Огромный бриллиант

Когда официантка проходит мимо, Шарлотта подзывает ее и заказывает джин с тоником. К тому времени, как наш заказ оказывается на столе, Шарлотта уже рисует легкие линии вдоль моей ноги, и это больше не похоже на простое поглаживание. Это что-то совершенно другое.

Я застигнут врасплох и совершенно не готов к такому повороту — к ночной Шарлотте, которая касается меня, словно мы действительно вместе, хотя поблизости никого нет.

— Спенсер, — говорит она, и ее голос тягучий и счастливый, — я так рада, что мы начали бизнес вместе.

Хорошо, это имеет смысл. Она в одном из тех беспечных подвыпивших состояний, где размышляет о том, что жизнь хороша. Я могу с этим справиться. Она делает глоток своего напитка и опускает стакан, перемещаясь ближе.

Когда она придвигается, кончики ее пальцев тоже перемещаются выше по моей ноге.

Вау.

Не ожидал, что она начнет распускать руки подобным образом.

— Да, я тоже.

Ее пальцы поднимаются еще выше по ткани моих брюк. Она становится более открытой. Более раскованной. Насколько крепкие эти напитки?

— Я была так несчастна до того, как мы открыли наш бар, а теперь счастлива, — говорит она, и ее рука на моем бедре вдруг начинает жить собственной жизнью. Или ее гормоны разгулялись. Потому что ладонь Шарлотты на пути к моему члену.

Такое ощущение, что в баре включили обогреватель.

— А знаешь, почему еще я рада, что не с Брэдли?

— Почему? — спрашиваю я осторожно, ибо эти ловкие, нетерпеливые пальцы с каждым сантиметром все ближе и ближе. Я в огне. В горле горит. Должно быть, даже волосы воспламеняются. Черт побери, я могу растопить ледник.

— Потому что наслаждаюсь временем нашей с тобой игры, — говорит она, и ее правая грудь прижимается к моей руке. Она такая мягкая, и я умираю от желания узнать, как эта грудь будет ощущаться в моих руках, как она отреагирует на мои пальцы, вырисовывающие круги по чувствительной плоти, какие звуки будет издавать Шарлотта, когда я втяну ее соски в рот. Насколько твердыми они станут от моих губ.

Проклятье, я опять об этом думаю.

О том, о чем не должен.

Ее пальцы не в сантиметрах, а в гребаных миллиметрах от моего члена.

Я знаю, что делать, но в то же время не имею ни малейшего понятия. Мои инстинкты говорят мне придвинуться, чтобы попробовать, какова она на ощупь, ее поцелуи, секс с ней. И это, как недостающая страница в сборнике пьес. Целая глава. Это же Шарлотта, а ситуация выходит за рамки приличия. Мы друзья и деловые партнеры. Мы фальшивые влюбленные, которые не трахаются. Вчера мы были трезвыми и практиковались в поцелуях, а сегодня выступали на публике.

Но сейчас за нами не наблюдают. Здесь только я и она, но мы все еще касаемся друг друга.

Мы оба сошли с ума. Я навеселе, и она изрядно пьяна. Вот откуда эта настойчивая тяга к близости. Бар словно пытается соблазнить нас, наложить заклятие. Тут темно, все вокруг нас касаются друг друга — ладони на талии, руки в карманах, губы на шее. «Джин Джоинт» распространяет распутные мысли. Его сердце бьется предвкушением полночи и сексом после наступления темноты.

Дыхание застывает в груди, когда пальцами Шарлотта касается моей эрекции. Ее глаза загораются, будто она открыла подарок, и именно такой реакции я жду от женщины, но, черт подери, именно этой реакции не должно возникать у Шарлотты.

— Шарлотта, — говорю я, и мой голос полон сурового предупреждения.

— Спенсер, — шепчет она своими пухлыми губами, и то, с каким придыханием она произносит последний слог, невероятно сексуально. Когда она так делает, я только и могу представлять ее губы на моем члене, ее светлые волосы на моих бедрах, как ее голова движется вверх и вниз. Это великолепная и опасная фантазия.

Чувства накаляются, но внезапно она просто кладет голову мне на плечо и возвращает руки на свои колени.

Будто внутри нее сработал выключатель.

— Я просто люблю тусоваться с тобой, — говорит она и закрывает глаза, словно засыпает.

— Мне тоже нравится это, — говорю я, — но ты устала.

— Я знаю. Длинный день. Моя подушка взывает ко мне.

Отлично. Просто превосходно. Я на взводе, а она, зараза такая, засыпает. Ее руки безвольно падают по бокам, и я остаюсь в обществе огромной гребаной эрекции и сексуального тела моей лучшей подруги рядом со мной на бархатном диване.

Через пятнадцать минут мы уже едем в такси. Я даю водителю адрес Шарлотты, потому что хочу убедиться, что мой счастливый, пьяный, уставший друг доберется домой благополучно. Когда слово «Лексингтон» покидает мой рот, я смотрю на нее, а дальше все, как в тумане.