуты прекрасного спокойствия перед приближающейся игрой.
Даниэль знал: в любом плане есть трещины. Не существует ничего идеального, но непредвиденные ситуации – его закадычные друзья, приходящие внезапно, но с которыми некромант полюбовно расходился.
Есть приманка, жертва, притворяющаяся охотницей, и команда, где недоумки смешались с довольно смышлеными парнями, заключившая сделку с мишенью и взявшая на себя отвлекающую роль.
Лефевр догадывался об этом, и предположения подтвердились.
Шею Даниэля стягивало ноющей болью, но она отступила, когда парень внезапно провалился в сон – глубокий и беспокойный.
Молния расчертила небо пополам. Одно целое на мгновение разбилось, чтобы собраться вновь. Боги любят символичность – деталями преображать события в чудеса. Когда одно разбилось, другое сошлось. Два дыхания в унисон, двое воедино.
Тени поползли по стенам, взметнулись, дрожа, как огонек свечи. Бледные длинные пальцы вцепились в простыни, худое лицо напряглось, очерчивая скулы, похожие на острые скалы посреди сухой пустыни. Иногда Даниэлю снилась безмолвная граница с пересекавшими ее потоками душ, стремящихся на другую сторону. Туда-обратно. Кто к жизни, а кто к смерти. Но иногда ночь проходила не так спокойно, и в эти моменты мертвецы нашептывали свои тайны, неоконченные дела – некоторые забывались, а другие намертво врезались в память, приходя во снах вновь и вновь.
Даниэль часто вспоминал историю, рассказанную в далеком детстве кем-то из родителей, а может, старшей сестрой. Неподалеку от столицы королевства Морлад росло древнее дерево, что живет тысячелетиями и достигает невиданных размеров. Сильное, могучее, живой великан размером с дворец. Но теперь сердцевину вырезали и укрепили, сделав тоннель, через который проходил маршрут партлов. Только не люди погубили его, не бесчисленные ветра и стихийные бедствия, а ничтожные насекомые, пробравшиеся сквозь кору и годами подтачивавшие силы исполина, пока не оборвали его долгую жизнь. Судьба дерева невольно напоминала Лефевру его собственную жизнь, пусть не такую долгую, но все же. Силы ведь небесконечны, и когда-нибудь проклятье возьмет свое.
Только ничто не повторяется дважды, судьба изменчива, ее любимое развлечение и страсть – подкидывать нам сюрпризы. Порой неприятные, горькие, печальные, а иногда сокрушительно прекрасные, способные изменить предполагаемый конец.
Когда тени взметнулись выше, а кожа некроманта покрылась капельками пота, в спальне вспыхнул зеленовато-фосфорными красками силуэт.
Эмма не замечала ни теней, ни тумана, все расплывалось, смешивая серо-красные оттенки. Она видела лишь Даниэля, только его тело оставалось четким, притягивало взгляд и вызывало недоумение.
Всего лишь сон… Но почему все блеклое, а он яркий?
Багровые пятна подскакивали, напоминая огни красных бумажных фонариков. Даниэль спал в позе солдата – на спине, а руки, вытянутые по бокам, комкали ткань, закрывающую его пальцы мутными сполохами.
Лефевр предлагал спать вместе, отсюда и сновиденье. Видимо, крепко мне засело в голову это предложение – теперь Даниэль мне снится.
Я подошла и опустилась на колени неподалеку от некроманта. Я не видела, на кровати он лежал или на диване, а когда коснулась материала поверхности, ничего не ощутила.
Грудь Даниэля вздымалась, то быстро, то замедляясь. Сердце билось, будто птица в клетке.
Как сон мог показывать то, что я даже не могла представить? Некромант в моем сознании оставался цельным, сильным, уверенным, тем, кому по силам все! Он король, что расставляет фигуры на шахматной доске, а потом сам все рушит. Сейчас же я видела муку, воздух с хрипом вырывался из его легких.
Импульс, острое желание, и моя ладонь коснулась его скул, кончики пальцев обожгло, словно я слишком долго пребывала в холоде и неожиданно зашла в тепло.
Даниэль вздрогнул, губы приоткрылись, а я, не отнимая ладони, поднялась на ноги. Наклонилась, нежно поцеловала мага в подбородок и скользящими прикосновениями достигла губ, ловя его дыхание.
Я здесь… Я рядом… В своем сне я повелительница.
Красные огоньки гасли, напряжение и боль уносились прочь. Мало заботясь о своих действиях, я легла рядом с некромантом, выводя узоры пальчиками на его груди и чувствуя тепло и биение сердца.
Секунды, минуты, часы – течение времени стало иным.
Когда проснусь, мне будет стыдно. Если вспомню…
Неожиданно рука Даниэля легла поверх моей. Сердце испуганно екнуло, но спустя мгновение я поняла, что глаза некроманта все еще закрыты, и чуть успокоилась. Все, кроме Даниэля, оставалось призрачным и нереальным, из-за этого каждое прикосновение отзывалось острым импульсом тепла по телу.
Вдох, но не мой. Даниэль перевернулся на бок и, словно ребенок любимую игрушку, прижал меня к себе. Оковы показались вполне реальными, а дыхание парня щекотало шею, еще немного, и я начну выбираться из его объятий, как гусеница, ползком.
Надо проснуться! Я зажмурилась, представляя пробуждение, но не вышло. Наплевав на все, попыталась выбраться, разводя локти, и хватка парня даже немного ослабла.
Но когда я посмотрела на некроманта, то потеряла дар речи.
Даниэль глядел на меня – затуманенный ото сна взор, пока безмятежный, но такой пронизывающий, что не оставалось сомнений: он видит.
Положение резко переменилось, и я уже лежала под ним, прижатая всем телом к матрасу или еще чему-то там.
– Как? – Голос Даниэля сорвался на громкий хрип.
– Не знаю, – сдавленно пискнула я. – Само.
Но, как оказалось, Лефевр меня не слышал, и с каждой секундой взгляд его леденел. Он задумчиво склонил голову, пальцы его прочертили линию ключиц, скорее изучая, чем соблазняя, но с моих губ все равно сорвался потрясенный выдох.
Стыд, смущение и пылающие щеки – реакция собственного тела претила моему разуму.
Лицо некроманта сделалось строгим, рассерженным, а через мгновенье, когда он наклонился ближе, – опасным.
– Не лезь в мою голову, Эмма, – поразительно ласково прошептал он, и ткань платья поползла вверх, оголяя ноги. Ладонь некроманта коснулась бедра, того, что не попортил собою магический знак, и направилась выше, а я предательски не могла пошевелиться. У меня нагло и беспринципно отобрали контроль над сном. – Возможно, это скверно для тебя кончится.