Уцененный принц

— Почему ты так боишься поехать в больницу, возможно, потребуется операция, иначе с ногой могут быть проблемы! Ты же не хочешь остаться инвалидом на всю жизнь?

— Лучше инвалидом, чем покойником, или всю жизнь провести в виде заключенного. Они же хотели взять меня зачем-то живым!

— Кто ты такой, почему привлек их интерес? Не беспокойся, я никому не расскажу!

— Не здесь, я расскажу, но не здесь, не при всех!

Элеонора слегка прикоснулась к почти белым, седым волосам на висках парня Резко выделяющихся на густых, каштановых волосах. Вспомнила, о том, что где-то она о таком слышала, подумала и спросила медиков:

— Насколько срочно нужно доставить пациента в больницу? Есть внутренние повреждения?

— При первичном осмотре подозрений нет, но нужны обследования для подтверждения. Чем быстрее их провести, тем лучше, но мы не можем везти его насильно!

— Четыре часа задержки не ухудшат положение?

— Нет, наш специалист по МРТ в отпуске, пока мы пригласим чужого, из другого района, как раз пройдет четыре-пять часов. Раньше обследование не сделать, и нет гарантии, что не придется везти его в Кириши, или в Пикалево— ближайшие больницы, наш аппарат законсервирован, да и не любят специалисты работать на чужом оборудовании.

— То есть, если мы отвезем его в Петербург, большой беды не случится?

— Нет, конечно, наоборот, это лучшее из всех возможных решений. Но поместится ли пострадавший в ваш мобивен? Мы, к сожалению, не сможем поехать с вами, у нас восемь машин на весь район! Каждая единица на счету, но наша медсестра поедет с вами, поможет, если что. Пойдемте, посмотрим вашу машину.

Осмотр удовлетворил всех. Представительский мобивен позволял разложить сидения так, что носилки влезали полностью. Быстро привели салон в нужный вид, Габриэль был рад ехать куда угодно, лишь бы подальше от опасности. Медсестра с набором медикаментов устроилась рядом, Элеонора села на оставшееся не сложенным одно сиденье заднего ряда и мобивен тронулся, провожаемый злобными взглядами нападавших.

Отъехали уже прилично, когда их обогнал автомобиль дорожной полиции, дал знак остановиться, перекрыл шоссе впереди мобивена. Элеонора дернулась объясняться, но этого не потребовалось. На освобожденный участок дороги сел геликоптер с красным крестом на борту. Из него выскочили медики, носилки перенесли на борт, Элеоноре предложили пересесть туда же. Охранник переговорил с Сашей, и тоже занял свое место, предупредив девушку, что ее водитель отвезет назад медсестру. А они летят в госпиталь при Медицинском факультете университета, в Новом Петергофе. Долетели примерно за час. Габриэля увезли, Элеонору встретили знакомые охранники деда с новым мобивеном. Но она решила немного задержаться, разузнать, что будет дальше с парнем, в судьбе которого она невольно приняла такое участие.

Через минут 40 вышел врач приемного покоя, сообщил, что внутренних травм нет, только большие гематомы мягких тканей бедра, правого бока и сломаны два ребра, видимо, от удара о поребрик при падении. Основное повреждение — открытый перелом голени, причем обоих костей сразу. Состояние пострадавшего позволяет, оперировать будут сегодня же. Наложат внутреннюю фиксацию, какую — решат по ходу вмешательства. Такого рода операцию могли сделать и в районной больнице, они думали, будут более сложные травмы, раз потребовалась эвакуация. Если все пройдет штатно, то пациент уже через два дня сможет ходить с костылями. У него будет постоянный пропуск, так что, если есть родственники, то смогут его навещать. Элеонора насторожилась.

— Доктор, — сказала она, — видите ли, предполагается, что была попытка его похищения, с этим разбирается полиция, поэтому парень категорически отказывался ехать в районную больницу, опасался за свою безопасность. Так что насчет постоянного пропуска — посоветуйтесь со следователями из Тихвина.

— Спасибо, что предупредили, тогда вопрос с пропуском отпадает, — заключил врач, задумчиво смотря на странного пациента.

— Но мне вы можете этот пропуск дать, все-таки лежать одному, без поддержки, не очень приятно, а я будущий психолог, может, чем и помогу!

Договорились, Габриэля увезли готовить к операции, а на руки Элеоноре выдали пропуск к больному Габриэлю Гродту, 17-ти лет, вторая травматология. Палата пока неизвестна, туда его переведут только в лучшем случае завтра, если все пройдет хорошо. Элеонора поехала домой, в Ораниенбаум, к дедушке и бабушке.

***

Дверь в кабинет императрицы с треском распахнулась, и в комнату влетел супруг в крайне раздраженном состоянии, что бывало крайне редко.

— В чем дело, Эль? — стараясь сохранять спокойствие, спросила Аннабель, — последний раз ты врывался ко мне подобным образом, когда близнецы перевернулись на озере, испытывая лодку своей конструкции, причем, когда их уже успешно спасли! Что в этот раз? Они Кадетский Корпус взорвали?

Император плюхнулся в кресло напротив супруги. Аннабель спокойно выключила ноут, и уставилась на мужа в ожидании.

— Я иногда не понимаю, чем думают некоторые девицы…

— Так, стоп, все ясно. Милана донесла?

— Причем здесь Милана? У меня, что, служба безопасности так плохо работает, что нужно бабьи сплетни выведывать?

— Да-а, хорошо она у тебя работает, особенно в грязном белье роется успешно.

— И иногда и в белье рыться приходится. Кстати, ты не удивлена, значит знала?

— Я много чего знаю, конкретизируй.

— Что Эвелина переспала с Ронгвальдом?

— Знала. Более того, сама ей посоветовала, если будет необходимо. Так что остынь. Ничего страшного не произошло!

— Знала! Ничего страшного! Посоветовала! Я девочку растил, как свою дочь, я обещание мертвому брату дал!

— Дал. О том, что девочка вырастет и выйдет замуж по любви. И что плохого произошло? Выйдет замуж. По любви. Ты что, не видел, что она по уши влюблена в Ронгвальда? Он все-таки принц, ты же не был против его свадьбы с Элеонорой, а она твоя дочь, чем же племянница от нее отличается?

— Решать судьбу дочери все же легче, чем доверенной тебе ее матерью девушки. Как мы Сабрине в глаза посмотрим?

— Очень просто. На помолвке и посмотрим. А то, что молодые согрешили до брака, никто, кроме нас и твоих безопасников, копающихся в грязном белье в прямом и переносном смысле, не знает. С безопасников — клятву о нераспространении, Мы молчать будем, и все хорошо, спокойно, чинно, благородно. Пригласим Сабрину и Роджерса в гости, повод — день рождения дочки, вот пусть молодежь с ними пообщается, может, заодно и помолвку отпразднуем.

— У тебя же срок только в октябре! А вдруг она забеременеет! Или кто-то узнает!

— Эль, я тебя не узнаю, раскудахтался, как старая бабка. Безопасников приставь к Ронгвальду повзрослее и понадежнее, а на счет остального, вспомни нас, мы же ничего подобного не допустили! А наука на двадцать лет вперед ушла, так что за них переживать не надо. Кстати, тебе уже донесли, что Ронгвальд уже не так настроен против встречи с отцом? Почти половина невроза исчезла, как только ушла причина ее подпитывающая. Сейчас вторую уберем, и все, нормальный человек, ну почти, воспоминания-то никуда не денутся. Просто надо их просто заменить на новые и счастливые. Так что все просто решалось. Очень вы, мужики, все одинаково прямолинейные. Дороже аппарата, что между ног болтается, ничего нет, извини за грубость. Малейшие сомнения в мужских способностях — и вот, пожалуйста, невроз в полный рост!

— Ну, я-то вроде тебя ни разу не разочаровал!

— А поклясться, что эта проблема тебя ни разу не волновала, не можешь!

— Когда это она меня волновала? Ты что придумываешь?

— А ты вспомни, как психовал перед нашим первым разом. Положено было мне, а психовал ты!

— Не передергивай. Я о тебе беспокоился, что бы что-то неправильно не сделать! А раз у тебя такие сомнения появляются…

— Утихомирься, не здесь же в моем положении. Только на кроватке, тихо, спокойно, на боку!

— Приглашаешь?

— Мог, между прочим, сам догадаться. Через пару недель никак нельзя будет, если преждевременные роды вызвать не хотим, так что вечером жду.