Страница 90 из 91
Не стал говорить, что про «своих», да и чужих баб, точнее, какие у них пристрастия, мужчины обычно никому не рассказывают, если они повзрослели. Мне было плевать на его моральный облик, как и всех остальных. Я думал об Охоте и отслеживал обстановку.
Опять проснулся. Вокруг все в порядке. Вроде бы ничего страшного, а холодный пот прошибал. И вот что мне хотело сказать подсознание, к каким мыслям подтолкнуть?
Да, похоже, что жизнь Германа прошла под эгидой достижения чужих мечт, давно мною отброшенных, как мусор и шлак, но они… они не сразу стали его. Постепенно. Так происходило часто…
И будто удар молнией или разряд по мозгам.
Да, не может такого быть! Любимая и любящая женщина и друг? Как банально, сериально и сопливо. Но теперь мысли и воспоминания проносились с космической скоростью, а мозг вычленял все больше и больше крохотных, мелких деталей, на которых раньше не заострял внимания. «А… я гххскхлель», — легко и просто накладывалось на «а я с Хельгой»…
И ведь все было перед глазами. А джампи и подстава нас — последнее доказательство, четко вписывающееся в сложившуюся картину прошлого. Если у меня не синдром Мандело или паранойя, а может и чертов Ситрус влиял. На примере воздействия лича я оценил ментальные возможности местных деятелей, сам ведь недоумевал до сегодняшнего дня, почему так грубо использовались пси-инструменты.
Но не в этом дело. Итак. Первое. Ввод препарата Z-10. Именно он обновлял и разгонял до предела иммунную систему, не позволял инопланетным паразитам развиваться. Аналоги клещей, всевозможных червей, пиявок и прочего дерьма дохли сами, попробовав добраться не только крови, но и нашей плоти. Однако у этого чудесного средства имелась маленький такой побочный эффект — вероятность гибели реципиента с каждым приемом увеличивалась. Максимально допустимая величина, при которой можно было вводить «зетку» — тридцать. Например, у меня, она на тот момент составляла пятьдесят три процента.
Рейку оставался еще год до завершения контракта. И скорее всего, его порог отторжения приближался либо к шестидесяти, либо даже к семидесяти процентам, так как он мало времени занимался самосовершенствованием. Да, многое приходилось отдавать, чтобы где-то даже не на проценты, а на их доли увеличивать заложенный в организм потенциал. И все через боль. Поэтому вакцинацию Лесли и Хельга сочли неприемлемым риском. Учитывая, что ту часть нашего подразделения по медчасти курировала девушка, а еще, если их связь это не моя больная фантазия, то поэтому по бумагам, точнее записям в нейро и в сети, все необходимые инъекции Рейку сделали. По факту — нет. Наверняка надеялся на защиту наноброни и «авось», хотя обычно и заявляли, что эта наша национальная традиция.
Второе. В Мервом городе Рейк сразу понял, что заражен и больше не жилец. И, как настоящий любящий «мужчина», он решил совершить свой последний подвиг — купировать смертельную угрозу для милой — убить меня, ведь я нес опасность для Хельги, если бы их «тайна» выплыла. На самом деле, он стал гнидой, совершив самое паскудное, что можно в мире и жизни. Предал он отнюдь не только меня, а боевое братство, своих товарищей. Сумеречных.
Да, если бы знал заранее, что он на такое способен — задавил бы лично, как гниду. И Хельгу вместе с ним, как главную виновницу этого бардака. Просто за бабу и бабу — нет. Смысла там ноль. Добился бы перевода Лесли в те же «Коты», чтобы рядом не отсвечивал, а подруге пинок, перо в задницу и бейтесь, суки, в десна.
Если все верно оценил, то, когда у них возникла любовная связь, сначала было прикольно «играть с огнем» — чертовы адреналиновые наркоманы, но, как только первые самые яркие и саморазрушительные эмоции схлынули, вот тут и пришел опять самый лучший мотиватор безумных поступков — страх. Достаточно бывшую вспомнить.
Однако изначально умножать на ноль любовники меня не планировали. Они просто подарили мне красочную мечту, как я Герману, — доисторическая планета, полная опасностей и приключений, а также возможность избавиться от современного общества, которое я терпеть не мог. И так сложилось, что в своей жизни больше, чем этим людям, я доверял только деду и Папаше Эндрю. С оговорками, но доверял. Фишка в том, что проход на Землю-2 односторонний. Я бы отправился вперед Хельги и Рейка, а потом прости-пока. Мгм… Красиво.
Бегал бы затем всю жизнь по прериям среди хвощей и папоротников, убивал безмозглых ящеров, добывая что-то из требухи, искал золото и алмазы, меняя их на батареи, заряды и снаряжение. И так по кругу. Развиться полноценно колонии бы не позволили.
Захоти любовники моей смерти — укол, неудачный эксперимент, что-то пошло не так… Хотя Папаша… Вот почему они все время попрекали «любимчиком», он бы за меня никого не пощадил, впрочем, я за него тоже. А если принимать во внимание характер Эндрю — вывел бы всех на чистую воду. Опасались.
Мне включить мозги нужно было раньше. Девушка на протяжении трех лет отношений заявляла, что сидеть дома, рожать и ждать кого-то, заниматься всякой ерундой — не ее. Ее — это только наука и, вообще, она свободная и независимая женщина. Вдруг стала дуть в другую дуду — только первобытность, только хардкор. И планы Хельги поменялись три года назад, а за шесть месяцев до этого момента к нам перевели Рейка.
А через пять недель после того, как он к нам попал, по пути к точке эвакуации мы напоролись случайно на ксеноматку на глубине трехсот метров. Шли с задания, поэтому практически пустые. Уничтожить саму тварь у нас не было ни одной возможности. Однако мы могли помочь жертвам и только одним способом — убить всех, кто попал к ней в лапы. Людей. Разных полов, разных возрастов. Если бы этого не сделали, то подарили еще два месяца жертвам безумных мучений, а затем не менее страшную смерть. Все для того, чтоб из чрева коллективного монстра (минимальные размеры которого сравнимы со стандартным пятиэтажным домом) появились на свет новые монстры, получавшиеся от такого симбиоза гораздо эффективнее, чем выращенные в иных условиях.