Страница 7 из 63
Глава 2
Рубашка на пуговицах. Галстук. Угольно-серые брюки. Темно-каштановые волосы, зеленые глаза, волевой подбородок.
Да-да, именно то, что нужно.
Отличный вид для пятничного утра, и, будь я чуваком из какого-нибудь дрянного фильма, то просто тащился бы от собственной крутизны.
Но, если честно, я не такой. Черт, ну кто так вообще себя ведет?
Вместо этого я поворачиваюсь к своему коту Фидо и узнаю его мнение на этот счет. Его ответ прост: он удирает от меня прочь с высоко поднятым хвостом.
У нас с Фидо полнейшее взаимопонимание: я его кормлю, а он не мешает мне. Он появился на моем балконе год назад, мяукая за раздвижной стеклянной дверью, одетый в ошейник с надписью «Принцесса Поппи». Я выяснил, что он принадлежал маленькой старой леди из нашего дома, которая не так давно отошла в мир иной. Эта маленькая старая леди, вероятно, перепутала его с кошкой. У нее не было родственников, как и инструкций по уходу за котом. Я забрал его, выбросил этот розовый ошейник с блестками и дал ему имя, достойное представителя мужского пола.
Такие отношения — беспроигрышный вариант.
Как и вчера ночью. Фидо никогда не воет и не мяукает, когда я прихожу домой поздней ночью. Уж точно не хотелось бы споткнуться об кого-то, входя в дверь в предрассветные часы. Я работаю сегодня ночью, но завтра вернется Дженни, и мне нужно встретиться с моим другом Ником и отпраздновать одно событие. Его успешное ТВ-шоу было продлено еще на один сезон на Comedy Nation, и мы планируем пропустить пару рюмочек в баре в Грэмерси-Парк. К тому же, там работает сексуальная барменша, с которой я пару раз разговаривал. Ее зовут Лена, и она делает отменный «Харви Волбенгер», поэтому забита у меня в телефоне по названию коктейля.
Устрою ей фейерверк. (Примеч. Коктейль Harvey Wallbanger был создан вовремя празднования победы на очередных соревнованиях серфингистом по имени Харви, который употребляя «Отвертку» добавлял в ее состав ликер Galliano. Весело и шумно отметив свою победу, Харви отправился домой и, выйдя из бара шел, пошатываясь и стукаясь о стены. Именно этот факт и дал название коктейлю — Харви, бьющийся о стены.).
Звучит довольно многообещающе, и под обещанием я подразумеваю, что так и будет.
Я переодеваюсь и еду на метро в Верхний Ист-Сайд — туда, где обитают мои родители. Да, они живут в достатке, но ко всему прочему — это может шокировать — не засранцы. Уверяю. Это не история богатого парня со снобом папашей и холодной, циничной мамочкой. Это рассказ о парне, который любит своих родителей, и родители любят его. Угадайте, что еще? Мои родители даже любят друг друга.
Откуда я знаю?
Потому что я не глухой. Нет, я не слышал что-то, когда был ребенком. Вместо этого я слышал, как моя мама, просыпаясь, каждое утро счастливо напевала какую-нибудь мелодию. Я многому научился от них. Счастливая жена — счастливая жизнь, и один из способов сделать женщину счастливой — в спальне.
Сегодня моя работа состоит в том, чтобы сделать своего отца счастливым, а отец хочет видеть своих отпрысков на этой встрече за завтраком, в том числе мою маленькую сестру Харпер. Она подходит ко мне на Восемьдесят второй улице, ее красные волосы, словно вспышка пламени. Приблизившись, она делает вид, будто собирается схватить меня за ухо.
— Посмотри, что я нашла. Погоди-ка. Что за?.. — она поднимает руку над моей головой и достает тампон.
Ее губы округляются от шока.
— Спенсер Холидей. Ты пользуешься тампонами? Когда начались твои месячные?
Я взрываюсь.
Она хлопает меня по другому уху и достает маленькую таблетку.
— О, посмотри, вот немного «Адвила», если начнутся боли.
— Хорошая попытка, — я улыбаюсь. — Ты показываешь такие представления на всех детских праздниках?
— Нет, — подмигивает Харпер, — но один из подобных трюков мама застолбила у меня полгода назад.
Вместе мы подходим к одному из ресторанов на Третьей авеню, прогуливаясь вдоль одного из прекрасных нью-йоркских кварталов — с просторными верандами, особняками из красного камня и деревьями с пышными кронами, посаженными через каждые десять метров. Похоже на декорации к романтической комедии.
— Как поживает городской плейбой? Слышала, что Кэссиди Уинтерс сказала, будто ты — лучшее, что было у нее за последние годы.
Я морщу лоб.
— Кто это?
Она закатывает глаза.
— Сексуальная тренерша, о вас еще писали в газетах. Я отправляла тебе фото прошлой ночью. Разве ты не прочел заголовок?
Я качаю головой.
— Неа. К тому же, это было давным-давно, — в мире свиданий две недели кажутся вечностью.
— Уверена, она до сих пор поет тебе дифирамбы.
— Кажется, мне стоит немедленно удалить ее номер, — незнание закона не освобождает от ответственности… или от дерьмовой репутации.
— Ну, тебе лучше следует присмотреться к мистеру Офферману, папиному покупателю, — говорит она, когда синеволосая женщина, выгуливающая щпица, оборачивается в нашем направлении.
— Думаешь, стоит с ним пофлиртовать? — невозмутимо спрашиваю я, останавливаюсь посреди квартала и вращаю бедрами, подключая свой знаменитый «взгляд стриптизера». — Потанцуй, — я шлепаю себя по заднице, — потрогай меня.
Харпер краснеет и переводит свой взгляд в сторону леди.
— О, Боже, прекрати.
— Ну же, не заставляй меня быть снобом в стиле Чиппендейла.
Она хватает меня за руку и тянет за собой, в результате чего мы врезаемся во владелицу собаки. Женщина удивленно смотрит на меня и произносит:
— Хорошо двигаешься.
Видите? Цыпочки тащатся от меня.
— В любом случае, я говорю о том, что он очень консервативен. Семейные ценности и все такое. Именно поэтому мы здесь.
— Конечно. Нужно делать вид, что мы счастливая любящая семья. Верно? Это я должен делать? — говорю я и отвешиваю легкий подзатыльник. Потому что она этого заслуживает.
— Эй. Не порти мою прическу.
— Ладно, ладно. Я понял. Ты хочешь, чтобы я притворялся милым мальчиком, а ты ангелочком.
Она скрещивает руки на груди в молитвенном жесте.
— Я и есть ангел.
Мы входим в ресторан, и папа встречает нас в фойе. Харпер извиняется и отправляется в дамскую комнату, а папа хлопает меня по спине.
— Спасибо, что присоединился к нам. Ты получил записку, да?
— Конечно. Разве я не выгляжу, как сын успешной семьи голубых кровей? — я скольжу рукой по своему галстуку, естественно от Barneys, за что им большое спасибо.
Он похлопывает меня по щеке.
— О, что ты, это неоспоримо, — затем забрасывает руку мне на плечо, — ох, я так рад, что ты тут. И послушай, — говорит он, понизив голос, — тебе известно, что меня не волнует, чем ты занимаешься в «свободное время». Но у мистера Оффермана есть четыре дочери в возрасте от семнадцати до одиннадцати лет. Поэтому он предпочитает более…
— Благопристойных? — говорю я, демонстрируя свою лучшую улыбку хорошего парня. Отец щелкает пальцами и кивает головой.
— Они здесь, на завтраке? Его дочери?
Он качает головой.
— Только ты, твоя сестра, он и я. Он хотел встретиться с вами двумя. Единственное, что я хочу сказать — чем меньше ты будешь соответствовать своему статусу «знаменитый нью-йоркский плейбой», тем счастливее он будет, а чем счастливее он, тем счастливее я. Можешь ли ты это сделать?