Страница 17 из 193
Командующий появился без пятнадцати четыре.
– Максим! Твои – сутки продержатся?
– Если попросить, то да! Три группы снайперов к ним уже пробились, четвертая на подходе, но к шести тридцати опаздывает. Будет в восемь вечера.
– Знакомься: капитан-лейтенант Тихонов, начальник артиллерийской разведки первого морского крупнокалиберного дивизиона. У него есть вопросы. К шести утра завтра орудия должны стоять, товарищи командиры. И ты, Максим, обещал качественную корректировку. Времени нет, приступайте.
Фронт перебросил одно 14-дюймовое и четыре 180-мм орудия на наш участок. Требовалось подготовить позиции для них так, чтобы замаскировать выстрелы. Пламя, вырывающееся из ствола, не должны видеть наблюдатели противника. Нужно за сутки построить дополнительные три разъезда с тремя путями. Двум орудиям дали место на станциях Чудово и Бабино. Там условия подходят. Корней Тихонов оказался тихим, но очень требовательным командиром. Свое дело он знал туго! Вместе с ним действовало два батальона саперов флота, которые быстро делали просеки, настилали железнодорожные пути и бетонировали опорные площадки. Больше всего времени потребовалось для установки ТМ-1-14: 356-мм орудия 11-й батареи Балтфлота. Ему предстояло взламывать оборону немцев при поддержке еще четырех орудий того же дивизиона. Тихонов ворчал, что установить на шкворень орудие не удастся, но горизонтальной наводки должно хватить. Снаряды у пушки были выше меня и в пару раз толще. Рядом в лесу выросла мачта для дальномера. В конце дня подъехали сами артиллеристы, пошла привязка к местности. Главную сложность представляла система расчетов. Батарея морская и пользовалась артиллерийскими кабельтовами, а мы привыкли обходиться тысячными и метрами. Артиллерийский кабельтов – это 182,88 м, одна «тысячная» — 0,06 градуса, равна 3,6 угловой минуты, т. е. 3 угловые минуты 36 угловых секунд. Вот и попробуйте их пересчитать, если под рукой нет Мореходных таблиц 36-го года. Пару часов убили на это. В 20:00 вышел на связь Саша, сообщил, что подошла четвертая группа, но места мало. Просил ускорить начало операции.
– Саш! Готовимся! Утром начнем.
– Тесно у нас, давайте быстрее! Спасибо за монки.
Где они расположились, неизвестно, вернуться – расспросим. А пока надо ждать. Ночью на болото левее новой батареи ушла еще одна группа. Приехал Вадим Коршунов и ушел с группой вдоль железнодорожного полотна к ориентиру номер два, набив вещмешки толом. В шесть утра пять пушек 1-го дивизиона начали обстрел УРа. Четырнадцатидюймовые снаряды выкорчевали лес на левом фланге. Саша дал условные щелчки, что начал операцию. Под шум артобстрела несколько раз рвануло у немцев в УРе.
– Начали, мы готовы!
Вперед пошли танки. Немецкие траншеи ощетинились огнем, но пехоты возле танков не было. Пехота и остальные танки пошли позже. В это время огнеметные КВ расправлялись уже с третьим дотом под насыпью. Один из танков остановился и бил из пушки куда-то влево, видимо, по доту 7. Накатилась пехота и пошла вперед, прикрывая танки. Пушки противника молчали, а крупнокалиберные пушки Балтфлота продолжали обстрел УРа, но 14-дюймовка перенесла огонь на Мясной Бор.
К рассвету бой утих. Спасская Полисть в руках 59-й армии. Женька обрабатывает раны шести нашим раненым и куче раненых пехотинцев. Подносят еще. Никто не заметил, как я удалился на триста метров вперед и прочел приговор 1946 года: «Именем Союза Советских Социалистических Республик… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Весь Ленинград на следующий день хоронил заместителя командующего Ленинградским фронтом, павшего смертью храбрых при штурме Спасской Полисти. Пуля немецкого снайпера своими 7.92 мм выбила стекло в очках высокого замкомандующего, который не стал наклоняться к низкой стереотрубе, которую я опустил на несколько сантиметров.
Подошли «герои дня» – группа Овечкина. Победителей не судят, но выписать Сашке надо! Но не сейчас, и не при бойцах. Построил роту, объявил благодарность всем, кто принимал участие в операции.
– Служим Советскому Союзу!
От НП подошел Евстигнеев и объявил, что командование фронтом будет особо отмечать работу фронтовой разведки в этой операции.
– Готовьте дырочки, товарищи разведчики! Бой идет на подступах к Мясному Бору, и скорее всего, завершится в нашу пользу. Наш фронт перешел в решительное наступление на Новгород! Благодарю за службу!
– Служу Советскому Союзу!
– Вольно, разойдись!
– Погрузка через полчаса за Трегубово. Помочь перенести раненых. Вольно, разойдись! Капитан Иволгин, старлей Овечкин! Вас просят пройти на НП, – сказал в заключение Евстигнеев. Идем, перешагивая через раненых, ящики, отдыхающих бойцов в траншее. На НП полно народа.
– Иволгин, Овечкин! Сюда!
– Товарищ командующий! Прибыли по вашему приказанию!
– Командование фронта представляет вас обоих к званию Героя Советского Союза за взятие УР «Спасская Полисть» и систематическое образцовое выполнение заданий командования. Сработано как по нотам, товарищи! Хотя седых волос у меня поприбавилось, товарищ Овечкин! Считайте это авансом!
– Служим Советскому Союзу!
– Все, роте отдыхать три дня! Капитан, вам отдохнуть не удастся. Завтра ко мне!
Рука уже гудит от пожатий, а плечо от дружеских тычков со стороны штабных и командования 59-й армии. У выхода корпусной комиссар Диброва подловил Сашку и попросил его прибыть завтра на партактив армии. Понимает, что их разведка пропустила и дыру в обороне немцев, и засаду напротив ориентира два. Только бы Сашке голову не вскружили, зеленый ведь еще совсем.
Наконец, выбрались с НП и подошли к нашему транспорту. Жени уже нет, она увезла раненых. На двух машинах поместились все три группы, командиры у меня в машине. Колонна тронулась. Я вел машину и рассказывал, что происходило в Трегубово в эти дни.
– Так вот почему мне сказали про кучу седины!
– Да, Саша. Подставил ты всех крепко! Я, правда, не видел что-то нового замкомандующего сейчас, но думаю, что нам еще предстоит серьезно отвечать перед ним, почему задержали на сутки наступление. Он этого так не оставит.
– Не будет он к нам приставать, Максим. В конце боя его убил снайпер. Я видел, как его выносили! – ответил за Саньку Вася Саров.
– Вот как! Может быть, это и к лучшему. Василий! Будет три дня отдыха: дай ребятам возможность съездить в Ленинград, но только тем, кто хочет. Насильно никого не тащить! И проследи, чтобы количество водки было умеренным. Составьте список отличившихся… Воздух! К машине!
Мы выкатились из дверей «опеля», который я направил в придорожные кусты. Следом визжали тормоза ЗиСов, а бойцы спрыгивали на землю и скатывались в канаву. Немцы прошли над нами, но штурмовать не стали. Они нанесли удар чуть сзади нас. На фронте по-прежнему мало авиации, и она серьезно уступает немецкой. Подождав минут десять и убедившись, что немцы не возвращаются, мы продолжили свой путь. В Родочах первой подскочила Женечка и доложила, что четырех раненых принял 504-й медсанбат, остальные долечиваться будут здесь, разместила их в селе.
– Ну ты и грязный, Саша! Сегодня в роте банный день! Всем мыться! Вас, товарищ капитан, это тоже касается! На черта похожи!
Бани в Родочах славные! Их много, и разбросаны они по всему селу. Судя по дымам, Женька все село на уши поставила, чтобы бойцы могли помыться и отдохнуть. Но в первую очередь группы из Полисти повалились спать. А остальные под чутким руководством саноса и старшины Дементьева начали готовиться к бане!
«Забытые» в современной истории войска – банно-прачечные батальоны РККА. Самое большое количество женщин в РККА служило именно там, но об этом практически никто не вспоминает, кроме немцев. Они считали их передвижными «домами терпимости». На самом деле в годы Гражданской войны самыми значительными потерями в РККА были «санитарные». Вша и тиф убили больше красноармейцев, чем беляки. Поэтому были созданы и хорошо работали эти батальоны. Все отмечают, что санитарное состояние в РККА было много лучше, чем в гитлеровской армии, где единственным средством борьбы со вшами была дурнопахнущая присыпка. По расписанию роты и батальоны направлялись в баню, где была возможность вымыться, сменить белье и обмундирование, посидеть в парилке, попить холодного кваса. Бойцы менять обмундирование не любили, только нательное белье, но если гимнастерка или шинель приходили в негодность, то можно было получить свежевыстиранное обмундирование, полученное БПБ из госпиталей и медсанбатов. Базировались эти батальоны поблизости от медсанбата. Организационно входили в санитарную службу армии или корпуса. Поэтому среди любимых «медсестричек» в воспоминаниях многих фронтовиков у большинства была специальность «прачка». Но свой вклад в Победу, причем значительный, они сделали! Эпидемий тифа на фронтах Великой Отечественной войны отмечено не было.