СПИРИТ III

— Он выпустил сюда генезис, — заключила девушка, опустив взгляд и покачав головой, как будто впервые сталкивалась с действиями отрицательных.

Всем нам, сидящим в этой подземной лаборатории, было понятно, кто это такой — «Он».

— Почему сразу генезис? Почему сначала не разобраться с нами? — произнёс я сквозь боль, ища ответ в глазах группы. После перерождения воспоминания и мыслительные процессы в целом давалась тяжело. Что-то я уже понимал, что-то еще нет.

— Это как в шахматах, — пояснил Чак. — Когда игра завершается, то каждый ход похож на что-то глобальное. Сейчас каждый удар Странника — как атака ферзя.

— Только одной фигуры недостаточно для мата, а для вилки так вообще маловато, — подхватил Мяч. — Поэтому если мы будем вместе, то Анубис отлижет свой собственный мохнатый зад.

— Эйни, — повернулся Чак к лисодевочке, но та, уже зная и сам вопрос, и ответ на него, так как плотно сканировала предвидением ближайшие к развитию с ними линии реальности, быстро отозвалась:

— Генезис будет в этом бункере очень скоро. Надо «шагать» уже сейчас!

Почти сразу же мы увидели, что означало это «скоро». Её видения нашей вероятной смерти транслировались в спирит-канал без какой-либо задержки.

Я первым ступил на более холодный, чем на Свит-236, металлический пол ганимедской базы. Боль, рождаемая эмпатией, чуть поутихла, и это было более чем хорошо. Чувствовать, как умирает целая планета — то еще удовольствие.

— Мы отстаем на один ход, — произнёс я, пропуская команду впереди себя в аппаратную комнату, откуда, как подсказывало предвидение, осуществлялась защита всей солнечной системы. На поверку она оказалась довольно зыбкой и дырявой, словно дуршлаг. Биологические пушки, собранные из доставленных мной же когда-то прототипов, пусть и имели эффект неожиданности, но отнюдь не фатальный для нашего противника. А судя по тому, что рассказали мне земляне, нам предстояло сражаться сразу с двумя флотами.

Группа повернулась ко мне. Мяч и Чак внимательно слушали, а измученная бессонницей Эйни направилась к зарядным станциям, чтобы снять с себя явно надоевшее боевое облачение.

— Он убил двух странников, уничтожил целую планету… — продолжал я. — Мы отстаем от него.

— Странно, что он выпустил генезис на Свит-236. Там же адепты антисистемы и завербованные ими крабы, — заметил Мяч, последовав примеру Эйни.

— Т-шки так могут — жертвовать своими ради чего-то важного. Только вот понять бы, ради чего… — задумчиво произнес Чак и тоже отправился «парковать» свой костюм.

Я так и стоял голым белым тигром посреди округлого зала, залитого мягким белым светом.

— Эй, — хлопнул меня по плечу проходящий мимо Мяч, — надень что-нибудь. Я понимаю, что ты шерстяной и вообще только родился, но нудизм и среди Странников — странность! — Он уже успел скинуть свой боевой костюм и теперь расхаживал, виляя хвостом, в таком же белом, как он сам, термокомбинезоне.

Память всё ещё берегла меня от воспоминаний, зато предвидение раздавало подсказки налево и направо. Сейчас оно говорило, что прямо из холла и налево меня будет ждать моя каюта, где я смогу найти вещи одного со мной размера, то есть свои же вещи.

— Хелл, — сказал Чак, — я, конечно, ничуть не тороплю, но если у тебя возникли какие-то мысли насчет того, что отрицательный нас опережает, давай обсудим наши дальнейшие действия.

Эта формулировка означала как раз обратное: нужно и торопиться, и прибыть в рубку для обсуждения, хотя мы как Странники могли общаться на расстоянии через спирит-каналы. Да что там каналы! У нас были и межпространственные двери, позволяющие прыгать между измерениями, лучший аналог тех же Черных зеркал.

Я встал как вкопанный, так и не успев выйти из аппаратной. До фурри-войны это называлось инсайдом. Я повернулся и снова направился к троице.

— Тигр, ну наденься же! — простонал, глядя на меня, Мяч.

— Правило про «Надень и одень» не так работает, — поправил его Чак. — Правильно говорить «одеться», а не «надеться».

— Запутали меня совсем! — фыркнул кот. — Словно вставить не даёте!

— Слово вставить… — снисходительно поправила его Эйни, развалившись в своем кресле с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах.

— А ощущаю я себя именно так: словно не дают вставить ни в кого и очень уже давно! — прорычал Мяч.

— Господа Странники, — прервал я какой-то специфический, земной юмор, — нам не нужно уничтожать летящие к Терре флоты.

Даже Эйни от удивления приоткрыла один глаз.

Чак соединил пальцы обеих рук в замок:

— Ты что-то придумал?

— Вроде да. Их не нужно будет убивать, если они прилетят не туда… — начал было я.

— Вы как хотите, — перебил Мяч, — а я по их кораблям больше прыгать не буду, чтобы навигационные системы хакать. Во-первых, мезанихи сами — один сплошной компьютер, а зеленозадые мало того, что до сих пор ориентируются по звездам, так у них в народе еще и котов едят.

— Тэварцы они, а не зеленозадые. Это, между прочим, расизм, — хмыкнула Эйни. — Только зелёнозадый может назвать зелёнозадого зелёнозадым!

— Чак, мне понадобится вся твоя магия. И все наши способности Странников, но это потом. Эйни и Мяч пока могут отдохнуть, — добавил я, переведя взгляд с уставшей девушки на совсем не унывающего Мяча.

— Вот! Здравая мысль! Я в каюту! — обрадовался кот и исчез, шагнув на сверхближнее расстояние.

— Какая тебе нужна помощь? — спросил Чак, глядя на уже уснувшую лисодевушку, которая явно не нуждалась ни в каких разрешениях…

— Давай в лаборатории всё обсудим, — предложил я.

— Ты пока оденься, а я «шагом» положу Эйни в каюту и приду. Она не спит уже боги знают сколько. Правда, её предвидение дает во время сна хорошие результаты, но платит она за это…

— Идёт, — поспешно согласился я и направился в свою каюту.

Тяжесть моего тела и соприкосновение ног с полом вызывала какие-то странные ощущения, почти как в детстве…

Глава 8. Другая игра

Белый комбинезон жал в плечах, однако был достаточно свободным в области живота. Тело, выращенное на Свит-236, являлось лучшей копией меня, хотя я ничего не помнил о лаборатории, в которой очнулся, как и о прошедшем годе жизни. Впрочем, сейчас меня это мало заботило, особенно по сравнению с задачей по спасению Терры от еще большего разграбления и катаклизма.

«КОТаклизма», — хмыкнул я, ловя свой кошачий взгляд в зеркале ванной комнаты.

Гудящие лампы провожали меня по стальным коридорам, наполненным мягким светом. Шаг за шагом, словно изучая возможности своих ног заново, я добрался до магической мастерской, где меня уже ждал Чак.

Магия Спирита очень похожа на жречество. Мы просим у системы силы, и она даёт их нам в размере ширины нашего канала. Она же даёт нам возможность расширить этот канал или убрать вовсе. Это не настоящая магия… Я взглянул на Чака, который уже давно решил для себя эту проблему, создав маленький магический моторчик, который генерирует для него приток психической энергии равной одной единице Спирита. Мало, но приятно, особенно если окажешься там, где, как говорили в эру сотовых операторов, «абонент вне зоны действия сети».

Землянин стоял, опершись о широкий белый стол из гипопластика. Брошенный в ответ усталый взгляд говорил, что Странник подсел на простые углеводы. Война и постоянные прыжки выматывают, и чем-то надо себя радовать, так почему не едой?

— Вижу, ты не «шагаешь». Привыкаешь к телу? — начал он.

— Ну да. Умирать — так себе занятие, не рекомендую никому, — произнёс я, только сейчас вспомнив о существовании «шага».

— Ну так что у тебя за идея?

Я простер руки над столом и воззвал к системе. Энергия Спирита начала жечь и щипать, словно протачивала во мне муравьиные ходы и червоточины. Я сжал зубы, чтобы случайно не застонать при создании магической проекции.

Первым над столом появилось Солнце, застыв в воздухе оранжевым шариком, излучающим во все стороны едва заметное свечение, затем — четыре ближайшие к нему планеты, спутники, орбитальные базы, пояс астероидов на месте погибшего в древние времена Фаэтона и наконец газовые гиганты, на чьих орбитах была создана основная террарианская оборона.