Страница 6 из 53
Вечером мне сообщили, что родители собираются приехать сюда сами, чтобы удостовериться в том, что я действительно их дочь. Но что-то мне подсказывало, что помимо этого была и другая причина. Скорее всего дознаватель хотел еще раз получить подтверждение моей личности. И кто как не родители способны узнать своего ребенка, сколько бы лет с нашей последней встречи ни прошло…
Я уже час находилась в допросной, казалось, что он длится невероятно долго. От переполняющего волнения не могла усидеть на месте и мерила шагами ненавистную комнату. Глупые мысли вереницей кружились в моей голове: «Какими они стали? Поверят ли в то, что это я? Узнаю ли с первого взгляда своих родителей через столько лет?»
Наконец-то раздался щелчок дверного замка. От этого сердце заколотилось в бешенном ритме. Я с надеждой и откуда-то взявшейся долей страха в душе, впилась взглядом в открывающуюся дверь. Но сначала вошел парень в форме, и только затем, аккуратно придерживая дверь, впустил посетителей. Первым в дверном проёме показался совершенно седой пожилой мужчина, аккуратно придерживающий за руку, примерно своего же возраста, женщину. Видимо от того, что переволновалась или от того, что не осознавала до конца того, что 15 лет на них отразятся так сильно… Но в первую минуту я их не узнала, пока они не подняли на меня глаз.
«Нет! Как же я могла их не узнать⁈ Это действительно мои мама и папа…» — накрыло меня осознание. В глазах и носу защипало, мне хотелось что-то сказать, но не получалось подобрать слов, а язык словно онемел. Я ощущала, как уголки моих губ растягивались в подобии счастливой улыбки, а глаза наполнялись слезами.
В первые секунды в их взгляде читалась отрешенная решительность, когда они только подняли на меня взгляд. Но потом мелькнуло неверие, сменившееся удивлением, а затем они засияли радостью, словно вырывающейся откуда-то из глубин их души. Из-за этого света казалось, что они словно помолодели, сразу на несколько лет.
Я видела, как мама сильнее сжала руку отца, а её глаза заблестели от слёз. Она несколько раз широко открывала рот, толи от удивления, толи силясь что-то сказать…
Скулы папы нервно подергивались, а потом из его груди вырвался глухой вздох, после чего он прикрыл рот ладонью, свободной руки. А потом я заметила, как по его щекам заструились дорожки, оставляемые слезами. Совершенно невероятным казалось увидеть плачущего отца.
До меня донесся мамин тяжелый всхлип, а потом услышала её слегка хрипловатый от волнения и слез голос:
— Л… Ле…роч…ка, дочка…
Её голос, словно пробудил меня из оцепенения, и я бросилась их обнимать. Своих самых близких и дорогих мне людей. Мы с ними еще долго стояли в обнимку, не говоря друг-другу ни слова, от каждого из нас попеременно, раздавались лишь глухие всхлипы.
Не знаю как долго мы бы еще так простояли, если бы в допросную не заглянул дознаватель. Он напомнил, что нас уже ожидает на улице такси. Для того, чтобы отвезти в аэропорт. Еще накануне вечером мне сообщили о том, что родители приехали в Египет, что наша встреча состоится завтра и о готовности моих документов для депортации.
В такси мы с мамой сели на заднее сиденье. Весь путь она продолжала держать меня за руку. Она то крепко её сжимала, то начинала нежно гладить, словно боялась, что если бы позволила себе отпустить, то я могла бы снова исчезнуть. С пассажирского переднего сидения можно было различить, еле слышные вздохи отца. А мне за долгое время вдруг стало очень уютно и тепло на душе. Что-то похожее на ощущения маленького ребенка, который после сильного испуга бежит к родителям и только рядом с ними ощущает, что он теперь в безопасности, что все страхи остались позади.
Глава 4
Когда мы въезжали на такси в Питер, я заметила, что город довольно заметно изменился. То что 15 лет назад было лишь пустырем — теперь здесь возвышались целые кварталы современных многоэтажек. Пока проезжали по улицам города, заметила на каждом углу вывески спортивных комплексов и тренажерных залов, огромное количество новых современных торговых центров. Но тем неожиданнее для меня стало, когда мы попали в свой район понять, что он мало изменился. Казалось, что здесь даже запах остался прежний, навевающий множество приятных воспоминаний. О том, как в детстве свой родной микрорайон мы с друзьями исходили вдоль и поперек. Я улыбалась счастливой улыбкой, осознавая: «Вот он — мой родной дом!» Поднявшись на этаж заметила, что родители поменяли входную дверь, а попав внутрь осознала, что они сделали капитальный ремонт в квартире и сменили всю мебель.
Мама почти с порога отправилась на кухню, пообещав приготовить что-нибудь на скорую руку, отказавшись от моей в этом помощи. А я с интересом изучала изменения, произошедшие с момента моего последнего здесь присутствия. Когда собралась пройти в гостиную, отец немного занервничал и у самых дверей обогнал меня, зайдя в комнату первым. Я удивилась и поспешила за ним, но увидев его следующие действия поняла причину такого странного, на первый взгляд, поведения. Он быстрым шагом прошел к горке возле стены, на которой стоял телевизор, а рядом была полка с фотографиями. Он схватил одну из них и, пытаясь скрыть от меня свои действия, сорвал с неё кусочек черной атласной ленты. Это была моя фотография. Я подошла ближе к нему и заметила, что у этого пожилого, но еще бодренького старичка, трясутся руки и немного подрагивают губы.
— Папа, все хорошо. — приобняла его за плечи.
Отец крепко обнял в ответ и поцеловал в макушку.
— Прости, дочка… — слегка дрожащим голосом проговорил он. — Мы очень долго тебя искали и верили в чудо. Но все же надежда со временем умерла. И мы уже смирились с тем, что тебя больше нет. — отец виновато смотрел на меня.
— Я знаю, папочка. Все хорошо, правда. Любой на вашем месте поступил бы также…
— Мы очень рады, что оказались не правы. Мы счастливы, что ты жива. — а после продолжительного молчания, неожиданно добавил. — Мы продали твою квартиру.
— Ну и ладно. Это мелочь. — я посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — Я очень рада, что с вами все хорошо. Мне было страшно представить, что могу не успеть, еще хоть раз увидеть вас…
А потом с кухни раздался голос мамы:
— Пойдёмте есть. Мойте руки.
За столом висела от чего-то напряженная тишина. Хотелось так много всего рассказать и спросить, но не знала с чего начать и как. Понимала, что рассказывать им о своем приключении в другом мире еще слишком рано. Они и так взволнованны моим неожиданным появлением и еще не успели смириться и принять этот факт. Да и навряд ли поверят мне так же легко, как та единственная женщина с которой я, хоть и вкратце, поделилась. Их нужно к этому подвести постепенно. Женщина говорила про какое-то фэнтези, надо сначала ознакомиться с ним самой.
— Мама, как всегда очень вкусно. Я очень скучала по твоей стряпне. — сказала я чистую правду и улыбнулась ей.
— Рада, что тебе нравится, дочка. Кушай, а то похудела то как… — мама заботливо погладила меня по плечу.
— То что похудела — это хорошо. — улыбнулась ей.
— Хорошо — это когда как у папы. Сколько бы не ел, всегда остается в одной поре. Как не в коня корм.
Весело заулыбалась, услышав эту давно забытую поговорку. Но только было завязавшийся разговор, снова сменила напряженная тишина. Мне было непривычно видеть такими своих родителей и дело было не в их возрасте даже… Просто их отношения между собой, их характеры… Они сами очень сильно изменились. Если раньше они постоянно находили поводы для споров, которые возникали скорее из-за нежелания уступить и вредности, хотя зачастую первым сдавался папа. То теперь явственно ощущалось, что именно отец был в семье ведущим.
— У вас хороший ремонт. — наконец нашла нейтральную тему для разговора.
Но сразу поняла, что не угадала. Мама отчего-то печально потупила взгляд в свою тарелку и словно пыталась сглотнуть комок, подступивший к горлу. Я подняла вопросительный взгляд на отца.