Страница 14 из 18
– Пошли, пошли! – скомандовал я, когда собачья стая отдалилась от нас метров на триста.
– Подожди, не мельтеши… – с досадой поднял руку Патогеныч.
Взгляд его был устремлен туда, где две свиномрази, взмахивая зазубренными передними конечностями, деловито разделывали умолкнувшую дохлую собаку. Однако в следующее мгновение между падальщиками вспыхнула ссора за лучшие куски, и они, позабыв про все вокруг, принялись ожесточенно драться, неуклюже лупцуя друг друга длинными передними лапами.
Поэтому Патогеныч снова двинулся вперед, прокладывая безопасный путь в сплошном аномальном поле. Даже если свиномрази и заинтересуются нами, он сможет отогнать их выстрелами из пистолета, а потом мы уже доберемся до тяжелой артиллерии, и тогда лучше бы поганым тварям не приближаться на расстояние прицельной стрельбы.
Две трети пути мы успешно преодолели без всяких аномальных датчиков, а потом наконец включились наши ПДА, и продвигаться стало проще. И все равно пересечение этого коварного участка Зоны требовало максимального напряжения и предельного внимания.
Поэтому, когда четверть часа спустя Патогеныч вполголоса чертыхнулся, я не сразу понял, в чем дело. Решил, что он наткнулся на какую-то особо сложную ловушку или непроходимый барьер.
Что ж, бывает и так: внутрь проникаешь успешно, а потом что-то сдвигается в окружающем пространстве, и проход оказывается закрыт наглухо. Однажды мне пришлось просидеть на Полигоне двое суток без еды и курева, прежде чем блуждающая птичья карусель отползла чуть в сторону и мне удалось ускользнуть из руин через образовавшийся узкий проход – под самым носом у военных сталкеров, между прочим. Хорошо хоть водки было с запасом…
Однако когда я поднял голову, мне стала понятна причина плохого настроения Патогеныча. Дохлые собаки трусцой возвращались к нам.
Не знаю, что у них там вышло с кабаном, но поймать его они явно не сумели, иначе сейчас у них был бы знатный пир где-нибудь за соседним холмом. Может быть, он выбрел на стадо сородичей, оказавших ему моральную поддержку, может быть, влетел в большую аномалию, из которой собаки не сумели его вытащить. Может быть, поверженного кабана отнял у них слонопотам. Может быть, они наконец решили, что это слишком опасная добыча.
В общем, какая разница? Главное состояло в том, что собаки возвращались ни с чем – усталые, голодные и сердитые.
– Не дергайся, – на всякий случай предупредил я.
– Пошел к черту, – закономерно отреагировал Патогеныч. До чистого пространства ему оставалось метров пятнадцать, и он упорно двигался вперед, достав из кобуры «беретту». – Сообразим по ходу дела…
Напротив заброшенной фермы понемногу собралась вся стая – дюжина особей разных размеров. Они расселись полукругом возле наших рюкзаков и, уставив на нас безглазые морды, принялись терпеливо дожидаться, когда мы выйдем на свободное пространство и нас можно будет беспрепятственно растерзать.
– Может быть, переждем? – поинтересовался я. – Рано или поздно им надоест нас сторожить. А в аномальное поле они не сунутся.
– Нет, – отозвался Патогеныч, продолжая делать короткие шажки вперед. – Не сегодня завтра выхлоп. Закупорит нас внутри, и останемся сидеть неизвестно сколько. Надо прорываться.
Ну, добро. Конечно, я не был уверен, что нам удастся благополучно добраться до автоматов, вспугнув целую стаю дохлых собак, которые тем больше наглеют, чем больше стая. Но и идея переждать среди аномального поля была так себе, честно говоря. Одна свиномразь вон тоже попыталась пересидеть выхлоп в коровнике, но это не принесло ей счастья. А собаки умеют ждать гораздо лучше сталкеров.
– У меня граната есть, – после паузы пояснил Патогеныч. – Забыл вынуть, когда внутрь полез. Совсем некогда было.
– Отлично, – отозвался я, обкидывая болтами мухобойку, которую недавно благополучно миновал Патогеныч. – Живем. Один пистолет и одна граната – чтобы отбиться от целой стаи дохлых собак, лучшего и желать нельзя.
– Хотя бы пугнем как следует.
– Ну, попробуем… – Отвлекшись на разговоры, я едва не влез локтем в зону действия гравиконцентрата, но вовремя заметил, как меня нежно потащило влево, тут же захлопнул пасть и торопливо, с трудом преодолев сопротивление гравитационной аномалии, шагнул в противоположную сторону.
Патогеныч наконец оказался за пределами аномального поля. На всякий случай он остановился на самой его границе: если бы псы атаковали, ему достаточно было бы одного шага, чтобы вновь оказаться в узком коридоре посреди смертельно опасных ловушек, и тогда попробуй его возьми. Поднял пистолет, тщательно прицелился в ближайшую собаку…
Молодые псы заволновались, вскочили с мест, но матерый самец, которого взял на прицел мой напарник, даже ухом не повел. Лишь за мгновение до того, как Патогеныч выстрелил, пес неуловимым движением ушел в сторону, и пуля вонзилась во влажный грунт рядом с ним.
Нет, бесполезно. Если одиночную собаку еще есть шанс отогнать из пистолета, то против стаи шансов нет. Патронов у нас точно не хватит. Дохлые собаки довольно пугливы и осторожны, но когда сбиваются в толпу, коллективный разум у них начинает преобладать над индивидуальным. Так что стая даже не подумает разбегаться и охотно пожертвует парой особей, чтобы остальные члены банды оказались накормлены.
А самое паскудное, что эти твари – телепаты. Проникая в кратковременную память стрелка, они считывают прямо у него из мозгов, куда именно он целится. Поэтому автоматов они боятся больше, чем снайперских винтовок – потому что стрелок чаще всего и сам не знает, куда точно лягут пули длинной очереди. Что касается пистолета, то с ним возможны варианты.
Я потратил еще пару минут, чтобы преодолеть последние несколько метров аномального поля, и встал рядом с Патогенычем.
– Ну, давай, бродяга, пугни их гранатой, – сказал я.
Он вынул из кармашка разгрузочного жилета осколочную гранату. Собаки возле наших рюкзаков насторожились, навострили уши, повернули головы в его сторону. Скорчив страшное лицо, Патогеныч сделал вид, что срывает чеку, широко размахнулся…
Дохлые псы не отреагировали, хотя и продолжали настороженно прядать ушами.
– Твою бабушку через колено, – проговорил Патогеныч.
– Они же копаются у тебя в голове, – напомнил я. – Они видят, что на самом деле ты не собираешься бросать гранату. Напряги фантазию!
– Да напряг я! – отмахнулся он. Снова быстро и широко размахнулся, после чего медленно опустил руку с гранатой. – Нет, ноль внимания. От твари!
– Они понимают, что ты не швырнешь гранату в сторону рюкзаков, потому что опасаешься повредить автоматы, – пояснил я. – Пока ты сам уверен, что не бросишь гранату ни при каких условиях, псы в этом уверены тоже. Попытайся не думать об автоматах, думай лучше о том, что эта штука у тебя в руках разнесет половину стаи.
– Умный, да? – неодобрительно поинтересовался Патогеныч. – На, сам кидай.
– Отойди, салага, – сказал я, забирая у него гранату. – Ты впустую пожираешь мой кислород.
Я перевел взгляд на дохлых собак возле наших рюкзаков, вытянувших морды в мою сторону. Поганые твари. Облезлые, полуразложившиеся, вонючие мутанты. Шакалы. На самом деле нам с Патогенычем не так уж и нужны автоматы, чтобы положить прямо на месте дюжину дохлых псов. Половину стаи размечет граната, а остальных мы легко примем в ножи… а, черт, у меня больше нет ножа… плевать, голыми руками порвем! Передушим, как щенят! Зубами растерзаем!..
Я чувствовал, как во мне понемногу закипает неподдельная ярость, и собаки, тоже ощутив это, заволновались, начали привставать, по-прежнему не сводя с меня безглазых морд, словно прослушивая мои мысли чувствительными радарами.
Заберите эти чертовы автоматы себе, твари, все равно они вам не помогут! Мать вашу, как же я мечтаю впиться зубами в ближайшую глотку! Как мне хочется ощутить на языке вкус горячей крови!.. Короче, сейчас я вас всех буду зверски убивать, и для начала держите маленький подарок от дяденьки Хемуля…