Страница 9 из 100
Эта придуманная воронами система довольно странная, но очень хитроумная. Я мылась в душе на второй день своего заточения, и вода не воняла. Я смотрю на душ, размышляя о том, чтобы туда залезть. Вероятно, мне следует это сделать.
Словно в замедленной съёмке, я отрываю своё иссушенное тело от пола и ползу в сторону стены. Медленно переставляя руки по стене, я встаю на ноги и начинаю крутить металлический диск. Меня обдаёт прохладной водой, я закрываю глаза, поднимаю голову и прижимаюсь ладонями к гладкому камню.
Святой Котёл, я никогда больше не буду пить алкоголь.
Струя воды становится тонкой, а затем и вовсе прекращается. Может быть, я использовала все запасы Небесного королевства? Вряд ли это возможно, хотя со мной происходило множество невозможных вещей, так что я не стала бы зарекаться.
Я замечаю Сибиллу со сверкающими глазами, стоящую передо мной с мягкой серой тканью в руках и ослепительной улыбкой.
— Сиб?
Я убираю волосы со лба и тру глаза, чтобы понять, не спутала ли я свою подругу с вешалкой для полотенец.
— Кто-то сегодня ужасно весел.
— Ты в курсе, что ты принимала душ в рубашке и нижнем белье?
Я опускаю подбородок, что заставляет мой мозг встать на место, а тело — врезаться в стену позади меня.
Её улыбка становится всё шире и шире.
— Кто-то всё ещё пьян.
Мне приходится закрыть глаза, потому что её зубы слишком яркие.
Она вздыхает, а затем пальцами обхватывает край моей рубашки и стягивает её с меня.
— Тебе помочь с нижним бельём, или ты справишься?
— Я справлюсь.
Следующее действие заставляет меня растянуться на полу, но благодаря Сиб, я не добавляю синяков своей голове, в которой и без того уже гудит.
Когда я раздеваюсь, она оборачивает меня во что-то, напоминающее облако. Как бы мне хотелось, чтобы она использовала свою магию воздуха и высушила мои волосы, но Небесное королевство блокирует магию фейри. Как жаль, ведь плети Фибуса могли бы мне очень помочь с моим грандиозным побегом.
— Ну, серьёзно… что привело тебя в такое чудесное настроение? И откуда ты пришла?
— Из комнаты Маттиа.
Сиб играет бровями.
— И моё хорошее настроение также связано с белокурым моряком.
Мои глаза резко распахиваются, но мне начинает казаться, будто бабушка потёрла их своей жёсткой щёткой, поэтому я опускаю веки и щурюсь.
— Боги, мне надо было конфисковать тот кувшин с вином, когда ты решила, что мериться выпитыми кубками с Риккио это здравая идея.
— Во мне взыграл соревновательный дух.
— Ты из-за этого решила напиться небесного вина?
— Именно.
— То есть дело не в растрёпанных волосах Имоген и её размазанном макияже?
— С её волосами и макияжем было что-то не так? Я не заметила.
Сиб вздыхает.
— Ты можешь врать многим, но я слишком хорошо тебя знаю. Тебе хватило одного взгляда на лицо этой женщины-ворона, чтобы решить утопить себя в стакане.
Я подталкиваю большим пальцем ноги маленькую лужицу, которая скоро исчезнет в узких трещинках каменного пола.
— Меня не интересует эта женщина-ворон и её спутанные из-за секса волосы.
— Спутанные из-за ветра. Я готова поручиться, что прошлой ночью она рыскала по землям фейри, а не в личных покоях Лоркана. Кстати, о нём… ты всё ещё должна мне пересказ своего разговора с этим зловещим монархом. Говори. Я умираю от любопытства.
Всё еще размышляя о том, что Имоген, вероятно, не секс-богиня, каковой я её посчитала, я говорю:
— Он только сказал мне, что я играю очень важную роль в снятии проклятья, из-за чего он не может меня отпустить… блэ-бла-бла.
— Блэ-бла-бла? Это новое выражение?
— Вы все меня оставляете, — добавляю я, слегка надувшись, потому что, во-первых, мне не нравится, что она уезжает, и, во-вторых, я хочу, чтобы она перестала говорить о Лоре, так как я могу рассказать ей про парную связь, которой я совсем не намерена следовать.
Её улыбка тает.
— Ты попросила меня проведать твою бабушку и маму, и привезти твои вещи. Если ты хочешь, чтобы я осталась, я останусь.
Я вздыхаю.
— Нет, нет.
— Фэл…
— Нет. Поезжай. Только быстрее возвращайся. Может быть, даже с ними? Как думаешь, их можно уговорить переехать сюда?
Она поджимает губы и искоса глядит на кучу мокрой одежды на полу.
— Не обнадеживай себя, ладно?
Я пожёвываю губу, когда мы с ней возвращаемся в комнату, где Фибус всё еще спит мертвецким сном. Ну, по крайней мере, он остаётся. Я пытаюсь утешиться тем, что в королевстве Рибава у меня будет друг и союзник.
Когда я опускаюсь на кровать, Сиб исчезает в шкафу.
— Платье или штаны?
Её голос звучит приглушенно, словно она сейчас зажата между рядами невероятно плотной одежды.
— Ни то, ни другое.
Она появляется из каменного грота, держа в руках несколько вешалок, которые стучат друг о друга, словно кости.
Я качаю головой, что лишь усиливает пульсацию в моих висках.
— Я не надену ничего из этой одежды.
— То есть ты собираешься ходить в этом полотенце до конца дня?
Оно едва прикрывает мои интимные части тела. Я осматриваю комнату в поисках штанов Джианы, но не нахожу их.
— На одной из штанин было винное пятно, поэтому я их выбросила.
— Что значит, ты их выбросила? Куда?
— В твою стиральную шахту.
— Стиральную шахту?
Она кивает на шкаф.
— В этой стене есть дверца, которая ведёт в прачечную. Удивительно, что ты ещё не изучила свою новую комнату.
— Это не моя новая комната; это моё временное подземелье.
Сибилла закатывает глаза.
— Это самое прекрасное подземелье, которое я когда-либо видела.
— Это всё равно тюрьма.
— Зачем так громко спорить? Я сплю, — ворчит Фибус низким голосом.
— Действительно.
Сиб улыбается.
— Мы как раз собирались уезжать, Фибс. Я думала, что ты захочешь пожелать нам счастливого пути.
— Нет. Я просто хочу вернуться обратно в свой сон.
— Как грубо.
Сиб сдувает кудрявый чёрный локон с глаз. И хотя она ненавидит свои кудри, мне кажется, они делают её мягче.
— Итак, — она приподнимает два наряда, — платье или штаны?
— Полотенце.
Она бросает вешалки в изножье моей кровати.
— Какая же ты ворона.
Я завожу мокрые пряди волос себе за уши.
— И что это ещё значит?
— Что ты упрямая, — бормочет Фибс.
Краем глаза я замечаю его рубашку цвета зелёного яблока, и начинаю ковылять в её сторону.
— Ты же не возражаешь, если я одолжу твою рубашку?
— Единственное, против чего я сейчас возражаю, это ваша болтовня.
Я улыбаюсь.
Сиб морщит нос, когда я заменяю полотенце шёлковой рубашкой своего друга.
— Ты ведь понимаешь, что будешь пахнуть мужским потом весь день?
Фибус зарывается в помятые простыни.
— Я потею розовой водой.
Сибилла фыркает.
— Никто не потеет розовой водой, Фибс, даже чистокровные фейри.
Я нюхаю ткань, и, хотя она не пахнет, как розовый куст, она так же не так уж сильно пахнет мускусом.
Сибилла подходит к кровати, а затем прыгает на неё. Прямо на Фибуса, который начинает вопить.
— Я только хотела обняться. Ну на случай, если мы не вернёмся.
Я выпускаю ткань, которую всё еще нюхаю.
— Почему это вы не вернётесь?
Край рубашки проходится по мурашкам, которые покрыли мои бёдра.
— Ну, мы же помогли воронам вернуться.
Несмотря на то, что в голове у меня стучит, я окончательно трезвею и говорю:
— Вы также помогли Данте забрать трон.
Фибус заключает тело Сибиллы в объятия и помещает подбородок в изгиб её шеи. Он, вероятно, сдвинул свою челюсть, как он это часто делает, и только когда она вскрикивает и пытается отпрянуть от него, он понимает, что щекочет её.
— Если Данте коснётся хотя бы волоса на твоём теле, Фэллон натравит на него своего любимого ворона.
— У меня нет любимого ворона.
Он фыркает.
— Ложь-ложь. Как много лжи.