Она моя зависимость

Результат я не смотрела. Область, где высвечиваются полоски, перевернута вниз.

Глупость, но я сама, подобно Рине, чувствую страх. Где-то промелькивает мысль, а вдруг две ?

Этого, конечно, быть не может, мы предохраняемся.

– Ну что у тебя? – поднимаю голову, пока Рината поправляет подол платья.

– Сейчас, – еще полминутки подождем, – чтоб наверняка.

Я киваю, но уже спустя пять секунд слышу вздох облегчения.

– Одна.

– Поздравляю, – улыбаюсь и хочу выкинуть свой тест в ведро. Правда, перед этим переворачиваю его контрольной линией вверх.

– А у тебя?

Ее голос доносится откуда-то издалека. Я же смотрю на две красные полоски и ничего не понимаю. Это какая-то ошибка.

Этого просто не может быть. Нет, нет же…

– У меня тоже одна, – выдавливаю улыбку, пропуская Ринату вперед.

Тест не выбрасываю, а незаметно засовываю его в карман пальто, висящего в прихожей.

25

– Да, пока-пока, – взмахиваю рукой и торопливо захожу в лифт. Голова сейчас просто лопнет.

Внутренняя дрожь нарастает. Я просто не могу поверить. Не могу.

Вытаскиваю из кармана тест с плотно закрытым колпачком и таращусь на две ярко-красные полоски.

Как?

Не маленькая же, знаешь как. Ни один контрацептив не дает стопроцентной гарантии. Не дает…

Прилипаю затылком к металлической и слегка прохладной стенке лифта, стараясь выдохнуть. Нужно успокоиться. Главное – не паниковать.

Может быть, он был бракованный? Такое же бывает. Точно! Бывает.

Именно поэтому у дома я забегаю в круглосуточную аптеку и беру еще пять тестов разных марок.

Спустя двадцать минут на полу ванной передо мной в рядок лежат пять полосок – и все с положительным результатом.

Пальцы дрожат.

Смотрю на свои руки. Всхлипываю и, как в дешевом сериале, отбрасываю от себя эти дурацкие тесты. Они разлетаются по ванной комнате, ударяясь о кафель с отвратительным треском.

Уткнувшись лицом в ладони, закрываю глаза. Но даже это не помогает предотвратить надвигающуюся истерику. Щеки исполосовало мокрыми дорожками слез. Нос зудит, а потом его и вовсе закладывает.

Я скулю. Захлебываюсь слезами, просто не понимая, что делать дальше. Как жить?

Я даже университет не закончила. Впереди было столько планов. А ребенок… Ребенок ставит крест на моих мечтах, по крайней мере на ближайшие несколько лет.

Он мне не нужен. Попросту не нужен.

Нет.

Конечно, по мнению всех, я должна сейчас умилиться и впасть в эйфорию. А как иначе? Ребенок же от любимого человека. Наша плоть и кровь. Но… я не могу. Не хочу. Мне не надо.

Скребу ногтями по прохладному кафелю, не замечая, как обламываю свободный край на мизинце. Снова всхлипываю. Растираю по лицу слезы и подтягиваю колени к груди.

На часах около двух часов ночи, я сижу на полу в ванной и смотрю в одну точку.

Как я скажу Андрею? Как он на это отреагирует?

У нас были абсолютно иные приоритеты. У нас и есть другие приоритеты, по крайней мере пока.

Конечно, он даже не заикнется об аборте. Сделает предложение.

Мы поженимся. У меня будет красивое платье и куча гостей.

А потом, на ближайшие три года, все, что я увижу, это стены квартиры, детскую площадку, коляску и памперсы.

Разве я этого хотела?

Разве так мечтала выйти замуж?

Нет. Я хотела по любви. По взаимному согласию. Когда придет время, когда мы оба созреем для этого решения, без спешки и сопутствующих факторов, что подтолкнут к его принятию.

А теперь все это неважно…

Поднимаюсь с пола и долго смотрю на свое отражение в зеркале.

Заплывшие от отека веки. Красные белки, щеки. Волосы, свисающие на лицо сосульками. И взгляд, потухший, почти обреченный взгляд.

Меня штормит. Поэтому приходится вцепиться в край раковины мертвой хваткой. Иначе, мне кажется, я просто рухну на пол. Просто не выдержу собственного веса, стоя на подкашивающихся от стресса ногах.

Что мне теперь делать?

Оторвав скрюченные пальцы от белоснежной кромки раковины, упираюсь ладонью в стену и выхожу из ванной.

В кровать ложусь в одежде. Подтаскиваю к себе край покрывала и долго смотрю в темноту.

В голове почему-то всплывают слова матери Андрея. О том, что я не выдержу…

Не знаю, почему именно сейчас я об этом думаю, возможно, чтобы накрутить себя еще больше. Иногда нам так хочется пострадать. Добавить к уже имеющемуся отчаянию еще более изощренные пытки.

Именно это я и делаю. Проматываю ее слова на повторе и плачу.

Я не готова. Я совершенно не готова быть мамой. Я не смогу и не справлюсь.

Боже, я просто этого не хочу. Сейчас не хочу.

Я так мечтала пожить для себя. Без ответственности за других. Мечтала о работе, хорошей должности, путешествиях, развитии.

Я не хотела обременять себя детьми, не сейчас. Я хотела кем-то быть. Не содержанкой или женой состоятельного парня. Нет. Я хотела реализоваться. Стать успешной, самодостаточной…

А теперь все планы и мечты дружно машут мне ручкой. Вот в эту самую минуту, когда внутри моего тела развивается еще одна жизнь.

Непроизвольно касаюсь живота. Веду ладонью от паха к пупку и замираю.

Моя ладонь покоится на плоском животе, если немного подсушиться, там даже очертания пресса будут видны.

Закусываю нижнюю губу. Выдыхаю. Нужно поспать.

Да, поспать. А утром сходить в клинику и сдать кровь. Может быть, это просто какой-то сбой в организме и тесты показывают неверный результат. Именно так.

Именно так, с мнимым успокоением, я и засыпаю. Глаза открываю ближе к полудню. Сразу чувствую присутствие. Андрей лежит рядом. Меня не касается.

Поворачиваю голову, наблюдая за тем, как вздымается его грудь. Он спит. В брюках и расстегнутой рубашке, так же как и я, поверх одеяла.

Аккуратно переворачиваюсь на бок и засовываю руку под подушку. Наблюдаю. Он хмурится, его ресницы подрагивают. Кажется, ему что-то снится.

Мои губы непроизвольно изгибаются в улыбке.

Аккуратно касаюсь кончиками пальцев его запястья, участка кожи над ремешком часов, и меня словно током ударяет.

Все чувства увеличиваются в десятикратном размере. Становится трудно дышать. То, что я чувствую к этому человеку, раздувается внутри меня, подобно гигантскому воздушному шару.

На глазах выступают слезы. Хаотично размазываю их по лицу свободной рукой, но толку-то? Успокоиться не получается. Я продолжаю плакать и в какой-то момент даже всхлипываю.

Та мысль, что крутилась в моей голове на протяжении ночи, вдруг становится кощунственной.

Мне так стыдно и больно… Но я приняла решение. Я его приняла четко и окончательно еще в тот момент, когда увидела две полоски на этом чертовом тесте. Приняла, но просто до жути боялась себе в этом признаться.

Из комнаты выхожу, стараясь не шуметь. Быстро принимаю душ. Достаю из гардероба джинсы и легкий белый свитерок.

Волосы убираю в хвост. Косметики наношу чуть больше обычного, чтобы скрыть следы своей почти что бессонной ночи.

В клинику еду на метро.

В кабинет гинеколога захожу как в бреду. Мы с ней о чем-то говорим, но когда я выхожу на улицу, то не помню ни слова. Нет, единственное, что отложилось в голове, так это то, что результат анализа будет готов завтра к двум часам дня.

В момент, когда медсестра забирает шприц, как назло, звонит Андрей. Бросаю на телефон напряженный взгляд и перевожу смартфон на беззвучный.

Выйдя из клиники, чувствую себя опустошенной.

В кармане пальто снова вибрирует телефон.

– Да, – отвечаю не глядя. Хотя, кто звонит, догадываюсь.

– Ты где?

– В городе, у меня дела, Андрей.

– Какие?

– Какая разница? У меня что, не может быть дел? – злюсь и срываюсь на крик. Проходящая мимо дама выпучивает глаза.

– Может, – он, кажется, мешкает. – И все же где ты?

– В центре, решила выпить кофе, – бормочу и отключаюсь. Не могу с ним говорить, сейчас точно не могу.