Страница 24 из 61
– Все будет хорошо, – она шепчет, – вот увидишь.
Она продолжает говорить какие-то ободряющие слова, а я хочу только расплакаться. Навзрыд. Каждое теплое слово отзывается во мне желанием утопить здесь всех в слезах.
– Все нормально, – отстраняюсь, до боли закусывая губу. – Я в порядке.
– Может, сегодня не пойдем? – стреляет глазами в сторону здания вуза. – Развеемся, в салон сходим…
– Лесь, все хорошо, я в состоянии…
Двор содрогается от громкой, разъедающей барабанные перепонки музыки. Договорить я не успеваю. Наши с Леськой взгляды, да и не только наши, устремляются к воротам, куда влетает машина Панкратова.
Андрей со скрипом шин останавливает «Мустанг». Точнее, просто бросает его посреди дороги.
Когда дверца открывается, мое сердце предательски замирает.
Я наблюдаю за тем, как он вылезает на улицу. На нем нет никакой верхней одежды. Хотя погодка сегодня и для кожаной куртки холодновата. Он в джинсах и футболке, на голове беспорядок, на глазах очки, а в руках бутылка минералки.
– Капец, – Леська кусает губы и крепко сжимает мою руку. – Я думала, Ярик шутил…
– Ты о чем?
– Панкратов со Ждановым всю ночь кутили.
В какой-то момент мне хочется стукнуть ее за эту ненужную сейчас правду. Но, с другой стороны, что бы сделала я на ее месте? Правильно. То же самое.
– Мне уже без разницы.
– Еся, вам нужно поговорить. А тебе – перестать приносить себя в жертву, твоя мать этого все равно не оценит…
Я резко оборачиваюсь, и Олеся замолкает. Захлопывает рот и опускает взгляд в пол.
– Давай без советов.
Бережная мнется, но, кажется, у нее слишком быстро открывается второе дыхание.
– Да конечно! Ему тоже плохо, вон как сублимирует. Сто процентов до беспамятства надирается. И тебе, между прочим, тоже плохо. Ты тень человека, Токарева. Нужно что-то с этим делать, а не…
– Ты сама-то многое делала? – рычу. Выплескиваю всю свою агрессию на Леську.
– Нет. И была дурой, не повторяй моих ошибок. Пошли.
– Куда?
– На пару, куда же еще?
Леська закатывает глаза и тащит меня в аудиторию.
К слову, до обеда я сижу как на иголках. Сразу после звонка на большой перерыв мне звонит мать, и я прошу Лесю занять нам место в столовой. Сама же притормаживаю в коридоре.
Разговор выходит натянутым и больше похожим на инструкцию. Нигде не задерживаться. С учебы на работу, потом сразу домой.
– Да поняла я! – взрываюсь и сбрасываю звонок.
Прижимаю прохладную ладонь ко лбу, на секунду закрывая глаза. Что она делает? Рушит наши отношения окончательно, манипулирует, прикрываясь здоровьем, заведомо зная, что я струшу идти против нее в такой ситуации. Потому что ситуация швах. У нее реальные проблемы с сердцем, врач увеличил дозировку препаратов. По-хорошему, ей нужно быть в палате под наблюдением врача, а не сидеть с девчонками.
Случайно выпускаю из рук телефон, и он падает на пол.
– Черт! – выругавшись сквозь зубы, подбираю гаджет. Выпрямившись, поднимаю взгляд и замираю.
Мимо проходит Андрей. Приоткрываю рот, чтобы поздороваться, но теряюсь в моменте. Концентрирую все свое внимание на его глазах, не сразу замечая легкий кивок головы. Видимо, в знак приветствия.
Киваю в ответ, до боли в пальцах сжимая смартфон.
Андрей проходит мимо, все, что остается мне, это плестись в столовую. Настроение колышется на нуле, сейчас и вовсе упало под плинтус.
– Я тут!
Леся машет мне рукой, и я иду к столику.
– Так, я тут уже все взяла, – придвигает мне поднос.
– Спасибо, – смотрю на салат, чувствуя легкую тошноту. – Я лучше чай и пирожок.
– Девчонки, привет! – голос Кострова становится неожиданностью. Он усаживается через стул от Леськи, с широкой улыбкой на лице.
Я же чувствую, что стул по левую руку от меня тоже отодвигается. Чуть-чуть поворачиваю голову, понимая, что Андрей садится рядом.
– А вы что вообще в универе забыли? Преддипломная же, – разбавляет напряжение Леся.
– Нас зав. кафедры собрала. Полдня какую-то херь втирает про диплом, – хохмит Женя. – Кстати…
Дальше я не слушаю, точнее, не слышу. Весь его треп перекрывают удары собственного сердца, потому что Андрей крепко сжал мою ладонь под столом.
17
Не знаю, зачем это делаю, зачем отвечаю, но, вопреки здравому смыслу и поставленной точке, я прижимаюсь к его предплечью.
Голова идет кругом от этих прикосновений. От его теплых пальцев, от сильного тела всего в паре каких-то миллиметров от меня самой.
Смотрю на его губы из-под полуопущенных ресниц и задыхаюсь.
– …ну конечно, – хохочет Леська, но, резко замолчав, бросает взгляд на экран телефона.
Ее лицо приобретает загадочно-счастливый оттенок. Шепнув мне, что звонит Ярик, подружка вскакивает из-за стола и уносится в коридор.
Костров тоже исчезает. Мы остаемся вдвоем.
Поворачиваю голову. Смотрю на Андрея, чувствуя легкое жжение в области груди. И пальцы… пальцы, кажется, занемели. На меня вдруг накатила такая волна эмоций… Они душат. Их слишком много, вздохнуть не могу. И сердце бьется так громко, вот-вот выпрыгнет. Явная тахикардия.
– Что ты делаешь? – еле разлепляю губы. Во рту сухо. Поэтому каждый звук приходится выталкивать елеворочающимся языком.
– У тебя пары закончились?
Спрашивает, будто и не слышал моих слов.
– Нет, еще одна, – передергиваю плечами в желании стряхнуть с них воображаемый груз, который я сама туда и взгромоздила. Поджимаю губы и никак не могу отвести от него взгляд. Уже пора. Уже просто необходимо это сделать, но я все смотрю, смотрю. Впрочем, он делает то же самое: пожирает меня глазами на виду у толпы ни о чем не подозревающих людей.
– Потом на работу?
Киваю.
– Я тебя подвезу. Нужно поговорить.
– Андрей…
– Нужно поговорить, – он чуть крепче сдавливает мои пальцы, а после сразу выпускает их из захвата.
Ему звонят, и он будто нехотя встает из-за стола. Я лишь украдкой слышу, что он отвечает звонящему. Стискиваю ладони в кулаки и зависаю взглядом на одной точке – между его лопаток. Глаза жжет от слез или же белоснежного материала его футболки. Не знаю…
Отмираю, когда люди активным потоком начинают покидать столовую. А точка, на которой я сконцентрировалась, превратилась в пустое пространство. Андрей уже ушел, а университет содрогнулся отгромкого звонка, оповещающего о начале пары.
В аудиторию плетусь под гнетом собственных сомнений и дичайшего чувства восторга. Каждая клеточка моего тела распускается, как цветок, который поник, но его только что полили.
Пальцы горят в прямом смысле этого слова, даже покраснели. Щеки тоже, к ним обильно приливает кровь, а легкое головокружение не дает собраться с мыслями.
Все занятие я смотрю на доску за спиной препода, отчего создается впечатление, что я сосредоточенно слушаю его разъяснение о прошлом семинаре.
– …так что, не хочешь с нами?
– А?
Заторможенно поворачиваюсь к Леське, слыша ее тихое шипение.
– Завтра суббота, говорю, в клуб с нами пойдешь?
– Нет.
– Ладно, значит, буду тебя ждать.
– Олесь…
– Что? Тебе нужно развеяться, и даже не спорь. Будет совсем паршиво, уйдем, но дать танцулькам шанс стоит.
– Я не знаю. Не думаю, что…
– Меня Андрей попросил тебя позвать.
– Андрей?
При упоминании его имени я, сама того не замечая, подбираюсь. Расправляю плечи и перестаю зависать в собственных мыслях.
– Но зачем?
– Потому что он уверен, что сегодня ты либо сбежишь, либо не захочешь говорить.
– С каких пор ты помогаешь ему, а не мне? – Чувствую, что улыбаюсь. Краешками губ. Совсем чуть-чуть.
– Значит, идем? – Леська хитренько прищуривается.
– Я поговорю с ним сегодня. И не собиралась сбегать.
– Ну и прекрасненько.
Бережная хлопает в ладоши, привлекая к нам внимание преподавателя, и начинает быстро извиняться.
После пар снова звонит мама, спрашивает, где я. Отделываюсь от нее парочкой односложных ответов, пока сбегаю по ступенькам. На улице как раз зарядил дождь, озираюсь по сторонам, будто это поможет мне материализовать зонт, который мирно висит дома в прихожей. Влажность повышается с каждой секундой, поэтому для того, чтобы мои волосы стали кудрявыми, мне хватает каких-то пары минут. А ведь утром я долго и мучительно возилась с утюжком.