Страница 99 из 100
Слёзы прилипают к моим трепещущим ресницам, точно блестки.
«Лор, они ведут меня в туннели».
Я молюсь, чтобы его слова ясно прозвучали в его голове.
«Они оставили только одного солдата, но у него есть доступ к шаббианской крови, и ему приказали её использовать. Уходи от горы! Пожалуйста! Не иди за мной».
«Mo khrà, если ты не хочешь, чтобы я шёл за тобой, тогда не надо было сбегать».
«Я…»
Слово «не» растворяется в воздухе, когда Юстус прикладывает ладонь к чёрному камню, и мы проходим сквозь него.
Сквозь стену!
Стену!
Я резко вдыхаю, когда он отпускает мои пальцы. Я замечаю обездвиженное тело Ифы, которое солдаты Данте тащат по узкому проходу, освещенному факелами, точно тяговые лошади.
— Боги, как же ты на них похожа.
Голубые глаза Юстуса проходятся по каждому миллиметру моего лица, в то время как он проводит ладонью по бархатному мундиру цвета ночи — этот синий цвет такой тёмный, что почти сливается с обсидианом.
— И как я только мог поверить, что в тебе течёт моя кровь!
Как и я, монстр. Как и я.
Подождите…
Он сказал…
— На них? — хрипло говорю я.
— На свою мать и бабку.
Губы Данте слишком близко приближаются к моему уху.
— Они обе здесь? — мой голос отражается от стен туннеля, и усиливается за счёт чёрного камня, которым покрыта каждая поверхность.
Улыбка Юстуса заставляет все мои внутренности похолодеть.
— Похоже, Аврора была не слишком многословна.
Моё сердце подпрыгивает, когда я слышу фейское имя Бронвен.
— Эта женщина охраняет свои секреты лучше, чем моя мать охраняет свои драгоценности, — добавляет Юстус себе под нос.
Он хочет сказать, что всё это время Бронвен знала, где находится моя мать?
«Лор?»
Тишина.
«Лор?»
Когда Данте толкает меня вперёд, я оглядываюсь на плиту из обсидиана, сквозь которую мы прошли. Когда Лоркан не отвечает, я сглатываю. Может быть, чай снова начал действовать, или это каменная плита оборвала нашу связь?
А может быть тот солдат?..
Нет.
Моя пара, может быть, и жаждет мести, но он заботится о своём народе и не приговорит его во имя моего спасения. Так ведь?
К тому же — об этом определенно стоит упомянуть ради сохранения моего разума — Бронвен предвидела, что он навечно превратится в ворона только в том случае, если я умру. А пока моё сердце бьётся, его человеческое сердце тоже будет биться.
Я выпрямляю спину и задираю подбородок вверх.
— Так каков план, фейри? — я произношу последнее слово так, как обычно говорят слово «дамы», с нарочитым презрением.
Бросив в мою сторону ядовитый взгляд, Юстус обгоняет нас и начинает отдавать приказы солдатам в туннеле.
— План такой: я собираюсь исполнить твою мечту, Фэл, — приторный голос Данте заползает мне в уши.
— Ты и Юстус упадете замертво к моим ногам?
Он сжимает мою шею ещё сильнее, дёргает меня назад и прижимает мою спину к своим доспехам так, что теперь шишка на моей голове пульсирует в изгибе его плеча.
— Ты, Заклинательница змеев, скоро станешь королевой Люса.
Поскольку я сомневаюсь в том, что он предлагает мне перерезать ему шею мечом Юстуса, мои брови опускаются.
— И зачем ты привёл меня в этот обсидиановый лабиринт? Устроить мне золоченый пир перед моей свадьбой с Лором?
Его хватка становится ещё более жесткой, как и тембр голоса.
— Это животное не король, а простой деревенщина в перьях. Я истинный король Люса.
Когда он проводит носом по моей шее, я издаю рычание, точно дикая кошка, загнанная в угол.
— Не трогай меня, мать твою.
Его губы изгибаются рядом с мочкой моего уха.
— Король имеет полное право касаться своей королевы.
— Я не твоя королева!
— Ещё нет, — бормочет он.
— Этому не бывать, — рычу я.
ЭПИЛОГ
Лор
Я часто гневаюсь, но гнев никогда не опалял моё сердце так, как сегодня вечером.
Долина вокруг меня заполнена трупами, земля пропитана кровью фейри, небо всё ещё изрезано остатками моего гнева. Я убивал и раньше, но никогда так много.
Все до единого солдата Неббы, которые выскочили из ракоккинского леса, чтобы атаковать нас, пали. Некоторые на этом поле битвы, другие — в лесу, когда поспешно отступали, и когда с их дрожащих губ срывались просьбы о пощаде.
Я не пощадил их. Ни один из моих людей этого не сделал.
Ведь фейри украли у меня мою единственную ценность.
Мои сапоги хлюпают по пропитанной кровью грязи, и я представляю, как Фэллон ворчит, что она никому не принадлежит. Но от этих мыслей на моём лице не появляется улыбки. Они наполняют меня такой яростью, что мне приходится обрушить её на небо и землю.
Мои вороны делают круг, а затем пикируют вниз, когда я обрушиваю на гору свой гнев. Огромный ствол дерева, которое они повалили, почти выпадает из их когтей. Но поскольку они, по-видимому, привыкли к моим бурям, им удаётся маневрировать во влажных порывах ветра.
Я смотрю на то, как они долетают до пещеры. И как дерево начинает врезаться в обсидиановую стену, блокирующую вход. Ствол яростно стучит о камень, в такт пульсации моих алых мышц, которые едва сдерживают мои железные доспехи.
Кахол стоит рядом со мной, молчаливо переживая свой гнев. Я вдруг понимаю, что тоже мало говорю. Последнее, что я сказал в головах своих людей, это то, что Фэллон удалось достучаться до меня, после чего наша мысленная связь прервалась.
Снова.
Ну, почему я не пошёл искать её раньше, когда она не ответила на моё предложение вздремнуть?
Ну, почему Эрвин настоял на ещё одном раунде тренировки с мечами?
Ну, почему я послушал Киана и оставил эту лестницу для его бескрылой пары?
Ну, почему я не отпустил коней, на которых приехали друзья Фэллон?
Ну, почему я не прислушался к совету Бронвен, не отправился на Шаббе и не снял проклятие?
Обсидиановый барьер стонет, после чего, наконец, накреняется, с грохотом падает на землю и распадается на куски, которые сверкают, точно ковёр из стекляшек.
«Фэллон!»
Глупые остатки надежды, что она услышит меня, как только мы выломаем дверь, развеиваются по мере того, как её молчание затягивается. С её именем, застывшим на моих холодных губах, которое готово вырваться из моих лёгких, я делаю шаг вперёд.
Кахол вытягивает руку, чтобы остановить меня.
— Мы подождём, Лор.
Я отталкиваю его руку и иду вперёд. Мне надоело ждать.
Мой друг встаёт передо мной, окутанный дымом, и широко расставляет ноги.
— Сделай хоть один шаг, Лоркан Рибав, и я утащу тебя на Шаббе сегодня же вечером.
Я сердито смотрю на него, но останавливаюсь.
У нас было не особенно много оружия — нам оно было без надобности, так как у нас были наши когти и клювы — но благодаря Антони и Вансу мы собрали внушительный арсенал. Огнестрельное оружие, стреляющее железными пулями, галлюциногенный порошок, который они назвали «пылью», и жидкая соль, которую можно ввести внутривенно или залить в рот, в зависимости от цели.
Сегодня я привез всё это в долину.
Коннор поджигает мешок с «пылью», который приносит в когтях его сын, и закидывает в грот. Взрыва не происходит. Ведь это не пушечное ядро. Но появляется дым. Сначала из грота поднимается только струйка лавандового цвета, но затем она превращается в сверкающее фиолетовое облако.
Если Фэллон в пещере, это не причинит ей вреда.
«Behach Éan?» — шепчу я, но между нами растягивается пустота.
Мои веки захлопываются, когда её прекрасный голос не освещает тьму, сгущающуюся между моими висками. Но затем я слышу глухой кашель, и мои веки раскрываются.
«Взлетайте», — приказываю я своим людям.
Все они покрываются перьями и сливаются с темнотой звёздного неба.
Я разделяюсь на пять воронов, их взгляды устремляются на вход в пещеру и белую точку прямо за ним. Люсинский солдат спотыкается о кусок обсидиана, но хватается за стену пещеры и, моргая, смотрит на поле.