Страница 115 из 122
— Паша, — произнес подошедший громко, зная, что в «Клубе ДС» никогда чинопочитание не принимало патологического характера и постороннего начальника могут даже не услышать. Стряхивая последние признаки дремоты, я прислушался. — Паша. — назойливо продолжал вошедший, — а не помнишь ли ты. как в «Клубе ДС» проходил один ставший скандальным рисунок какого-то француза — летящий лебедь, которого задушила змея: голова лебедя болтается внизу, а вместо нее — летящая вперед змея, будто лебедь — это она сама и есть. Не помнишь?
Я не помнил. Это было досадно, но пришлось в этом сознаться, что привело вопрошателя в крайнее расстройство. Чтобы хоть чем-то его успокоить, я сказал ему. что, может быть, об этом помнит Илья Суслов, проживающий на Вашингтонщине вот уже более четверти века. Недавно, постигая электронную почту, я достал его координаты и общаюсь с ним время от времени через Интернет. И на следующий день я снял с принтера ответ Ильи Петровича Суслова, да продлятся его годы самым счастливым образом на долгие времена!
Читателю предлагается фрагмент письма И. Суслова к П. Хмаре:
«…Что касается картинки с лебедем, то, конечно, я ее помню («вы все, конечно, помните…»). Это было около 1968–1969 года. Художник был француз по фамилии Топор. Покойный Артур Сергеевич Тертерян[15] не хотел ее пропускать. Он спрашивал: «И что, Плюшечка, какую именно подлятинку вы имеете в виду, подсовывая эту картинку?» И я говорил: «Это очень даже обидно, А.С., слышать от вас такое. Сейчас вы скажете, что эта змея — наши руководители, а лебедь — наша экономика? Это вы хотите мне пришить? Не получится. Потому что художник — француз, понятия не имеющий о нас или о вас. Это картинка про амбициозную змею, желающую выполнять обязанности лебедя. Вот что я хотел сказать: об исполняющих обязанности». — «И это смешно? — спросил Тертерян. «Нет — сказал я, — это довольно страшно. Представляете, что кто-то еще может выполнять мои обязанности?» Тертерян сказал: «Надеюсь, это когда-нибудь случится» — и пропустил картинку Топора. Замечательная, надо сказать, была картинка. Обнимаю, твой Илья».
И битвы, где вместе…
Я попал в «Литературную газету» совершенно случайно. То есть, конечно, некая цепь событий этому предшествовала, но поскольку никаких закономерностей в Советском Союзе быть не может, то все выглядело как чистая случайность.
(…) Когда журнал «FТ» разогнали, я уже работал в Радиокомитете. И у меня была замечательная должность: старший редактор Объединения приключений и фантастики Центрального телевидения. Представляете? Сиди себе и экранизируй приключения. И научную фантастику. Рей Брэдбери. Кларк. Стругацкие. Уэллс. Дюма-отец. Дюма-сын. Брежнев. (Нет, это совсем уж фантастика.)
Но до того в том проклятом «РТ» под моим началом служил здоровенный рыжебородый парень Витя Веселовский, человек хороший и жизнелюбивый. Он в свое время женился на дочери адмирала флота Харламова, вступил в партию и мог в связи с этим возглавлять отделы, организации и учреждения. И когда разогнали «РТ», он пошел служить в только что организованную новую «Литературную газету», выпускаемую вместо старой газеты с таким же названием. И он позвонил мне и сказал:
— Ну что ты сидишь на своих приключениях? Идем со мной работать в новую «Литературку». Они хотят устроить отдел сатиры и юмора. Я буду зав, а ты зам. Ты же сам знаешь, что не так страшен зав, как его зам. Но я сознательный и партийный, а ты… Сам знаешь, кто ты. (…)
Я ему сказал:
— Витя! Я еврей, но беспартийный. Кто ж меня такого возьмет?
— Берут! — убежденно сказал Витя. — Набивают вашим братом всю редакцию. Говорят, что газета должна быть настоящей. И профессиональной.
— Ну тогда другое дело! — сказал я. — А как же Маковский на это смотрит? Ему же в ЦК печенку вырвут.
— А Маковского никто и не знает. Все дела ведет Виталий Сырокомский, его первый зам. Он из «Вечерки» пришел. На анкету не смотрит, смотрит только на деловые качества.
— Он не псих?
— Не знаю. Я о тебе говорил. Он просил зайти.
Это было в декабре 1966 года. Газета должна была выйти 1 января 1967-го.
Я пошел к Сырокомскому. В приемной уже сидел Витя. Он был трезвый и собранный. Мне дали анкету. Я заполнил. Ничего хорошего я не ждал. И не очень волновался, потому что у меня была работа. Помните? Фантастика… Приключения…
За столом сидел невысокий плотный молодой господин в золотых очках. Не поднимая глаз, он сказал:
— Мне о вас много говорили. Говорили, что вы хороший работник. Нам нужны хорошие работники. Вы приняты. Надеюсь, вы не подведете нашу газету. До свидания.
Я был поражен. Вот это стиль! Наверное, в Америке так разговаривают руководители корпораций с нанимаемыми служащими. 1)хе это он так наблатыкался?
— Это все? — спросил я. — А зарплата какая? А должность?
— В нашей газете это не главное! — отрезал он. — Отавное — любовь к делу и энтузиазм. Мне говорили, что вы энтузиаст. Зарплата будет хорошая. Должность — заместитель заведующего отделом.
Я вышел. Виктор остался. Наверное, в эту минуту Сы-рокомский взял мою анкету, потому что я услышал:
— Это что такое?! Почему вы мне не сказали? Ну что же это такое?!
— Так вы ж меня не спрашивали! — оправдывался Веселовский. — Вы ж говорили — «по деловым качествам»!
— Слушайте, — нервно говорил Сырокомский, — у нас же явный перебор! Да и фамилия у него совсем ни о чем не говорит! Как же я мог подумать? Мне же голову оторвут. Скажут — свивает гнездо.
— Про него не скажут, — убеждал Веселовский. — Да и поздно уже! Вы ж его приняли!
— А он вам нужен?
— Вы даже не представляете как!
— А другой у вас есть?
Я сунул голову в дверь и сказал:
— А другого у него нет. Кто ж это умеет делать целую страницу сатиры и юмора в неделю? Вы шутите…
— Почему это «целую страницу»? — испуганно спросил Сырокомский. — Где это видано — целую страницу?
— Вот и я то же говорю… Вы не смущайтесь. Нет так нет. Я привык.
— Ничего подобного! — сказал он. — Если я сказал «приняты» — значит, приняты. Завтра выходите на работу.
И мы с Витей стали делать страницу сатиры и юмора. Но чем ее наполнить? Где взять столько материалов? К кому обращаться за помощью? Все более или менее известные сатирики собрались у кормушки журнала «Крокодил», который уже давно набил у меня оскомину своими утвержденными в ЦК штампами. И я решил пойти по известному мне пути: найти самодеятельных авторов, способных стать профессионалами. Многих из них я знал еще по работе в журнале «Юность» и по еще более старым самодеятельным институтским обозрениям. Я предложил сотрудничество Марку Розовскому из университетской студии «Наш дом», который в свое время прославился смешным фельетоном «Сочинение про Бабу Ягу», А. Арканову и Г. Горину, много и смешно писавшим для эстрады, Л. Измайлову из эстрадного обозрения МАИ. Пришел однажды инженер В. Владин и принес пародию, очень мне понравившуюся, да так и остался на диване в моем кабинете. Я очень рассчитывал на умных и известных литературных критиков Л. Лазарева, В. Сарнова и С. Рассадина, которые, по слухам, стали писать пародии. Конечно же, я надеялся на таких талантливых фельетонистов, как ЛЛиходеев и З. Паперный. А из старой гвардии сатириков больше всех ко двору пришлись замечательные В. Бахнов и В. Лифшиц. И для начала это было очень неплохо.
Название «Клуб 12 стульев» родилось как-то сразу и сразу было утверждено. Мы с Веселовским придумали себе дурацкий псевдоним «Администрация «Клуба ДС», потому что полагали, что будем жить вечно, а будущие историки литературы впоследствии разгадают, кто это скрылся за столь бюрократическим псевдонимом и почему. А потом я сказал:
15
А. С. Тертерян — один из заместителей главного редактора «ЛГ».